Дженни Бренсон. Не самая ухоженная девушка, хотя, если говорить прямо, её веснушчатое лицо настолько часто мелькало перед глазами с самого утра, что я боялся подавиться обедом при очередном её появлении в моём поле зрения. Это низкорослое, плотного телосложения животное (а иначе её нельзя было назвать) неслось сквозь толпу школьников в самом нежелательном направлении. Её узкие губы шевелились слишком активно для человека, который пережил уже три урока, но шум столовой всё же спас меня от потока информации на несколько секунд. Судорожно заталкивая картошку в рот, я ждал приближения Дженни, как заключённый дня своей казни.
— Звезда прошлой ночи, Мартин Прайс! Я ищу тебя с первого перерыва, все говорят только о вечеринке в доме Иглы, верить никому не хочу, только проверенные источники, только из первых уст!
Голос её напоминал шарик для пинг понга, ведь скакал то вниз, то вверх, меняя тональность и громкость: вот Джени орёт мне прямо в лицо, а уже через секунду размахивает руками и откидывается назад на стуле, на падение которого я тайком надеюсь, но всё оборачивается против меня. Наушник выпадает из правого уха, теперь я окончательно побеждён, огромные из-за толстых линз глаза Дженни с таким нетерпением смотрят как будто не на меня, а в глубь самого сознания, что картошка остаётся без внимания до конца обеда.
Не то чтобы мы были близкими друзьями, она не была частью моей компании, плохо шутила и всё же лицо у Дженни было совсем неприятное, но просто из-за своей мягкосердечности я стал её личным информатором, который рассказывает о настоящей подростковой жизни, которой у неё просто никогда не будет. Заложница родительской заботы и безвкусных пуловеров, Бренсон была известной занозой, но самым её тайным и отталкивающем окружение грехом была необъяснимая любовь ко всему гейскому. И не надо привязывать меня к этому, никаким образом это нас не связывало, не считая того факта, что я просто мог вытерпеть её компанию, в отличии от других учеников. Ничего такого в её монологах не было: ну повздыхает она по паре красавчиков, скажет, что они делают в раздевалке после физкультуры, мне от этого ни горячо, ни холодно, главное, чтобы человеку было комфортно.
Но именно сегодня она ждала не просто молчаливые кивки, полные понимания, Дженни сгорала от предвкушения, девушка светилась как диско шар в клубе, ведь больше всего на свете Дженни хотела услышать пересказ грандиозной пьянки, что прошла день назад.
— Да ничего особенного, всё как всегда, — я всё ещё надеюсь на воссоединение с музыкой и картошкой, хотя знаю, что такой ответ она не примет, но эта даёт хоть какую-то фору, чтобы осмотреться.
Искать Иглу в толпе – занятие идиотское, если этот парень в столовой, то об этом будет знать каждый. Ростом под два метра, со своей безупречной мордашкой, этот красавчик больше похож на арабского шейха, который приехал в личный летный дворец. Без лишних описаний, мудак он редкостный, а раз простые смертные сидели по своим компаниям и не вопили от счастья, бояться было нечего. Игла, Томми Стак, Ирвин Крыша, Лили и другие известные своей крутостью личности были одной из первых причин, чтобы сбежать из этой школы, но судьба не дала мне окончательно окунуться в подростковую депрессию и наградила своеобразной славой, конечно, не такой отполированной и блестящей, но всё же.
Компания, что состоит из достаточно большого круга людей, близких и чуть ли не родных для меня, всё же дружили мы с детства, стала первой группой, что показала, как нужно правильно растрачивать свою юность. Не то чтобы мы были заядлыми тусовщиками, скорее просто подростки, которые не прочь подурачиться. Наши лица знали многие, кого-то больше, кого-то меньше, но всякие там крутые ребята называли нас клоунами с самого начала, а значит, даже для них мы были не просто серой массой. Со временем противостояние элиты и клоунов стало настоящей войной, а точнее – соревнованием. Кто провернёт авантюру покруче, кто сможет незаметно сбежать с уроков, найти халявы или удачно сделать деньги. Два клана, две касты, а на деле – просто убийство времени по средствам бесконечного выпендрежа друг перед другом.
Последнее событие – срыв грандиозной тусовки у Иглы дома. Может быть я преувеличу, но второй день подряд мне казалось, что все говорят только об этом, а свидетели этого действа либо ходили с минами как у зомби, либо вообще до сих пор не появлялись в школе. Саму идею я не поддерживал, стратегия у меня такая – наблюдать, тем более, большинство всё же истекало слюной только при одной мысли о том, что есть возможность насолить Игле и его команде то ли богатых аутистов, которые проплатили директору пять зарплат, чтобы их приняли, то ли золотых даунов. А так человек я добрый, не конфликтный, так сказать.
Дин тоже никогда не был бугаем, сколько его помню, он мог позволить себе издёвки, но никогда не вытворял ничего по-настоящему бандитского что ли. Да, на прошлый Хэллоуин нам удалось угнать тачку у какой-то парочки, но кто-то из ребят знал адрес намалёванной красотки, и мы вернули автомобиль к утру, чего в этом криминального? Вот и Дин, сколько я его помню, был хорошим человеком. Получше меня, наверняка. Хотя, это как сравнивать аиста и…щенка там, не знаю.
Итак, план срыва был полностью разработан Дином. Кто предложил сделать это – не знаю, я заглянул в гараж Изи позже остальных и застал их во время бурного обсуждения. Дело сразу попахивало чем-то рискованным, парни предлагали много бредовых идей, начиная от переодевания в проституток, заканчивая вызовом пожарников, но кое-как все пришли к компромиссу, который и стал основной задачей.
— Проникнуть на вечеринку и сделать её своей с минимальными потерями, — нехотя начал я, пока Дженни уже начала уплетать мою картошку.
Без разрешения. Мою картошку. К чёрту эту девку, хорошие люди не едят чужую картоху, вот что я скажу. Я начал как можно быстрее выкладывать Дженни основной сюжет нашего сериала про подростков, опуская как можно больше деталей, чтобы она случайно не перебила меня, конечно, блокировать все вопросы не получалось, но отвечал я смазано, как будто это совсем не важно. Перечислил всех, кого запомнил, тех, кто напился и новые парочки. Как это обычно и бывает, на подобных мероприятиях творится такой хаос, что за одну ночь жизнь может с ног на голову перевернуться.
— Как вы Иглу из дома выгнали? Из его же дома! Он ведь вечно нажирается у буянит, но чтобы взять и уйти с собственной тусовки!
— Одно волшебное слово.
— Шлюха Энни?
— Нет, и это два слова, — я невольно закатываю глаза, уже не скрывая своего отношения к нашему диалогу. Она сожрала всё, перебивает, а потом хочет вежливости, нет уж, Картофельный Вор, теперь наслаждайся и уплетай за обе щеки все самые мерзкие подробности о своём ненаглядном главаре элиты. На сквозь всё видно, она без ума от Иглы, сохнет по нему со средней школы, если не с младшей, так что, дальнейшие подробности окончательно погасили в её глазах огоньки.
— Наркотики. Много дешёвой шмали, хорошей дешёвой шмали. Все они обдолбались так, что квартира больше напоминала сауну, а запах стоял аж во дворе. Найти ненакуренного было самой сложной задачей, не считая сохранения своей девственности, — и тут я разошёлся, рассказчик внутри воскрес не в нужный момент, и вот я уже размахиваю руками и лезу прямо к лицу Бренсон, задавливая её самыми откровенными подробностями о той лютой ночи.
— Девушки, парни, втроём или впятером, несколько комнат бесконечных оргий, бассейн и даже сад, это был греховный пир, это был бал во имя самого Люцифера, не меньше!
— А вы то что там забыли, клуб девственников?
Да, одна фраза, и мой рассказчик вновь мёртв, причем от пулевого ранения в самое сердце, Дженни всё же не промах, во всех смыслах, знает, куда нужно целиться, чтобы поставить на место. Я сдулся и помрачнел, впервые лишь для того, чтобы создать видимость, что она говорит правду. От чего-то стало так некомфортно, внутри всё сдавило, словно резкий приступ астмы, шум столовой утих , я почувствовал, что уши у меня горят, а щёки вот-вот зальются краской.
— Мы пробрались в самый разгар всей этой анархии, всем уже было плевать на приглашения, парни разошлись по сладким комнатам, мы с Дином отыскали пару девочек и сказали, что Игла выбрал их на роли своих ассистенток для фотосессии в машине. Те, понятное дело, купились, побежали к нему, вытащили на улицу, он под кайфом ждал съемочную группу, залез в свою тачку, там мы их и заперли. Заклеили рубильники и устроили чудесный фотосет.
Дженни явно хотела смеяться, но почему-то сдерживалась, теперь она была куда краснее меня, щёки раздулись, а улыбка была такой маленькой, что создавалось ощущение, что сейчас порвётся. В линзах её здоровенный очков я увидел какое-то движение, его источник разглядеть не удалось, ведь именно он с размаху прижал меня к столу щекой. Дженни взвизгнула и соскочила со стула, через мгновение все ученики смотрели только на меня и прижимающего меня за шею Иглу.
— Что, Прайс? Наслаждаешься обедом со своей новой подружкой? — я слышу, что он готовил эту фразу очень долго, такая наигранная и глупая, она вызывает у меня небольшой приступ смеха, который явно не продлит мне жизнь, ведь он не входит в план, хотя вернее будет сказать сценарий Иглы. Он злится, рука сжимается сильнее, пальцы проникают прямо в кожу, я морщусь и поднимаю плечи от боли, это неприятней, чем я ожидал.
— Иди к чёрту, — я вырываюсь без труда, может он и красавец с кожей из чистого шёлка, но мои два меня никогда не подводили, к тому же, я куда плотнее, в драке мы как минимум равны. Были бы, если бы я умел драться.
За одну секунду Игла оказывается близко, толпа заполняет столовую криками, и на них все мои надежды, ведь персонал должен сообщить о драке, должен поскорее прибежать охранник, директор, кто угодно, кто может остановить этот кошмар наяву. Ноги инстинктивно передвигаются назад, дыхание сбивается, хотя я даже не убегаю, мне стыдно за себя, а не страшно, я представляю, что выгляжу испуганным котёнком в нелепой позе, а мой противник – породистый пёс, который разорвёт меня за несколько секунд.
Девушки отговаривают его, просят пожалеть меня, но в каждом их «нет» слышится «Да, размажь его, Игла!». Перед глазами мелькают кадры из машины, то, как мы забрасываем провокационными фотографиями все чаты и группы, смеющиеся лица парней, Дин, который чувствует свою победу, он смакует её до сих пор, прогуливая школу, а я получаю коронный удар прямиком в левую щеку.
Кажется, глаза слезятся, меня отбрасывает к стене, равновесие подводит, спиной чувствую твёрдую поверхность и сползаю всё ниже, закрывая место удара рукой, зрители кричат куда громче, но никто не приходит на помощь. Сквозь пальцы я вижу, как друзья Иглы держат его и оттягивают назад, нет, это не забота обо мне, они просто не хотят, чтобы их спалили, поэтому уговаривают его уйти, чуть ли не силой уводят в толпу, я вновь моргаю, чтобы убрать слёзы, слышится голос уборщика, все моментально рассасываются по столикам, часть уходит в кабинеты. Это ещё больнее, чем я думал, он впервые ударил меня, теперь я буду знать, что золотые кулаки не такие уж и слабые, а сейчас нужно встать, нужно умыться, а лучше в медпункт, сказать, что упал, угол, да, это был угол стола, такой неуклюжий я опять споткнулся, да, Миссис Зорн, я знаю, что некрасиво, пожалуйста, немного льда, опять.
***
— Драка!
Бабский крик, я потерял сознание на несколько секунд, а может прошло минут десять, я точно не знаю, плохо чувствую пространство, вспоминаю о наушниках и не вижу их на столе, кажется, их украли, телефон в кармане, уже лучше. Столовая опустела, даже работников нет, я что, пролежал тут часа три? Время говорит совсем другое, снова крики, где-то далеко настоящий гул, совсем не такой, как я слышал перед своим поражением, это боевой клич, куда более воинственный, он манит меня, как и любого парня, я жажду зрелища.
За углом я вижу куда менее миниатюрный круг, который стал рингом для бойцов, они пыхтят и кричат, как настоящие рестлеры, в просветах мелькает белая рубашка, русые волосы Иглы, а может у меня просто едет крыша после удара. Щека опухла, я прикрываю её рукой и приближаюсь, заглядываю между голов, но всё ещё не могу понять, что творится в этой школе. Одного крика достаточно, чтобы я сорвался с места. «Дин».
Черно-белый ком в середине человеческого ринга, то ли порно, то ли бои без правил: Игла постоянно подминает Дина под себя, а тот меняет их местами, они катаются так с минуту, это даже надоедает, но один точный удар прямо в живот заставляет всех закричать от ужаса, изо рта Иглы вылетает кровь, он прикусил губу, девушки визжат. Дин поднимается с пола, я всё пропустил, но он побит не меньше: волосы растрёпаны, кажется, на нём кровь противника, он задыхается и судорожно смотрит по сторонам. Высматривает учителей, чтобы скрыться, я думал именно так, но тут тёмные глаза смотрят в мою сторону, нет, прямо на меня. Рывок, кажется, я даже попятился, ведь было слишком похоже на шаг перед ударом, но, вместо этого, Дин хватает меня за плечо и тянет куда-то в сторону, толпа провожает нас взглядом, а после окружает проигравшего лидера золотых аутистов.
***
— Он окончательно охуел, — приятный холод, мокрое полотенце на щеке, конечно, уже поздно, но это правда невероятно, как будто всё так и пройдёт, я уберу руку, и там не будет никакого синяка, но увы, теперь я выгляжу как самый настоящий беспризорник. Дин активно моет руки, шею, волосы уже мокрые, с них капает вода, ворот футболки весь потемнел от воды. Он до сих пор тяжело дышит, а вся эта сцена больше напоминает провокацию. Теперь я точно вижу, что его почти не задело: лицо цело, никаких покраснений, только на костяшках, я наблюдаю за всем в отражении, как будто меня и вовсе здесь нет, я умер и теперь призрак, который преследует своего лучшего друга.
Молчание тянется до тех пор, пока Дин не отходит от раковины и оказывается напротив, отбирает полотенце, смачивает снова, а я и слова вымолвить не могу. Должен ли я благодарить его? За что они дрались, неужели из-за меня? Игла наехал и на Дина? А может наоборот? Что-то не давало мне спросить напрямую, создавалось ощущение, что он не ответит, так и продолжит выжимать мохнатую ткань, а после опять смачивать под струёй воды.
Мы не виделись после той вечеринки, после всей грязи, что будет теперь преследовать всех нас, той жестокости, которую мы сами породили. Я получил синяк под глазом за дело, Дин отделал Иглу по неизвестной мне причине, и справедливость окончательно стала для меня непостижимой. Холод возвращается к лицу, это лучшее, что может сейчас происходить, я хотел бы забрать полотенце, но Дин настойчиво промокает ушиб самостоятельно, я замечаю несколько царапин у него на шее, лёгкую красноту на руках, цепляюсь взглядом за эти мелкие детали, чтобы не стоять столбом.
— Это ведь Энни? Она проговорилась? — второй меткий стрелок за день, Дин ставит меня в неловкое положение, я просто не могу собраться, не могу понять, какой ответ он хочет услышать да и вообще, почему он вернулся к этой теме. Всё должно было остаться на своих местах, ничего не случилось, все отлично. Я внушал себе это две бессонных ночи, а теперь он так просто начинает разговор.
— Н..нет, никто не знает, это он за тачку, я же его снимал, — я не собираюсь молчать, иначе буду похож на полного дурака, так хотя бы дам ему понять, что мне всё равно на произошедшее.
Дин меняется в лице, гнев превращается в радостное и блаженное спокойствие, он облегченно выдыхает и смотрит уже куда мягче, как раньше, как в детстве. Полотенце опять нагрелось, нужно его смочить, но мы продолжаем стоять посреди мужского туалета, не зная, что теперь будет уместно произнести. Первым срывается Дин, я вновь хочу сделать шаг назад, опять эта иллюзия нападения, нет, стойте, это оно и есть, я захвачен на несколько секунд, прижат чужим плечом к стене.
— Я боялся, что кто-то видел нас и распространил сплетни, — уже куда тише и окончательно мягко, теперь Дин и сам как будто боится меня. Я знаю, что он не хочет сплетен, не понимает произошедшего, мне страшно не меньше, впервые обсуждать это так странно. Может всё же стоит замять это недоразумение? Я чувствую холод на щеке, больно, но я чувствую, что весь горю, наверняка всё лицо покраснело, Дин незаметно отбирает полотенце и отстраняется, разлучая мой ушиб и свои губы, теперь я вовсе не знаю, что ответить, поэтому просто сжимаю в кулак уголок своего компресса.
