Сквозь судьбы

Аннабет встретила его настороженным взглядом, баюкая малышку, чей подрагивающий носик недвусмысленно намекал, что она могла расплакаться в любую секунду. Словно улавливала охватившие взрослых напряжение и тревогу. - Ну? – одним коротким звуком дочь Афины умудрилась выразить десяток вопросов. - Аполлон в ванной. Приводит себя в порядок. Он сказал… сказал, что «был богом». Что, - Джексон нахмурился, подошёл ближе и, не отдавая себе отчёта в действии, начал поглаживать сестрёнку по пузику, желая успокоить. Кроха мгновенно забыла обо всех бедах, сосредоточившись на попытках поймать мужские пальцы и что-то неразборчиво поддакивая. – Что это могло значить? И, конечно, не обошлось без разбойников, злых духов… и ещё с ним неопознанная полубогиня, которую нужно доставить в лагерь. Короче, всё совершенно не вовремя. Совершенно не вовремя. Но больше всего меня заботит часть про «был» богом. Это звучит, как чертовски большие неприятности. - Думаю, Аполлон как раз бы мог рассказать обо всём подробнее. Могу предположить, что это своего рода наказание – в мифологии встречаются истории, в которых боги становятся смертными людьми на определенный промежуток времени. Возможно, как раз с этим связана утрата Рейчел способностей предсказательницы. Аполлон как-то пояснил своё положение? - Только сказал, что Мэг – его подруга – спасла его. И что ему нужна помощь. Ну почему богам всегда нужна помощь?! И обязательно помощь, таких, как мы?! Словно у нас нет других забот, кроме как прикрывать их важные зады. Они ведь бессмертные бо..! – он запнулся и закончил с меньшей горячностью, - ладно, хорошо. В данном случае, они были бессмертными богами. Почему они не могут разобраться со своими проблемами? Смертные же как-то со всем справляются. - Что ж, если Аполлон стал обычным человеком, у тебя есть уникальная возможность задать все свои вопросы прямо богу, зная, что тебя точно не смогут спалить или превратить в дельфина за дерзость. – Пожала плечами блондинка и пощекотала Лору, чтобы вызволить ладонь Джексона из цепкой хватки. А брюнет и не заметил, что малышка уже настроилась покусать его пальцы. И вот это воплощение жизни сейчас было намного важнее, чем потенциальные угрозы Олимпу. Брюнет сейчас был просто не способен думать о каких-то Поисках и Великих Пророчествах, будучи полностью поглощенным мыслями о будущем ребёнке и о своей обожаемой Воображале, которой сейчас для опоры так нужен был Перси. – Или всё-таки проявить немного терпимости и для начала уточнить, в чём именно заключается необходимая ему помощь. - М-м-м, - протянул парень, ловя дрыгающую в воздухе крошечную пяточку, прежде чем она ударила по предплечью Аннабет, - второе предложение звучит менее заманчиво. Ой! А… - Её пора отпустить, - ответила девушка ещё до того, как вопрос был озвучен, и аккуратно положила начавшую активно брыкаться Лору в манеж. Достигнув цели и мгновенно угомонившись, малышка насупила бровки, полностью сосредоточившись на процессе переворачивания со спины на живот. Вновь добившись успеха, она вдруг замерла на несколько секунд, словно что-то оценивая про себя, а затем пару раз стукнула кулачком по полу. - Ну что за нахальная требовательность! – посетовал Перси, дотянувшись до стильной погремушки с синими узорами в дальнем углу манежа. – Почему бы всё-таки не добраться до желанной игрушки самой? Оу. С некоторым опозданием до него дошло, что они с возлюбленной прекрасно справлялись с толкованием желаний бессловесного младенца, с которым даже не проводили достаточного количества времени для хоть сколько-то значимого знакомства. И раньше… ведь он даже ни разу не подумал о том, что его мама легко оставляет свою дочь с ними, вечно хлопотными полубогами, словно доверяя. Словно зная, что им по силам справится с такой важной задачей, как забота о ребёнке. - Дважды «оу», - окончательно смутился сын Посейдона, поглядывая на заалевшие щёки возлюбленной. Естественно, ей в голову пришли те же заключения. - Аполлон, наверное, уже заждался, - резко выпалила она, всё сильнее краснея, однако умудряясь при этом сохранять на лице невозмутимость. - Нас? - Тебя. - А… - Тебя, Рыбьи Мозги. А я невероятно занята. Семейными делами, - посмотрела блондинка на довольную малышку, совершенно позабывшую обо всех ненастьях. – И не переживай о возможных просьбах Аполлона. В конце концов, хотя бы о полубогине нужно позаботиться, она то уж точно не виновата в свалившихся на неё злосчастьях. Главное, постарайся избежать неприятностей. *** Постарайся избежать неприятностей. Хорошенькое наставление. Избегать. Неприятностей. Сыну Посейдона. Дважды в Великих Пророчествах упомянутому. Ага. Да плёвое дельце. Ему просто нужно не быть собой, и тогда никакие неприятности ему не грозят. В конце концов, в его жизни неприятности сопутствовали даже самому незначительному событию. Его взгляд упёрся в капли крови на ковре, оставленные странным гостем. М-да. Они сопутствовали каждому незначительному событию. Даже кровотечению из носа. И, конечно, именно об этом им стоило поговорить с бывшим богом. Аполлон и в самом деле выглядел странным. В смысле, страннее, чем олимпийские боги ведут себя обычно. Но, пожалуй, и не стоило ожидать ничего иного от несчастного, пропавшего на долгие месяцы и не имеющего представления, где он был всё это время. Возможно, с ним поступили так же, как в своё время с Перси, погрузив в сон и лишив памяти. Джексон не думал, что с богом можно было провернуть тот же трюк, но стоило признать, что отсутствовал Аполлон немного дольше, а кроме прочего помнил всё же немного больше, чем сын Посейдона при пробуждении. В любом случае, брюнет даже немного посочувствовал Аполлону. Им обоим определенно не везло с божественной родней. Однако несмотря ни на что, в его голове всё также билась одна мысль: «как же не вовремя». — Не бойся. Возможности покрыть себя славой еще представятся! Поэтому я и обратился к тебе за помощью! – заверил бывший бог. И это заявление мгновенно привело Перси в боевую готовность. Он собирался сражаться, но на этот раз для разнообразия не с великим злом, а с любым, кто покусится на безопасность его возлюбленной и на их будущее. Держа перед глазами образ нежно улыбающейся Воображалы, в волосах которой путаются первые солнечные лучи, сын Посейдона вздохнул и медленно проговорил, сохраняя участие и дружелюбие: — Послушай, чувак… — Пожалуйста, перестань называть меня чуваком. Меня это злит, напоминает, что я человек. — О’кей… Аполлон… Если хочешь, я, наверное, могу отвезти вас с Мэг в лагерь. Никогда не отказываю полубогу, который нуждается в помощи… - в отношении Мэг они с Аннабет сходились во мнениях. Юная полубогиня нуждалась в безопасном пристанище. И они могли доставить эту странную парочку в родной лагерь. Блондинка может накинуть что-то свободное и не выходить из машины, если хочет ещё ненадолго сохранить в тайне свой статус бывшей Чейз. Но совершить небольшую поездку на машине туда и обратно ведь достаточно безопасная затея? Или нет? Боги, Аннабет просто не может пострадать. — Вот и замечательно! У тебя есть что-нибудь кроме «Приуса»? Может, «Мазерати»? Хотя устроит и «Ламборгини». — Но, — продолжал Перси, — я не могу впутаться в еще одно Великое пророчество или что-то там еще. Только не сейчас. Я дал обещания. Я должен быть рядом. – Обещания? Джексон совершенно не представлял, как объяснить, не вдаваясь в подробности, что сейчас Перси – это защита дочери Афины и их совместного будущего. Сейчас она не могла в полной мере о себе позаботиться. Эти два месяца в школе магии настолько приучили сына Посейдона, что он всегда рядом с Воображалой, что он может присматривать за ней… так же, как присматривал на протяжении каждого их шага в Тартаре. У него буквально отнимались ноги, если им предстояло разлучиться хотя бы на самый короткий срок. Да, они могли разойтись по разными углам и заниматься разными делами, но они оставались в поле зрения друг друга и точно знали, что другому ничего не угрожает. Это было восхитительное чувство, с которым Перси очень не хотелось расставаться. Вновь погрузиться в битвы значило оставить Воображалу одну. Совершенно одну. Ещё и не в безопасном месте! Хотя если вспомнить все известные атаки на лагеря, да даже на школу магии, сразу же становилось ясно, что безопасно – это под его присмотром. И нигде больше. Ему всерьёз казалось, что если он выпустит её из виду хоть на секунду, она исчезнет, как предрассветный туман. Что таинственное трио, спонсировавшее Арахну, решит вновь похитить девушку. Или вылезет ещё какой-нибудь древний представитель мифологии, обиженный сложившимся мировым порядком и причинит вред именно той, что так бесконечно дорога брюнету. Или проклятый Аид, опять какой-нибудь бог (не будем показывать пальцами на некоторых дам) решит, что спасти мир можно только забрав дочь Афины и подбросив её к очередному скрытому от чужих глаз пристанищу сверхребят. В общем, он просто не мог позволить себе полностью выпустить её из виду; знание, что без него она беззащитна, сведёт его с ума. - Я только вчера вновь вернулся домой, и обещал маме не пропадать. Я обещал целой куче ребят, что буду тренировать их и потому должен остаться в целости. Я обещал Аннабет, что возьму нашу защиту на себя, чтобы она думала лишь о том, как себя уберечь, а не обо всех сложностях наших будней. Обещал ей, что не ввяжусь в неприятности. Я обещал ей, что… - Перси совершенно не представлял, как объяснить, что сейчас слишком неподходящее время, чтобы геройствовать. Что ему всегда было начхать на славу и вообще пресловутый статус «героя». Он никогда не сражался ради какой-либо награды. Он лишь защищал то, что ему дорого. И сейчас единственным способом это сделать, было оставаться рядом несмотря ни на что. Джексон не мог отказать в помощи. Никогда никому не отказывал. Он не умел бросать, предавать, отворачиваться не то, что от друзей, а даже от незнакомца. Не зря его роковым недостатком считалась преданность. Но он не мог себе позволить участвовать в подвиге ради подвига. На кону ведь не стоит даже божественность Аполлона – рано или поздно его наказание подойдёт к концу. Он вернёт своё положение, так? Всё, к чему стремится бывший бог – это беспечное существование. Не то основание, ради которого сын Посейдона был готов отвернуться от своей семьи. Всё сводилось к одному, к банальному до зубовного скрежета, - обещал, что… мы вместе. Я и Аннабет. — Аннабет. — Во взгляде Аполлона промелькнуло смутное узнавание. — Такая жуткая блондинка? — Точно. И я обещал ей лично, что меня не убьют, пока… - она беременна, чуть не вырвалось у него. Это не то, что следовало говорить бывшему богу, не умеющему держать язык за зубами. К счастью, Джексон вспомнил, как в комнате дочь Афины смотрела на его сестру, - пока она решает срочные семейные дела. - Так она, несомненно, примчится, как только узнает обо мне! – вдруг ободрился Аполлон, - и будет в первых рядах сражаться за меня и прокладывать путь… - Стоп-стоп-стоп! Ни за что! Она не будет ни за кого-то драться! Она вообще сейчас не будет вступать ни с кем в схватки. Ты это затеял… совершенно не вовремя, будь трижды прокляты мойры! - Э, - растерялся и как самый обычный смертный стушевался парень, в котором так сложно было признать бога, - может, не стоит проклинать их?.. - Полагаешь, это имеет значение?! Для меня, не поверишь, – нет. Никакого. Слушай, честно, ты не можешь вовлечь Аннабет сейчас во что бы то ни было, если, конечно, мы не последние живые особи, способные спасти мир. При таком раскладе, мы, конечно, в стороне не останемся. - Хочешь сказать, что не можешь предложить мне свои исключительные услуги по восстановлению меня на троне? Бессмертные Боги. Перси очень не хотел слышать ничего подобного. Правда. «Восстановление на троне». Причина, чтобы ломать чужие судьбы. Если бы речь шла хотя бы о жизни Аполлона, Перси бы не колебался. Встал на защиту. Но чёрт возьми – «воцарение»?! К сожалению бывшего Бога, для Джексона это понятие не имело сколько-нибудь значимости. Для него жизни были бесценны, а вот положение, иерархия, корона на голове – это пустой звук. И даже так, он не отвернулся от зацикленного на себе паренька. Воображала прекрасно его понимала и поддерживала, однако ехать в лагерь отказалась наотрез, мотивировав это тем, что если бывший бог солнца сейчас под ударом, ей лучше держаться от него подальше, чтобы её не зацепило. Против подобного аргумента брюнету нечего было возразить, поэтому он был вынужден в одиночку сопровождать странную парочку в лагерь, истово молясь всем пантеонам, чтобы с его любимой ничего не случилось за это время. Он даже хотел посоветовать Богу катиться в Тартар и там мечтать о троне, однако одна очень мудрая блондинка заметила, что не стоит мерить мышление бессмертного существа по своему. И вовремя напомнила, что гости упоминали каких-то преследователей, духов, а значит, им всё же могла угрожать потенциальная опасность. И, как ни парадоксально, дочь Афины оказалась права. На Перси, Аполлона-Лестера и Мэг совершили нападение какие-то Сияющие кляксы. О да. Как оказалось, это были немного немало Носои, духи чумы, которых невозможно убить. В духе везения Джексона. К счастью, в момент, когда их прекрасная машина вышла из строя, они уже были достаточно близко к лагерю. Мэг и Аполлон проделали оставшийся путь сами, пока Перси старался уладить вопросы с офицером. Ему бы очень хотелось управлять туманом так же виртуозно, как Хейзел. Но он не стал зацикливаться на столь незначительном желании, когда хотел гораздо большего. Сделал выбор в пользу не мелочного желания, а того единственного, что сейчас управляло всем его существом - продолжив молиться за возлюбленную. И да. Его задели слова Аполлона. Хотя виду он не показал, ведь и не ожидал ничего иного. Но ночью, обнимая Аннабет, он пересказал ей, как запомнил, беседу в машине. Что даже этот бывший божок, назвал их расходниками. Пусть мимолетно, тут же исправившись. И всё же именно это слово было озвучено. «— Просто… я думал… надеялся… что об этом позаботятся… - чуть ли не блеял Аполлон. — Ты имеешь в виду полубогов? Что они предпримут квест ради возвращения Дельфийского оракула? — Именно так! — Приободрился бывший бог солнца, словно Перси озвучил его мысли. — Скорее всего, Хирон просто забыл. Я напомню ему, когда мы прибудем в лагерь, и он наберет команду расходников… то есть героев… — Тут ведь вот какая штука, — сказал Перси. — Для квеста нам нужно пророчество, верно? Таковы правила? Нет оракула — нет и пророчества, и, следовательно, мы застреваем в… — Ловушке-88, — вздохнул Аполлон, видимо, подразумевая уловку-22.» И это ведь к лучшему, что без оракула не может быть Поиска. Если что-то на самом деле случится, помимо лишения божка своей короны, Элла может что-то помнить из священных книг Сивиллы или сотен других книг, которые читала. Так что они не останутся без предсказаний вообще, если в них возникнет надобность. А лучше обратиться к Лире и золотому компасу, чтобы получить помощь и подсказку, а не очередной путь, состоящий из испытаний. И убийственных страданий. Да, Лира пообщается с пылью и сможет помочь им больше, чем десять оракулов сразу. Но пока они вполне могут пожить без Поисков и опасностей. *** Он засыпал, держа в объятьях любимую девушку. И вот правда. Хотел бы он, что Боги видели его душу в этот момент. Он был безумно счастлив. И не желал в этот миг ничего более. Ему не было дела до политических склок, сфер влияния, противостояний, которые ничем не кончаются даже спустя века. Его даже не волновало, кем считают его остальные – смельчаком, героем, лидером, балбесом. Он плевал на славу и власть. Даже слов таких в этот миг словно не знал вовсе. Потому что ничто из этого не делало счастливым никого, даже вечных богов. Потому что у него уже было нечто намного более значимое. Важное. Драгоценное. Единственное, за что он бросил бы вызов самой бездне и перевернул бы небо. Семья и любовь. *** - Кажется, в лагере что-то случилось. Несомненно, самые желанные слова для начала выходного дня. Воспоминания о визите Аполлона уже успели поблекнуть, а теперь выяснялось, что Лагерю Полукровок - их второму дому - угрожает опасность… И всё же он сомневался, безопасно ли для него уходить. За проведенное с его мамой время они гораздо лучше освоились с положением Аннабет (к примеру, узнали про толчки, из-за чего могли часами сидеть без движения, полностью сосредоточившись на животе девушки в попытке уловить этот миг). А ещё зачем-то почитали жуткие истории о событиях, провоцирующих неправильные роды и другие проблемы. Которые оборачивались страшными трагедиями. После того, как сын Посейдона познакомился со списком возможных последствий, он боялся за каждый вздох блондинки. Его мама заверяла, что они всё понимают в неправильном ключе, что должны обратить внимание на рекомендации, которые позволят подобного избежать и сохранить здоровье. Но всё, о чём парень мог думать – что жизнь его любимой девушки подвержена смертельному риску. Какая к черту готовность к отцовству? И тем более к битвам? Он пытался лишь принять существование чего-то нового. День за днём, миг за мигом повторял себе, что они справятся. Что Аннабет всё переживёт и с ней ничего не случится. Что она не оставит его. Не умрёт. А им вдруг сообщают, что с Аполлоном всё не так просто, как казалось. Что его царствование на небе всё же имеет значение. Что, чёрт возьми, их любимому лагерю всё же что-то угрожает. Аннабет обняла его за талию, прижавшись губами к шее. - Не тревожься обо мне. Я побуду с Салли. - Но я… - Сейчас ты нужен нашим друзьям. - Но тебе я тоже… - Перси, ты не представляешь, как бы я хотела сказать тебе, чтобы ты не оставлял меня, - она закинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. Улыбнулась. Погладила по пояснице, в том самом месте, когда-то соединявшим его с миром живых, когда на брюнете лежало проклятье Ахилла. Все его нервные окончания вмиг ожили, по коже пробежали мурашки, и сердце пропустило удар. - Так не отпускай меня. - Ты лучше меня знаешь, как ты мне нужен. - Вот им… - Аннабет прервала его поцелуем, разом изгнав все связные мысли. - Поэтому просто поспеши вернуться ко мне. Живым. Целым. И с памятью, пожалуйста. - Ну, это слишком невыполнимые задачи, - отшутился он, немного расслабляясь. Дочь Афины ведь мудрая девочка, она всегда знала, что делает. И если сейчас она считала, что в лагере он нужнее… что ж, он был готов послушаться. – Ты уверена, что всё будет в порядке? - Если ты разберёшься с очередной опасностью быстро, то да. Не задерживайся. А мы с Салли пока испечём твоё любимое печенье. - Синее? – оживился сын Посейдона, на самом деле, совсем об этом не заботясь, а уже думая, как бы быстрее добраться до лагеря. Наверное, стоило попросить о помощи одну знакомую адскую гончую… - Посмотрим на твоё поведение, - хмыкнула бывшая Чейз и вдруг застыла. Прежде чем парень успел испугаться, она схватила его за руку и прижала их ладони вместе на свой живот. - Это… - осекся парень, когда, как по заказу, ощутил толчок. – О. – Следующие слова вырвались сами по себе. - Кажется удар правой унаследован от тебя. *** В лагерь Перси прибыл как нельзя вовремя. (Спасибо, Миссис О’Лири) На прекрасную долину наступал бронзовый гигант. А у Джексона были не лучшие воспоминания, связанные с подобными автоматонами. Так что иной клички, нежели «бронзовая задница» этот враг получить не мог. Казалось бы, что такого страшного может быть в бестолковой статуе? Чем может угрожать металлическая махина, когда с вами есть домик Гефеста, способный разобрать любой механизм? Тут главное же не быть раздавленным, разве нет? А расплющенные здания она смогут восстановить – не в первый раз им заниматься строительством. Наивного сына Посейдона быстро просветили – если стофутовая статуя уничтожит центральный очаг, священный храм Гестии, он убьет саму душу лагеря. Долина станет проклятой. Многие поколения здесь никто не сможет жить. Лагерь Полукровок прекратит свое существование. Прекрасно. Отличный аттракцион. Самое то для выходного дня с семьёй. К счастью, через некоторое время им удалось разобраться с Колоссом. Пусть и ценой массовой вспышки сенной лихорадки. Возвращаться в таком состоянии домой он не мог совершенно точно. Худшим ночным кошмаром для него стала бы болезнь Аннабет. Брюнет, по правде говоря, был готов рвануть домой и спать у подъезда, чтобы не заразить никого, но и быть ближе. Однако дочь Афины со свойственной ей рассудительностью заметила, что возможную лихорадку лучше держать подальше от города-миллионника. Девушка чувствовала себя замечательно, смотрела фильм – без душещипательных подробностей и трагедий – в компании его родителей и не нуждалась в немедленной опеке. И вообще хотела для разнообразия провести хотя бы часик за девчачьими разговорами, не предназначенными для ушей некоторых рыбьемозгих. Перси, конечно, понимал, что она специально храбрилась. Но чрезмерной бравады не заметил. Она тоже скучала, тоже волновалась, тоже опасалась всяких абстрактных страшилок, которые по большей части могли существовать только в их собственных головах. И всё же сохраняла ясность рассудка побольше, чем он. И если блондинка считала, что ему лучше немного переждать, чтобы убедиться, что он ничем не заразился, прежде чем возвращаться в дом к младенцу и беременной девушке, то ему лучше последовать её совету. Даже если у него буквально ломало кости при мысли, что он ещё какое-то время будет в дали от возлюбленной. *** Чтобы занять время и меньше думать об остававшейся в одиночестве девушке (его родители не в счёт, так как их самих в случае чего необходимо будет защищать), Джексон несколько часов призывал китов и морских коньков убрать Колосса. Он решил, что легче всего отправить его под воду, к дворцу Посейдона, где статуя будет стоять в саду. Даже если его отец не оценит подарка, Тайсон со своими друзьями-кузнецами найдёт применение горе металла. И Перси было вообще весело проводить время, если бы лагерные ребята не упоминали его возлюбленную, обсуждая любые разрушения. И то, что и как дочь Афины спроектирует на их месте. Кроме прочего, Хирон рассказал ему про Нерона и его странную холдинговую компанию. Про Триумвират древних императоров, которые судя по всему, отметились во всех предыдущих битвах. Они снабжали Луку во время второй войны титанов оружием, вертолетом, кораблем Принцесса Андромеда. Позже оружие они поставляли Октавиану, и их онагры здорово подпортили им всем жизнь. И, как уже становилось очевидно, именно им пришло в голову спонсировать Арахну и подпитывать её детское желание единолично властвовать над всем миром. То самое «трио» упомянутое сгинувшей колдуньей было опознано. Но пока было совершенно не ясно, что делать с этими знаниями. Лагерь продолжал жить, как ни в чём не бывало. Даже дети Деметры, лишившиеся домика, уже пришли в себя и перестали безостановочно взращивать вокруг себя ромашки. В конце концов, лагерь уже не раз восстанавливался. И даже разрушенный обеденный павильон не слишком влиял на их рутину. В этот раз они вновь одержали верх. И хотя Аполлон, очевидно, был настроен скептически и ждал, что дальше их ждут неминуемые смертельные опасности, Джексон никак не мог оценить угрозу от нового врага. Даже если этот «новый враг» стоял за спинами у всех, с кем им уже доводилось иметь дело. В смысле, как то сложно бояться римских императоров после встречи с изначальными богами. Конечно, сын Посейдона понимал, что этим императорам никак нельзя позволить захватить оракулов, управляющих судьбой. И всё же не представлял, как бы смог помочь, как бы смог оставить Аннабет одну – сейчас. Наверное, стоило вмешаться, поскорее избавиться от императоров, чтобы устранить угрозу, но он просто не мог принимать решение в одиночку. Не в такой ситуации. Что бы не обсуждали на эту тему в лагере. Долго брюнет не выдержал. Ровно до момента, как все уверились, что сын Посейдона здоров и не подхватил никакой заразы. Перси ушёл через залив прямо ночью вместе с Миссис О’Лири. Аннабет упрямо ждала его, сидя у окна и глядя в ночное небо. И даже дочь Афины не знала, как стоит поступать. Поэтому они решили отложить вопрос до утра. Рассвет не принёс ответов, не дал ни единой подсказки. Он бы так ничего и не придумал, продолжая страдать угрызениями совести, что не бросился сразу защищать лагерь, ребят, Аполлона-Лестера и Мэг… Однако бывшая Чейз позвонила Хирону и неожиданно пообщалась с девушкой, на которую брюнет подумал бы в последнюю очередь, Калипсо. Кхм, ему было слишком странно слышать, что его возлюбленная болтала по телефону с бывшей... пленницей острова Огигия. - Она сказала, что в пророчестве упомянут Фестус. Что к нам эти строки не имеют никакого отношения, - села рядом с ним на кровати блондинка, - значит, нам и не стоит вмешиваться. - Ну, я вроде как уже вчера вмешался, - невнятно повёл плечами Джексон, имея в виду его присоединение к битве с Колоссом. - Верно. И мы поступим так снова, - потянулась к нему полубогиня и положила голову на плечо, - если будет необходимость. Однако участвовать в Поиске будут другие. - А если это ошибка? Если… это влияние этих императоров? Что если они специально сделали так, чтобы я не появился в пророчестве и не остановил их? - Пока ещё судьбы не в их власти. И нам остаётся надеяться, что именно так будет верно. Калипсо пообещала любыми способами связаться с нами, если будет какая-то важная информация. Но пока это их поиск. И нам лучше не вмешиваться, чтобы не вызвать непоправимых последствий. - Тогда… - Если хочешь, пока доберемся, наконец, до Рима. Надо объяснить, чтобы нас в этом году не ждали, верно? Мы ведь… мы ведь всё? Приняли окончательное решение? - Воображала, что за вопросы?! Если ты снова намекаешь, что мне нужно попробовать поступить в университет без тебя, то напомню, что мы уже взяли на себя обязательства в Хогвартсе. - Я просто не хочу, чтобы ты жалел, - пробормотала ему в плечо блондинка, обхватив руками за талию. – Ты нужен мне. И я счастлива, что ты со мной. Но мы можем найти другие варианты, если ты предпочтёшь учёбу работе. - Когда это я предпочитал учиться? – ухмыльнулся Перси, прекрасно зная, как действует его усмешка на девушку. – Я хотел в колледж, просто чтобы быть с тобой. Поэтому я пытался хоть как-то усвоить материал и нагнать школьную программу. Только чтобы поступить вместе с тобой. А без тебя никакой институт не имеет смысла. - В самом деле, - расслабилась дочь Афины, - было бы странно, если бы обладатель рыбьих мозгов стремился постигать науки. – Аннабет снова умолкла на несколько секунд, вырисовывая пальцем узоры на его пояснице, - Перси, но честно… ты уверен? Хогвартс? Преподавание? Отцовство? - Больше, чем в чём бы то ни было. И я знаю, что ты бы очень хотела продолжить своё образование. Так что стоит, наверное, обратиться в сенат с просьбой сохранить гостеприимство до лучших времен. Ведь мы обязательно придём в Лагерь Юпитера. Когда наставнет время. *** Пока же пришло время только разговора с Рейной. Они решили заручиться поддержкой преторов прежде, чем явить свою наглость сенату. И если с Фрэнком пообщался один Перси, решив всё за несколько мгновений, то на объяснениях с дочерью Беллоны Аннабет предпочла присутствовать, отчего-то уверенная, что без неё Рыбьи Мозги всё запорет. Хотя сама же теперь волновалась и боялась встать из-за стола, чтобы брюнетке не бросились в глаза изменения фигуры возлюбленной Джексона. - Не знаю даже, как сказать, - начала дочь Афины неуверенно. Продолжить не смогла. Правда, Рейна охотно вклинилась, демонстрируя хитрую улыбку. - Слышала, Джексонов стало больше? – поставила локти на столешницу сестра Хиллы и положила на кулачки подбородок. - Эм..ну… вроде, ещё не стало… - стушевались сразу оба. - Так это всё таки слухи, что вы с Перси тайно обвенчались и даже не поставили никого в известность? Я сомневалась до последнего, слишком уж не похоже на дочь Афины. - Ах, в этом смысле, - тут же успокоилась бывшая Чейз, - видишь ли. Это…ну… правда, вроде как. Я серьёзно думала оставить свою фамилию, но… - Я убедил её. - О да. Его тюлений взгляд прогрессирует в искусстве принуждения. И я не стала возражать. А потом… столько документов, исправлений, и все постоянно будут спотыкаться… - И нам вообще-то было всё равно, как будут обращаться друзья. - А потом всё закрутилось, случилось столько всего, гораздо больше достойного внимания… - Вы обвенчались?.. – одновременно со священным ужасом и восторгом в глазах выдохнула Рамирес-Арельяно. - Вся эта суета с врагами, мероприятиями, - продолжала список более достойных внимания событий Аннабет, словно не замечая реакции собеседницы. - Пропажа Фестуса. Поиск, сражения. - Подождите, когда была свадьба?!? – решительно стукнула по столу дочь Беллоны. - Ну-у-у… зимой. - И я, кстати, до сих пор её не называю женой даже мысленно. Но… - Перси сглотнул, вновь посмотрел на возлюбленную, пытаясь описать то, что они испытывали в тот миг. Что побудило их принять подобное решение, - нам просто было это необходимо. - Ну… Джексоны! – фыркнула в конце концов Рейна, качая головой, и нервно рассмеялась. *** На Канзас медленно опускались сумерки. В воздухе ещё чувствовался июльский жар. Наливающаяся силой луна серебрила степи, волнуемые свободолюбивым ветром. И лишь эхо далёкой песни ночной птицы рисовало узоры в сгущавшейся тишине. - Тревис сказал, что тебе нужна наша помощь? – Аннабет опустилась рядом с позвавшей их девушкой на ступеньки. Вновь была ночь, как когда-то, когда они познакомились. А Перси стоял за спиной у них. Он ни за что бы не оставил свою возлюбленную. Не сейчас. Не когда срок беременности перевалил за две трети. - Знаешь, я всё ещё помню, что такое настоящая волшебная страна… - Элли не отводила взгляда от звёздного неба, - и иногда… я даже думаю, что к лучшему, что я больше не смогу туда отправиться. Я запомню любимых друзей и любимое место теми глазами. Той детской душой. - По-моему, твоя душа всегда была мудрой старушкой, а не ребёнком, - не удержался от смешка Перси, но тут же показал, словно закрыл рот на замок. - Это такой комплимент, если что, - с абсолютно непроницаемым лицом пояснила Аннабет. - Поняла уж, - коротко рассмеялась учительница, - и… извините, что вытащила вас… Очевидно… что вам, ну, сейчас… не до решения чужих проблем, - выдала очень обтекаемую формулировку девушка. И даже не бросила ни одного укоряющего взгляда на уже совсем немаленький живот полубогини. - Ничего страшного. Это даже хорошо… отвлечься, - Аннабет накрыла своей ладонью ладонь собеседницы. Собственно, да, Перси очень переживал за душевное состояние возлюбленной, поэтому и не возражал, чтобы она переключилась на что-то ещё. - Вроде как, у вас тоже там что-то произошло? – Джексон перестал делать вид, что он лишь статуя, охраняющая их покой и подошёл к девушкам, - твоя сестра вновь отправилась спасать Волшебную страну, верно? - Вам нужна помощь? – тут же спросила дочь Афины, - собрать ребят? - Нет-нет! Не настолько! Да и… знаете, это особое место. Оно уже притянуло всех, кто был там нужен. Если всё станет совсем плохо, я надеюсь, что вы не откажетесь… - Конечно, - заверил её брюнет, - мы всегда поможем. Но и правда, будем надеяться, что до этого никогда не дойдёт. - Да. Сейчас… там сейчас итак творится что-то небывалое. Прищельцы, оружие, - девушка устало потёрла лицо и вся сжалась. Затем зарылась пальцами в волосы и закачалась из стороны в сторону. – Как? Когда?! Когда всё стало… таким? - Элли, - осторожно позвала Аннабет, а затем аккуратно обняла девушку, прижимая к своему боку. Всего через миг учительница обмякла и разревелась ей в плечо. - Простите! Прости… Я ведь и не хотела вас привлекать, просто никто не понимал того, что я говорю. И я вдруг решилась обратиться к вам. Дёрнула, хотя не собиралась вас просить о помощи. Я просто... просто всё ещё помню настоящую Волшебную страну. Помню, как самым страшным злом были несправедливость и алчность, а не травмы и чьи-то смерти. Помню, как это страшное и великое зло побеждалось – водой и волейболом! Простой спортивной игрой, которая примиряла всех! А теперь… теперь… я знаю, слышала… и понимаю, мой дядя старается изо всех сил… но это неправильно. Порох, пушки, оружие… Они не должны сражаться! Они не созданы для этого! - Ты говорила ему? Говорила своей сестре об этом? – Аннабет ласково поправила лезущие в лицо пряди. И даже Перси не удержался и погладил по голове учительницу. - Она назвала меня наивной, - не сдержала смешка Смит, - что ж. Пусть так. Пусть я буду смотреть на мир сквозь розовые очки. Пусть никогда не повзрослею в её понимании… однако я сохраню Волшебную страну и всех её обитателей в своём сердце. Я сохраню ИХ. А не то, какими они должны быть по чьему-либо мнению. - Знаешь, а я всё же считаю, что это мудрость, - прошептал Джексон, привлекая к себе внимание сразу обеих девушек. – Возможно, вся сказочная страна – это детский мир. Мир их души. Он не менялся столетиями, храня в себе чудеса и доброту. И не нам, людям из большого мира навязывать им науку и развитие. Тебе нужно поговорить с родными. Возможно, если они поймут, что защищают не урбанистический город людского разума, а сказку, они найдут спасение, которого до сих пор не видели. Он ни на секунду не думал, что окажется прав настолько. Спустя несколько дней пришли известия. И в самом деле. Защитники волшебной страны узнали о несправедливости среди инопланетян. А затем провели в лагерь источник волшебной воды – то, о чём знали уже очень давно… Так, с помощью волшебной воды было побеждено очередное зло. А после… после Элли Смит, даже не пытаясь ни с кем больше советоваться из близких, обратилась к полубогам с новой просьбой. Помочь обезопасить сказочный мир. Силами магов и полубогов усилить имеющиеся линии обороны, закрыть, сделать так, чтобы туда не могли попасть случайно или с дурными намерениями. Чтобы не могли обойти волшебные камни. Не могли заново прорыть туннель. Не могли спуститься из космоса. Она была уверена, если Волшебной стране потребуется кто-то из большого мира, он окажется там. Ураганом или иным бедствием, зачарованным проходом из неоткуда или посланником, который лично доставит друзей. Как угодно. И если когда-либо настанет время, когда сказка сможет жить бок о бок с реальностью, о, тогда никакие барьеры её не удержат, и царство Гуррикапа станет ещё одним государством в большом-пребольшом мире. Самым гостеприимным и добрым местом, открытым для любых путников… Местом, где никто не затопчет ни единого цветка. А пока Волшебной стране останется лишь один удел – зажигать сердца тех, кто способен прощать и верить. *** Да, иногда, кажется, что вера кончилась. Что во всём мире не осталось места даже для крупицы надежды. Случались такие события, после которых казалось, что мир рухнул, и больше нет причин жить. Однако Перси Джексон как никто другой знал, что дух Надежды всё ещё теплился в изящном пифосе, всё ещё храним богиней семейного очага. И как бы ни казалось, что всё кончилось, что есть лишь боль, ненависть и прожорливая пропасть, куда ведут все дороги… любой конец лишь становился ещё одним началом. И да, их реальность здорово пошатнулась и разлетелась на куски. Не от того, что они спорили, какую кроватку покупать и стоит ли уже это делать. И не от того, что Макгонагалл насела с требованием составить учебный план заранее, чтобы согласовать его в Министерстве. Случилось то, что сокрушило всех. Словно им вонзили нож в спины. Когда они только-только начали верить в лучшую судьбу, в мирную жизнь, в своё будущее… Они ведь заслужили его, правда? Но старушки-мойры в свойственной им манере напомнили, насколько хрупко их счастье. Какой-то император, не бог, не гигант, всего лишь император… лишил жизни Джейсона Грейса. *** То, что случилось далее, он воспринимал словно отстраненно. Потому что иначе рисковал потерять ещё больше. Когда эта новость нашла их с Аннабет, они спорили о детских игрушках в квартире Блофисов-Джексонов. Салли повезла дочь на ежемесячный осмотр, а пара за это время должна была осмотреть и тщательно продезинфицировать вещи малютки. В общем, совершенно не тот момент, когда ждёшь подвоха. И к счастью, тот момент, когда они были одни. Потому что Перси был уверен, никто во всём мире не должен был стать свидетелем истерики, которая накрыла дочь Афины. Он и сам понимал и разделял многие из её страхов. Потеря друга чудовищно ранила; открывала кусок сердца, души, самой жизни, которая уже никогда не будет такой, как прежде. Это было неоспоримо. Перси не мог придумать ни единой трагедии, сравнимой со смертью близкого человека. Жаль (или же наоборот, это стало своеобразным благо?), пока он не мог полностью погрузиться в собственные чувства. Не мог остановиться на мысли «его друг Джейсон убит». Не мог закрыть глаза на всё остальное, кроме этого кошмара. Потому что не был один. Кроме страшной невосполнимой потери, их лишили ещё и надежды. Слишком хрупкой, чтобы выстоять после такого потрясения. Слишком робкой, чтобы хоть немного укрепиться за мирные дни. Слишком наивной, чтобы оставить после себя хоть какой-то след. Несколько слов, которые сквозь слёзы и крики повторяла дочь Афины. «Всех героев ждёт смерть». Дурной конец. Трагедия, придуманная греками и отработанная тысячелетиями Мойрами. Бессмысленная гибель в угоду богам. Их всех ждёт судьба Джейсона. - Нет никакой надежды, никаких шансов на счастливое будущее… Все эти планы… бесполезно! – Аннабет откинула очередную игрушку. Затем схватила детский стульчик и метнула в шкаф, умудрившись разбить зеркало на дверце. Сын Посейдона еле успел раскинуть волны по комнате, чтобы остановить погром. - Воображала, я знаю. Только не надо… стой. – Он еле успел перехватить её руки прежде, чем она оттолкнула кроватку. По правде, Перси не волновали никакие разрушения. Это были всего лишь материальные вещи. Вот только осколки могли поранить полубогиню, которая совершенно не замечала опасности – да и плевать на неё хотела, просто не ценя свою жизнь. И вообще проклиная судьбу. Он не мог сказать, что она не права. Проклятые мойры, в самом деле, воплотили наяву худший кошмар. И это жестоко напоминало им всем, что полубогам во все времена была уготована одна участь. Несчастливая. Короткая. - Рано или поздно будет враг, которого мы не одолеем! – словно вторя его мыслям, закричала дочь Афины и взвыла, пытаясь освободить руки из стальной хватки. Но боясь за её здоровье, брюнет больше не дал ей возможность громить помещение. - Ведь Джейсон… Джейсон. - Погиб. И мы тоже умрём. Но у нас всё ещё есть этот миг. Единственный. Самый важный. Миг, когда «мы вместе», - гораздо тише закончил парень, прекрасно зная, что сейчас нет смысла спорить или озвучивать какие-либо аргументы. Разумность дочери Афины была недоступна. Возможно, повлияли гормоны. Возможно в целом постоянная напряженность. Им итак приходилось перестраивать своё восприятие, постоянно напоминая себе, что скоро они станут родителями. И гибель друга могла стать просто последней каплей, сорвавшей предохранители с психики Аннабет. Но пока всё, что он мог – что должен был сделать – это не позволить ей навредить себе. Даже если ему самому хотелось разрушить проклятый Олимп или хотя бы взвыть и устроить шторм. Всё, что он мог, быть с ней. Утешать. Успокаивать. Пытаться пробиться сквозь стену ужаса и шока. Потому что они всё ещё были друг у друга. И признаться честно… он заплатил бы годом одиночества за минуту рядом с ней. Так что если им отведено совсем немного, Воображала – это всё, что он хотел. - Нас всех ждёт судьба Джейсона! – вновь закричала блондинка, попытавшись вырваться и вдруг замерла. Стихли крики и проклятья. Прекратились попытки освободиться. Словно сам гнев и боль, висевшие в воздухе, потускнели. И затем случилось событие, окончательно разделившее их мир на «до» и «после» и примирившее… с самими собой. Только что бившаяся в истерике дочь Афины застыла. Словно кто-то нажал на паузу, словно она попала под убивающий взгляд Горгоны Медузы и обратилась в статую. Он сам не понял, как догадался. Просто вдруг осознал, что… трагедия может стать ещё… трагичнее. И один единственный взгляд Аннабет дал ему понять, насколько всё… страшно. Её руки легко выскользнули из его хватки и подрагивая накрыли живот. Теперь действительно заметный, не то, что весной. Губы приоткрылись в беззвучном крике. И кажется, само дыхание оборвалось. С ним происходило ровно тоже самое. И всё же, когда её ноги подкосились, он успел среагировать, подхватить её. Ещё несколько бесконечно долгих – бесценных – мгновений они так и стояли неподвижно, застыв в нелепой позе, смотря друг другу в глаза. Потом у неё вырвался короткий стон, и этот звук разом отрезвил сына Посейдона. Ему было страшно. И он совершенно не представлял, что следует делать в таких ситуациях. Но он был единственным, на кого могла положиться его возлюбленная. И он не должен был подвести её. И не мог позволить себе скатиться в истерику. Потому что ей стало плохо. И если он хоть что-то понимал в этой гребаной жизни, сейчас они могли утратить нечто крайне важное, что до сих пор не способны были оценить. Кажется, Перси бормотал какую-то чушь, что-то про имена ребёнка, что Афине понравится её внучка; кажется, требовал успокоиться и слушать его голос; кажется, подсказывал, как ей следует дышать; кажется, вновь и вновь признавался в любви. И продолжал говорить. Пока трепетно поднимал на руки, пока задавал координаты, словно ежедневно творил заклинания, пока активировал портал. Уже после переноса посреди домиков он как-то заторможено вспомнил, что даже не знал, действуют ли волшебные порталы в долине лагеря. К счастью, у него всё сработало. Он был дома. Среди других полукровок. - УИЛЛ!!! – проревел он так, что, кажется, у границы лагеря рухнул с дерева змей, охранявший руно. Домики сотряслись, а подростки, ещё миг назад занимавшиеся своими делами, как один уставились на возникшую из неоткуда парочку. Ругаясь на все лады, Джексон вновь и вновь звал Соласа… и лишь через несколько секунд вдруг осознал, что сын Аполлона путешествовал вместе с Лирой в других мирах и не жил круглосуточно в лагере. Перси сбился, растерянно огляделся по сторонам, пытаясь понять, к кому из целителей сейчас можно обратиться за экстренной помощью. За, проклятый Тартар, ОЧЕНЬ экстренной помощью. - Хватит орать и пугать детей! – знакомый голос явно был всего лишь галлюцинацией. Уилл ведь не мог… протискиваться между другими ребятами, ворчать, мчаться к нему навстречу… - Неужели нельзя хоть раз встретить меня тихим мирным праздником, а не очередной катастрофой? Ну что там, ещё один Колосс решил заглянуть на огон… - блондин поперхнулся словами. Его глаза стали невероятно круглыми, когда он, приблизившись к паре, смог их рассмотреть. Аннабет сомкнула веки и медленно дышала, явно прикладывая немыслимые старания, чтобы не сорваться вновь. Её губы потрескались, кожа побледнела, а руки мелко подрагивали. Перси, наверное, был похож на сбежавшего из психбольницы особо буйного пациента. Уилл с отвисшей челюстью стоял над ними, словно не веря в то, что видит. – Пресвяты… - УИЛЛ! – вновь рявкнул Джексон, садясь прямо на землю и удобнее устраивая девушку на своих коленях и плече. – Сделай, мать твою, что-нибудь. - Тут скорее по части отца, - хмуро выдавил целитель, опускаясь рядом и, кажется, всё ещё не веря, - это ведь… - Уилл! – ещё раз прорычал сын Посейдона, скрипя зубами и сдерживая себя, чтобы не броситься на единственное возможное спасение. - О, Боги бессмертные, - проигнорировал брюнета Солас, аккуратно водя ладонями над телом девушки, - Пресвятая Афин…кхм… пожалуй, не стоит её упоминать. Аквамен, раз у тебя избыток энергии, лучше организуй побольше морской воды. - Она… мы… Уилл, - бессвязно выдавил Джексон, буквально создав вокруг них огромный водный шар и пытаясь задать мучавший его вопрос, - это ведь… - Боги, нет. Они не могут забрать у него семью. Не после всего. Он, чёрт возьми, согласен на любую цену, только бы… - Это не выкидыш, мы удержимся, - просто ответил сын Аполлона, без колебаний отсекая страхи и сомнения, - однако, состояние у всех чрезвычайное. Я сделаю всё, что в моих силах. И как бы нелепо не звучало, но ты тоже обязан поучаствовать. – Брюнет и без того неистово молился и был согласен на что угодно ещё. - Кажется, тут намешались какой-то стресс, гормоны, и ребёнок почувствовал необходимость в защите. В понимании потомка Посейдона, защита – это вода. Так что не скупись. Видишь, какая у Аннабет сухая кожа? И давайте оба аккуратнее, без паники. Дышим. Не психуем. Аннабет, сейчас может немного кольнуть… вот и всё. А теперь здесь. Чувствуешь тепло? Это хорошо, а теперь попробуем ещё вот так… боль слабеет, да? Ну же... ещё немного… пожалуйста. Отпустило? Боги! – Уилл буквально сполз на траву рядом с ними, рухнув прямо на спину. Он сам выглядел так, словно пообщался с Ахлис и одолжил у неё смертельного тумана. И всё же на его губах расплывалась довольная улыбка. - Всё в порядке? – еле слышно уточнил Перси, всё ещё боясь разжать руки и прекратить возносить отчаянные мольбы ко всем известным богам. - Не совсем. Да, кризис позади. Пока. Конечно, мне теперь придётся задержаться и, как минимум, неделю держать Аннабет под полным наблюдением. Но непосредственно в данный момент мы преодолели основную угрозу. – Джексон очень медленно выдохнул, чувствуя, словно из его спины выдернули штырь, не позволявший ему хоть немного расслабиться. - Спасибо тебе, Уилл. Я никогда не забуду… - Заткнись. Серьёзно тебе говорю. Я сейчас настолько выжат, что не способен на вежливость и участие. И если нечто подобное у Аннабет сейчас повториться, чёрт возьми, вряд ли хоть кто-то что-то сможет тут сделать. Так что не беси меня. – Солас замер, нахмурившись. Долго смотрел на живот блондинки, словно что-то решая. – Что ж, Аннабет, у тебя сегодня привилегии… тебя ждёт отдых в медицинском блоке. А вот тебя… - лекарь окинул сына Посейдона столь угрожающим взглядом, что брюнет даже вздрогнул. - Джексон… ждёт очень серьёзный разговор. *** Рассвет они встречали вместе, сидя на крыльце целительского корпуса. Она прижималась спиной к его животу и груди, а он обхватил свою возлюбленную всеми конечностями. И они просто молча наблюдали, как над горизонтом медленно поднимается солнце. Долина словно сменяла одеяние, скидывала тёмную вуаль, обнажая светлые тона. И лишь вдалеке, среди деревьев стелился туман, внося свои серые краски. Но сейчас даже серый казался намного прекраснее той черноты, которую они пережили. В конце концов, Перси всегда обожал серый – цвет глаз его единственной любимой девушки, способный походить на несокрушимую сталь, бурные тучи и мягкое, тягучее расплавленное серебро. Позади осталась страшная ночь. Ещё четыре раза у Аннабет случались похожие приступы. Ещё четырежды сын Посейдона сидел на полу подле её койки и боялся, что на этот раз всё кончиться выкидышем. Ещё четыре сотни раз он возносил беспорядочные молитвы, готовый на всё, чтобы Аннабет выжила. И чтобы их ребёнок, который столько дней казался им таким несвоевременным событием, тоже остался жив. Любой ценой. Не верилось, что они все действительно пережили ночь. - Сильную взбучку устроили ребята? – еле слышно спросила Аннабет, щурясь на солнце. Он хмыкнул и промолчал и даже сдержал порыв почесать пару гематом, осталвенных друзьями на удачу, конечно. Он не стал говорить о том, что уже немного подлечил Уилл. Не хотел волновать. Затем качнул головой на сверток, принесённый немного ранее. - Между прочим, нам уже присылают подарки. - Правда? – ни на секунду не поверила она. - Ага. Там окровавленная стрела от Талии. Кажется, она очень счастлива, что в такой тяжелый миг мы решили порадовать всех прекрасными новостями. Её отряд даже прицепил благодарственную записку за "то, что мы не дали Грейс погрузиться в пучину тоски и сумасшествия из-за смерти брата". Вот так. Оказывается, мы весьма кстати. - Без сарказма. - Никакой иронии, Воображала. - Хорошо. Потому что ребёнок – это чудесно. Если бы он что-то пил, то точно подавился бы. Вместо этого, просто поперхнулся воздухом и с удивлением посмотрел на возлюбленную. Даже от макушки веяло спокойствием и уверенностью. Хотя никогда прежде таких высказываний от дочери Афины ещё не звучало. И всё же она была совершенно серьёзна. - Знаешь, когда это началось… - она сглотнула. Теперь у них появилось новое слово, которое они страшились произносить. Намного страшнее любых других. – Когда я почувствовала, что могу потерять… - она вновь запнулась, тяжело задышала. Но не пряталась у него на плече, не закрывала глаз, наоборот, развернулась в объятьях, смело глядя ему в лицо. – Ребёнок мог погибнуть. Если бы не Уилл… - Тшш, - он вдруг осознал, что у неё в глазах сверкает влага… Перси поймал её лицо в свои ладони, сцеловал капли, не дав им превратиться в слёзы, - всё позади. Ты жива. И ребёнок тоже. Уилл не смог сказать точно, он не очень в этом понимает, но он уверен, что вы здоровы. Всё обошлось. - Обошлось! Но, Перси, ты бы знал! Перси…в тот миг я так горячо молилась… и знаешь о чём? Чтобы Гера, Артемида, помогающая роженицам, кто угодно! Хоть сама Гея! Только бы они взяли мою жизнь в обмен на ребёнка… Понимаешь? – Джексон совершенно не хотел это слышать. Однако не мог разозлиться на неё за такие мысли. Ведь сам… - Понимаю, Аннабет. На самом деле, очень хорошо понимаю. Я сам молился примерно о том же. Мне было плевать, что кто-то осуждающе смотрел, что-то кто-то кричал или плакал. Я лишь повторял, чтобы я сам стал ценой за ваши жизни. Кажется, и за это тоже мне подзатыльников навешивали. – Они дружно нервно хохотнули. Затем посмотрели друг другу в глаза, словно пытаясь общаться без слов. Кажется, у них получалось. Они оба были недовольны тем, что готовы были собой пожертвовать; оба прощали друг другу эту готовность оставить другого ради крошечной жизни, бьющейся под сердцем блондинки. Оба были слишком счастливы, что, наконец, они столь полно чувствовали друг друга; чувствовали свою семью. Что, наконец, после стольких отрицаний и сомнений они оба понимали и принимали не новый поворот, а драгоценный дар, который так щедро преподнесли им Мойры за все пережитые испытания, - ребёнок. Пусть чуть не потеряв, но они оба в конце концов осознали, как много им уже было дано. Какое чудо творилось с ними. Величайшее сокровище. Настоящая ценность. Их истинное будущее уже здесь и сейчас. Союз их чувств; воплощение их близости; их истинная награда; их будущий ребёнок.