***
Следующий день выдается солнечным. У Джоша нет повода возвращаться в кофейню, но он все равно обнаруживает себя там, заказывая двойной эспрессо со льдом. Джош устал. Он говорит себе, что нуждается в кофеине, он убеждает себя в этом когда замечает мужчину сидящим на том же месте, что и вчера. Он одет в ту же одежду, в черную толстовку и джинсы — несмотря на пекло — и перед ним стоит чашка с дымящимся напитком совсем не по погоде. И, вне всяких сомнений, он прихватил с собой пачку печенья в форме зверей. Джош задается вопросом, сдвигался ли он вообще с этого места, или же застрял во времени, словно дух этих самых зверюшек-печенюшек. Мужчина совершает обычный ритуал, а Джош пьет кофе. — Привет, Джош, — а он непредсказуем. — Как ты узнал мое имя? — Джошу становится не по себе от осведомленности загадочного человека, которого он видит во второй раз. — Оно написано у тебя на стакане, — отвечает тот. — Ой, — Джош чувствует себя идиотом, смотря на картонный стакан, на котором действительно черным жирным маркером написано его имя — выставлено напоказ для всего мира. Джош переводит взгляд на стакан собеседника, ища его имя. — А тебя зовут Размыт… — Я не сказал им мое настоящее имя. Меня зовут Тайлер, — он неловко ерзает. — Почему... Ну, почему нет? — Джош вчитывается в фейковое имя на стакане Тайлера. Только ребенок мог бы додуматься до подобного. — Мне не нравится мое имя, — Тайлер пожимает плечами и кладет печенье в рот. Джош думает, что никто в здравом уме не предпочел бы имя «Размытый» Тайлеру, но, может быть, он и не совсем в здравом уме. — А мне кажется, хорошее имя, — пытается Джош. Тайлер не отвечает. Он задумчиво жует печенье, его часто передергивает, он глотает с заметным усилием. И достает еще одно. — Какое животное было? — спрашивает Джош. — Слон, — отвечает Тайлер. — А ты их любишь, да? Эти печенюшки, я имею в виду, — Джош прихлебывает кофе. — Ну пойдет, — Тайлер пережевывает слона, дергается, проглатывает слона. Они не говорят ни слова какое-то время, кубики льда в стакане Джоша тают, Тайлер потеет в черной толстовке, но Джош не поднимает эту тему. Он поднимает другую. — Почему ты их ешь? — он старается звучать максимально вежливо. Тайлер поначалу не отвечает, застряв в мыслях о слоне-печененке, которого он только что съел, но затем все же начинает рассказывать. — Когда я только съехал от родителей, мне нужно было что-то есть, нужно было думать о содержании сахара, о калориях, о том, как все правильно приготовить, о вкусе. И я был волен есть все, что угодно, это ли не воплощение взрослой жизни? Есть все, что угодно, потом работать, чтобы были деньги, и ты мог есть все, что угодно, заморачиваться, что ты будешь есть потом. Когда ты был маленьким, тебе не надо было об этом думать, а теперь у тебя на плечах лежит груз ответственности, — говорит Тайлер, рассматривая свои руки. Джош всегда думал, что вся соль взросления заключается в еде, в ответственности, в свободе. Быть может, Тайлеру не нравится ответственность — да, ему это определенно не по вкусу, он даже не поменял одежду со вчерашнего дня, и, судя по всему, из еды он ограничивается только пачкой крекеров-зверюшек в день. Джош на секунду задумывается о том, что может быть Тайлер — попросту бездомный. Тайлер продолжает. — И тогда я решил избавить себя от ответственности, понимаешь? Мне не нужно столько думать, когда я ем одно и то же, и это напоминает мне о том времени, когда я был ребенком, и теперь я могу остаться там навсегда — сто тридцать калорий в пачке, мне ведь больше не надо расти. Мне уже двадцать семь, но я выгляжу на двадцать два, и все теперь намного проще, больше никаких одержимостей, — речь Тайлера сбивается. — И этот горячий шоколад — я заказываю его в основном, чтобы просто понюхать, и тогда мне разрешают здесь посидеть. Но я пил его с печеньем, когда был маленьким, и когда мне не надо было думать. Джош понимает, что с Тайлером явно не все в порядке, но все равно чувствует какое-то отвращение — Тайлер просто не желает сдвигаться с мертвой точки. — Ты серьезно? — спрашивает Джош. — Это и есть одержимость. Это ненормально, приятель. Тайлер не отвечает. Он разглядывает печенье. Джош допивает кофе и уходит.***
На следующий день, Джош пьет обычный латте, но Тайлера и зверюшек-печенюшек нет в поле его зрения. Джош чувствует себя немного виноватым за то, что сорвался. Он пьет кофе в тишине и уходит домой. Еще через день Тайлер возвращается, он выглядит неважно, все в той же одежде, ест то же самое печенье, но что-то в его манере поведения становится еще более странным. Он чаще дергается, он вымотан, и, кажется, похудел с момента их прошлой встречи. — Тайлер, — вместо своего обычного столика, Джош садится на стул напротив Тайлера. — Прости, чел, не стоило мне лезть не в свое дело. Тайлер слишком занят изучением крекера. Он словно не замечает Джоша. — Ну же, чувак, не игнорь меня, — осторожно говорит Джош. Тайлер старательно жует печенье, как будто этот процесс заполоняет собой весь его мозг. Джош несколько секунд смотрит на него, не зная, что сказать, да и стоит ли. — В форме кого оно было? — решается спросить он. — Мартышка, — Тайлер в первый раз за все время идет на зрительный контакт. — А каких зверят ты ел вчера? Тайлер остервенело мотает головой. — Ой, нет-нет, я не ел их вчера. — Да? Ты ел что-то другое? — с надеждой интересуется Джош. Тайлер снова мотает головой — что-то другое? Смехота какая. — Нет, я ничего не ел. — Тайлер, — Джош вздыхает. — Все нормально, голод тоже напоминает мне о детстве. Например, когда я лажал или не попадал мячом в корзину, я не мог поесть. И поэтому, поэтому я, я… — Тайлер заикается, его руки трясутся еще сильнее. — Эй. Все хорошо. Ты не облажался, Тайлер, ты заслуживаешь еду. Даже если ты и облажался, ты все равно можешь есть, — Джош изо всех сил старается его успокоить. Тайлер игнорирует благие намерения Джоша. — Я рад, что ты спросил, какие у них формы. Я всегда рассказывал маме, но ей было наплевать. Всем было наплевать, кроме меня. Мне больше всего нравились тигры, если есть тигры, значит, день будет удачным, но однажды тигры закончились. У меня есть список всех зверей, которые мне попадаются за день, я запоминаю каждый день, с самого начала. Я это уже лет пять делаю, но список в голове просто становится все длиннее и длиннее. Лев, слон, лев, мартышка, мартышка, зебра, тигр, слон, зебра, лев, слон, мартышка, тигр, лев… — Тайлер, хватит. — Прости, — Тайлер закрывает голову руками. — Все хорошо, — Джош не знает, что еще сказать, не знает, чем он может помочь; он еще никогда не общался ни с кем, у кого в голове есть список, состоящий из зверюшек-печенюшек, кто так вот захлебывается воздухом — разве можно быть готовым к такому повороту? Может быть, он делает Тайлеру только хуже. Они больше не разговаривают. Джош допивает кофе и уходит.***
На следующий день Тайлер приходит снова. Поначалу Джош думал, что Тайлер непредсказуем, но на самом деле, он самый предсказуемый из всех знакомых Джоша. Джош снова садится напротив него и наслаждается латте, пока Тайлер возится с печеньем. После второй штуки Джош спрашивает: — Кто это был? — Тигр, — отвечает Тайлер. Джош почти улыбается. — Удачный день, значит? Тайлер задумывается. — Уже лучше, — негромко говорит он. Тайлер ест тигра, слишком долго жуя, считая в голове, как обычно. Джош пьет кофе. — Хочешь, поделюсь? — предлагает Тайлер. Джош решает, что Тайлер все же непредсказуем. — Ух ты, конечно, давай, — говорит Джош, протягивая руку, пока Тайлер вылавливает печенье из пакета. Тайлер кладет на ладонь Джоша печенье в форме льва.