Oxymoron

"Это безрассудно - любить того, кто делает тебе больно. Но еще большее сумасшествие, когда человек, который делает тебе больно, любит тебя." (с.) POV ChanYeol Белый потолок, выкрашенные в бледно-желтый стены. Как я здесь оказался? Ничего не помню. Хотя нет, есть одно воспоминание... С трудом поворачиваю голову и вижу глиняную розу. Не пытаюсь разглядеть пространство, не пробую даже задаться вопросом, где я, почему не в музее. Хочу только одного - не чувствовать боли. Все мышцы свело, внутри будто образовалась большая сквозная дыра. Воздух кажется раскаленным, вдыхать тяжело, ощущение, словно на груди лежит что-то огромное в несколько тонн. Иглы в венах только раздражают, хочется вытащить их, сбежать отсюда, уйти туда, где мне действительно помогут избавиться от боли... Туда, где вколят дозу. Ломка вернулась, как только я ступил за порог музея. Не помню точно, как добрался сюда и как давно это было, но могу сказать точно, что прошел не один день. Боюсь, что мог сделать что-то тому, кто помог мне добраться до этого места. В бреду я становлюсь неуправляемым. Это страшно, когда человек сходит с ума, а ты, в попытках помочь, делаешь только хуже. Со мной вышел парень, который работает с моим Бэкки, поэтому, наверное, здесь роза. Был бы это кто-то посторонний, о ней бы даже не подумали. Это единственное радостное, что я сейчас нахожу во всем том дерьме, что творится со мной. Чувствую, как скатился пот с виска, и понимаю, что простынь, пододеяльник и наволочка влажные. Видимо, у меня жар. Пытаюсь позвать кого-нибудь, но горло дерет и издаются только хрипы, постепенно перерастающие в гулкий кашель, который я не могу остановить. Горло начинает саднить. От боли во всем теле хочется выть, но даже это сейчас роскошь. Слышу, как заскрипела дверь, чувствую, как из вен вынимают иглы от капельниц, потом вставляют новые... Это уже укол. Мысли устаканиваются, но боль не проходит ни на йоту. Мои хрипы и кашель переходят в скулеж. Стараюсь справится с этой болью, сжимаю кулаки со всей силы, так, что аж судорогой сводит. Потом приходит понимание, что дозу рассчитали только на то, чтобы снизить температуру, и то совсем на немного, но не для того, чтобы унять боль... поэтому меня начинает колотить. Хоть я и обещаю себе держаться, но все же начинаю хрипло стонать сквозь сжатые зубы. Тело устало от сопротивлений и метаний по кровати, и меня затягивает в темноту. Снова этот потолок. Чувствую себя немного лучше, чем в прошлый раз. Температура нормальная, капельницы стоят в стороне. Свет горит приглушенно, значит уже ночь. Если сейчас не засну, то проснется боль. Как только закрываю глаза, сразу одолевают мысли. Пытаюсь выкинуть все из головы. Распахиваю глаза, и поворачиваю голову в сторону. Роза... Бэкки... хочу вернуть все обратно. Но нельзя возвращаться в музей. Я не мог оставить его там, ведь он должен жить рядом с семьей. И все же блоль душевная не идет в сравнение даже с той, что я ощущаю от ломки. Только ради моего любимого БэкХени я вытерплю все, лишь бы увидеть его хоть раз. Я готов на все, пусть сейчас я скулю от боли, пусть я не могу дотянуться до глиняного цветка, потому что привязан к кровати, я все равно вылечусь. Я смогу... Ради него... Ради него... Я вижу, словно наяву тонкие, изящные, совершенные и такие любимые пальчики, которые перебирают клавиши фортепиано, играя самую прекрасную симфонию в мире. Нашу симфонию... Мне удалось заснуть. Боль с каждым днем становится все меньше. Мне уже не ставят капельницы, только колят успокоительное и снотворное. Я уже сам могу просить принести мне воды, потому что голос потихоньку восстанавливается. От кровати меня все же отвязали. Видимо, я уже спокойно спал и не бредил, когда повышалась температура. Думаю, я иду на поправку. Иногда мне разрешают ходить по палате. Я могу уже самостоятельно, без чьей-либо помощи ходить в уборную, расположенную прямо в кабинете, вместе с ванной. В основном, я что-нибудь пишу или читаю. Часто, просто любуюсь глиняной поделкой, которую кто-то так любезно принес сюда. Наконец-то, мне становится немного легче, но приступы все же случаются, они весьма болезненны, никогда не оставался в сознании после них. Но в последние дни я просил, чтобы уменьшили дозу снотворного. Если ее не уменьшить, я сдамся и перестану самостоятельно засыпать, и, даже когда вылечусь, будет невозможно заснуть без таблеток. Открываю один глаз, прищурившись из-за солнечного света, и, сначала, радуюсь, а потом, пугаюсь и жмурюсь. Около кровати сидел какой-то парень, по комплекции похож на Бэкки, а я не хотел, чтобы он увидел меня таким. Медленно открываю глаза и облегченно выдыхаю. КенСу. - Как он? - Первым начинаю я. Видимо он задумался и не заметил моего пробуждения, поэтому резко дернулся и немного испуганно посмотрел на меня. - Хэх. Ты лежишь в таком месте и первым делом спрашиваешь о нем. - Я перевожу взгляд с него на потолок. - Я здесь из-за него. Точнее ради него. Все мои мысли заняты им, поэтому мне легче справляться с этой дрянью... Он единственное светлое в моей жизни, поэтому я должен быть уверен, что он в порядке. - А не проще ли было не выгонять его? Ты ведь сделал больно ему, потому что он уже был влюблен в тебя... - Вот именно. Пока было не поздно, я должен был это сделать. - Я все равно не нахожу в этом смысла. Вы полюбили друг друга, были счастливы, почему ты решился на это - для меня загадка. - А ты смог бы жить с пониманием того, что отнял у дорогого человека родных, друзей, близких, любимое дело... Что у него было бы рядом со мной там? - У. Меня. Был бы. ТЫ! - Нет...НЕТ! - БэкХени... - Идиот! Ненавижу тебя! Чертов эгоист, думал о том, как тебе будет тяжело жить с грузом... - Обреченный голос. Боже, мой мальчик, совсем рядом... и, все же, он такой далекий. - А ты не подумал, о том, смогу ли я без тебя?! Нет?! Ты не подумал о том, что это может разбить меня?! Я боялся, что сам на наркоту подсяду... - В глазах стоят слезы. У нас двоих влага скатывается по щекам. Я не верю... Он ведь несерьезно, потому что я душу готов продать дьяволу, лишь бы он был здоров и никогда не притрагивался к этой мерзости... - Никогда! Слышишь меня? Никогда не говори так... - Я всхлипываю. Чувствую, как колит в груди. Перекатываюсь на бок и прижимаю колени к груди. - Бэкки, ради всего святого, выйди.... Кен... КенСу, позо... а-ах... позови кого-нибудь... - Ломка дает о себе знать, все скручивается. Слышу невнятные голоса, пытаюсь скинуть с себя чужие руки и разорвать веревки, удерживающие меня. Чувствую, как плечо стягивает тугая резина и, привычная боль от инъекции растекается по вене. Перед тем как провалиться в темноту, вижу взгляд БэкХена полный паники, страха и... сочувствия? POV BaekHyun Боже, как же... страшно. Страшно когда не можешь помочь. Страшно, когда видишь как страдает дорогой тебе человек. Когда я взглянул на его вены, меня чуть не вывернуло на изнанку. Руки в гематомах на сгибах локтей, запястьях, на тыльных сторонах ладоней, кое-где с желтоватым оттенком, где-то сине-фиолетовым. Я стоял и не мог сдвинуться с места, как тогда у той, ивы... Только тогда была паника из-за моего состояния, а теперь из-за Чанни. Я и не думал, что он сможет выйти... В палату забегают два здоровых мужчины и хрупкая медсестра. Краем глаза замечаю, как она набирает какое-то лекарство в шприц, пока слежу за тем, как вздуваются вены на шее ЧанЁля. Его удерживают те самые парни, привязывая к кровати. Вижу, как он держится, чтобы не закричать, жмурит глаза, сжимает кулаки. А медсестра тем временем закрепляет жгут. Прихожу в себя я уже с другой стороны палатной двери. КенСу смотрит немного осуждающе, но при этом взволнованно. - Прости, что скрывал подобное. Ты ведь понимаешь, почему это держалось в тайне? - Это ничего... КенСу, что делать? Что, черт возьми, мне делать... - Ждать. Он придет в норму, будет простым парнем. Ты ведь сам слышал, что он сделает все ради тебя... - Он кладет руку мне на плечо и слегка сжимает. Он всегда поддерживает меня, я ему очень благодарен. - Все идет, как надо. - Ничего не идет так, как надо! С первого взгляда на него, все не так. Он же на труп сейчас больше похож, чем на человека. У него кожа кости обтягивает, а глаза.. Красные, потухшие.. Чувство такое, будто на твоих руках человек увядает... - Ты боишься. Ты винишь себя. - ДиО приобнял меня за плечи одной рукой и повел к лавочке. Мы сели, молча думали о своем. Из палаты вышел медперсонал. Сказали, что пока его лучше не тревожить, и зайти можно будет примерно через минут двадцать, когда он будет крепко спать. - Про то, что он ходячий оксюморон правда... словно живой труп на первый взгляд... Но это не так. Он уверенно идет на поправку. Меня передернуло от этих слов. Я видел на какую поправку он идет и в каком он сейчас состоянии! - Было намного хуже. Он выглядел получше, физически, но то, как он мучился, не передать словами. То, что ты видел сейчас, малая часть того, что было примерно месяц назад. Я думал, что довести его не смогу даже до машины. Когда сели, я еле удержал его, чтобы он не свернулся клубком прямо перед открытой дверью. Благо, водитель помог его дотащить до входа в больницу, он был без сознания, болевой шок. Его еле откачали. СуХо тогда отдал мне ту розу, и сказал привезти ее ЧанЁлю. Я удивился, когда увидел с каким трепетом он стирает с нее пыль. Еще жутковато было смотреть, как он бредил во сне. Я удивляюсь его выдержке, пусть тебе и кажется это ужасным и страшным, поверь, он так не считает. Он принимает всю ту боль, что сейчас одолевает его. Не потому что у него нет выбора, а потому, что только смирившись с ней, он сможет от нее избавится. Ты помогаешь ему. Он засыпает с твоим именем на губах, я сам удивлялся первое время. Ты только дай ему шанс на прощение. Он все для этого сделает, да ты и сам это понимаешь. Да, понимаю, но от этого не легче. Скорее наоборот. Хочется разнести что-нибудь, ударить, выместить на чем-то или на ком-то все накопившееся. - Пойдем к нему? Хочу посмотреть на него. - Соскучился? - Он слегка улыбается, но я не могу ответить на эту улыбку. Черт возьми, я правда дико скучал по нему. Даже не так, я тосковал по нему. Хочу к нему, даже если он делает мне больно, я хочу быть рядом. Он и правда славно роза - красивый, яркий, непохожий на других, требующий заботы. Нежный словно лепестки, но слишком больно от его шипов... Так странно смотреть на него. Так изменился. Слишком похудел, волосы другого цвета, длиннее, чем были раньше. Мертвенно бледная кожа, выпирающие кости, губы кажутся белыми, под глазами слегка потемневшие круги, сейчас можно легко разглядеть, на сколько его длинные угольно-черные ресницы, выделяются на посеревшей коже. Присаживаюсь напротив, как можно ближе и притрагиваюсь ладонью к щеке. Кое-что все же осталось неизменным - тепло. Всегда теплый, мой Чанни. Он укрыт легкой простыней, но руки лежат поверх нее. Кажется, что на руках, кожа вообще прозрачная. Я могу разглядеть каждый сосудик. Вены истерзанны острыми иглами, и меня передергивает, когда я представляю, как ему вводят все эти препараты... Жутко. Мой большой и теплый Ёлли сейчас угасает - от этого страшно. Зачем я только решил сегодня проследить за ДиО, а не сидеть и репетировать... Он, как всегда, загадочно улыбнулся и направился к выходу, а мне уже надоело... Почти каждый день он уходит раньше положенного, живет дома, а не в общежитии. Уже почти месяц прошел, и вот мне стукнуло в голову проследить за ним, чтобы узнать, куда он постоянно линял.. Надеюсь, что он не будет долго из-за этого злиться. Я знаю, что он не любит, когда влезают в его дела. Но я даже счастлив немного такому раскладу. Я увидел его. Почти год прошел с нашей первой с ним встречи. Подумать только, я знаю это чудо столько времени, но так мало был рядом... Оглядываюсь и понимаю, что КенСу вышел из палаты. Как вовремя. Склоняюсь над Чанни и касаюсь его теплых губ. Кажется, что целая вечность прошла после последнего поцелуя. Эти пухлые губы снились мне. Как и эти глаза, и эти руки, которые дарили тепло в моих сновидениях, даже сквозь расстояние. Я летал, летал вместе с ним... Так высоко... Он держал меня крепко, прижимая к себе, тепло дышал в мой затылок, от чего я счастливо улыбался и переплетал его руки со своими, он всегда был таким заботливым, нежным, а его крылья... Такие большие, мягкие. Он всегда укрывал ими от всего мира, пока теплый полный мечтаний сон не превращался в кошмар... Перья рассыпались, я видел боль в его глазах, но он до последнего сжимал мою руку. Даже когда он исчезал словно мираж, я смотрел на те перья, разбросанные по всей крыше, на которую мы спускались постоянно... Смотрел сквозь слезы и понимал, что все его муки из-за меня... - Я верну тебе крылья... Ох и тяжело мне далась эта глава... Народ, внезапно для меня - МАКСИ!!! Я даже не заметила, как миди постепенно подало в отставку. Я очень люблю этот фанфик, черт возьми, я не хочу с ним прощатся т_т