Хроники двойных миров

      Она сидела тихонько в своей комнате, уткнувшись в подушку и тихо плача. Почему-то никто и никогда не боялся обидеть Гермиону. На людях девушка старалась казаться сильной, непринуждённой, но в душе от каждого злого слова начинал бушевать огонь. Так привычно, но так больно. Обида — это ощущение, с которым невозможно смириться. Маленькие дьяволята, что жили глубоко-глубоко в душе Грейнджер, порой пытались вырываться наружу, чтобы отомстить злостным носителям титула «чистокровных магов», но вся из себя правильная леди подавляла «недостойное» желание с такой силой, что чертята начинали пожирать изнутри собственную хозяйку, доставляя ей ещё большую боль и чувство потерянности. Ненужная. Мерзкая грязнокровка. Волшебница без прошлого и будущего. Ей никогда не стать личностью видной, примером для подражания. По крайней мере такова мысль окружающих. От этого приходилось ненавидеть себя ещё сильнее. Такая юная и такая неуверенная. Шаткий характер, лавирующий из стороны в сторону, не позволял Гермионе из обычного человека превратиться в личность. И откуда вообще взялись все эти проблемы? Ещё будучи на первом курсе, буквально несколько лет назад, у девушки была замечательная семья, пара-тройка верных, как тогда казалось, друзей, готовых прийти на помощь в любой момент и отличные оценки. Большего было и не нужно. В какой момент волшебница успела так сильно пасть в глазах однокурсников и профессоров? Год за годом юница менялась, искала себя. Нашла! Нашла беды на свою голову. Родители отказались признать дочь, после тяжёлой аварии, в коей потеряли память. Вспомнить друг друга паре оказалось сложно, а их единственному ребёнку повезло гораздо меньше. Не удивительно... Грейнджер мало чем похожа на мать и отца. От наложившегося стресса резко стали портиться оценки, и учёба пошла под откос. Девушка думала, что никто в целом мире не способен понять её переживаний. Замкнулась в себе. Стала разве что не отшельником в переполненном людьми мире. Даже Гарри и Рон старались больше не смотреть в сторону «лучшей подруги». А всё этот ничтожный Малфой, что вечно лезет не в своё дело, лишь бы только унизить Гермиону до ниже плинтуса. Каждый раз. Каждый божий раз, когда дива хотя бы думала о такой персоне, как Драко Малфой, её начинало трясти. Трясти от злости и ненависти, испытываемой к злейшему врагу. И если оценивать её отношение к парню по шкале от «-5» до «5», то без лишних раздумий некогда «мисс Идеал» поставила бы «-10». К великому сожалению, видеть самодовольное выражение лица чистокровного мага приходилось каждый день. О, Мерлин! Если бы кто только знал, как сильно Герми желала растерзать жалкую шкурку светловолосого лидера Слизерина. Если бы кто только знал...       Дверь скрипнула. Девушка прекратила всхлипы и посмотрела назад. Да неужто-то! Добить пришёл! Гермиона, с видом разочарованного зверька, взглянула в серые глаза Драко. То, как менялось выражение лица юницы, просто необходимо было видеть. Секунду назад её взгляд молил о помощи, но уже сейчас, подобно голодной волчице или пантере, волшебница испепеляла глазами Малфоя, сверля дырку в его, прикрытом чертовски милой чёлкой, лбу.       - Что? Что ты здесь делаешь? - в её голове никак не укладывалась мысль, что снова приходится лицезреть своего врага. Магглорождённая никак не могла понять как парень проник в женские спальни гриффиндорского факультета. Это же невозможно! Наивная. Разве есть что-то «невозможное» для такого как он? В азартных глазах молодого человека сверкнул блестящий огонёк, не предвещавший ничего хорошего. Лёгкая ухмылка хищника постепенно сменилась лицом злостного ненавистника представителей «грязной» крови.       - Пришёл добить тебя, грязнокровка... - ответил юноша. Щёлкнул замок. Дверь плотно закрыта. Бежать некуда. Руки убраны в карманы хорошо отглаженных брюк. Драко медленно, даже слишком медленно, проходил мимо кроватей, всё ближе становясь к Гермионе. Она вскочила с кровати, понимая, что если позволит снова себя унизить, то больше не будет иметь шансов восстановить собственные честь и достоинство. Как же надоело быть чьей-то половой тряпкой...       - Убирайся! - сказала она. - Убирайся!!! - громче крикнула девушка, толкая волшебника в грудь, чьё лицо безумно притягивало, не смотря на всё безобразие, выражающееся через единственный только взгляд. Парень лишь пошатнулся, сделав шаг назад. На мгновение остановившись, юноша продолжил натиск, будто ничего не произошло. Сердце русоволосой гурии застучало как бешеное. Сейчас она пожалеет об этом поступке. Его лицо совершенно без эмоций. Это навивало некоторый ужас, но Гермиона держалась стойко.       - Прекрати строить из себя «умничку», Грейнджер! Плохая, я же тебя знаю... Ты так не смотри... - Малфой оказался на небезопасно близком расстоянии, а девушка слышала его дыхание, ни на мгновение не теряя зрительный контакт. Дива чуть склонила голову вбок. - Ты так не смотри на меня... - послышалось снова.       - Я буду смотреть на тебя так, как захочу. - Звонкий женский голос теперь послышался в комнате. - Не тешь себя надеждами. Ты не знаешь меня. Ты ничего обо мне не знаешь.       - Я знаю о тебе достаточно.       Он схватил девушку за кисти рук, желая ощущать над ней контроль. Дива чувствовала себя как никогда слабой и понимала, что еле стоит на ногах. Нижняя часть тела будто стала ватной от его прикосновения, пусть даже столь грубого.       - Убери свои грязные руки, Малфой. - сквозь зубы процедила она, и вдруг почувствовала, как обжигающе горячие губы парня накрыли её ротик в требовательном поцелуе. Волшебница, резко выдернув руки, освободилась из цепкой хватки, отскакивая назад и что-то невнятно бурча себе под нос. Хватило мгновения, чтобы Герми выдавила из себя слово: «Ненавижу!» и снова прильнула к губам молодого мага.       Они как два мира. Неприступных. Желанных. И вот оба стоят друг напротив друга, мечтая убить «соперника» и вместе с тем обладать им.