А помнишь...?

Мэтт проснулся от душераздирающего крика, который уже стал неотъемлемой частью каждого дня. Он спал сидя, опираясь спиной на старый диван, в одной руке крепко сжимая начатую пачку сигарет. Сон не был частью планов на сегодняшнюю ночь, но количество стресса и сделанных тяг давало о себе знать. Крик пробирался под тонкую кожу, и Мэтт резко вскочил на ноги, как будто вовсе не спал еще две секунды назад, он подбежал к столу и дрожащими руками принялся набирать нужное лекарство в шприц. Дело в том, что с момента взрыва прошло уже около четырех дней, а Мелло так и не пришел в себя. Нет, бывало, что, как сейчас, он срывался на истерический крик, ёрзая на пропитанном кровью диване, но это вряд ли можно назвать сознательным состоянием. Вся эта ситуация застала Мэтта врасплох, он привык жить в виртуальном мире, где смерть значит лишь то, что уровень придется проходить заново. Майл раньше не сталкивался со страхом перед концом жизни в реальности, а даже если и думал об этом, то никогда не предполагал, что жертвой станет именно Мелло. Честно, умереть самому было бы не так страшно, даже в какой-то степени он искренне мечтал об этом. Никакой ответственности, никаких мыслей, а главное — никакого страха. Мэтт подбежал к другу, которого охватила жуткая лихорадка, и вколол содержимое шприца в с трудом пойманную руку. Сильное успокоительное, вызывающие наркотическую зависимость, но лишь эта вещь могла помочь Мелло выжить. Блондин продолжать кричать и биться в конвульсиях, пока Мэтт сидел на коленях перед умирающим другом, гладил того по голове, пытаясь успокоить, и повторял одно и то же скорее себе нежели ему: — Всё будет хорошо… Тихо… — Мэтт шептал нежным уверенным голосом, хотя сам был на грани нервного срыва. — Помнишь ведь, я обещал умереть первым, чтобы у тебя была возможность произнести поминальную речь на моих похоронах? Прошло минут пятнадцать, лекарство начинало действовать, и Мелло стал дышать ровнее, больше не срывал голос в истерическом крике, перестал ёрзать, но сердце всё еще бешено колотилась, а с губ слетали нервные стоны. — Помнишь, как мы впервые встретились? — еле слышно прошептал Мэтт, и на его лице появился призрак детской улыбки. — Когда я прыгнул со второго этажа, чтобы избежать наказания за кражу директорских сигарет… ты тогда только приехал в Вамми… — в голове пронесся образ девятилетнего Мелло, заросшего настолько, что не спутать его с девочкой было просто невозможным. — Я уже добежал до ворот, но кто-то вдруг бесцеремонно схватил меня за руку и развернул лицом к тебе, утверждая, что ты — мой новый сосед, — Мэтт взял с подлокотника дивана тряпку и принялся протирать лоб уже полностью умиротворенного блондина. — Я ведь даже не задумался, почему ментор о тебе в мужском лице говорит, ну и ляпнул с дуру: «Надеюсь, у тебя с собой короткая юбчонка, принцесса», — Мэтт коротко выдохнул, погрузившись в воспоминания. — Тогда ты впервые мне врезал… У меня потом фингал неделю держался! Кто знал, что девчонки умеют так драться… — какой же проблемой тогда казался незначительный ушиб, Мэтт взглянул на обмотанное бинтами лицо Мелло, и сердце сжалось до онемения грудной клетки. — Помню, ты плохо знал английский и ежедневно осыпал меня первоклассным немецким матом… А я ведь так и не знаю значения тех слов… Мэтт лениво поднялся и поковылял к столу с медикаментами. За эти четыре дня он уже трижды пополнял запасы, предварительно ограбив в подворотне безобидных граждан. От себя становилось противно, но бывают ситуации, когда готов пойти на всё ради кого-то. Парень распечатал бинт и захватил мазь с пачкой ваты. Руки всё еще тряслись, а ноги, подкашиваясь, с трудом держали хозяина. Перевязку нужно было делать как минимум раз в два часа, ожоги слишком серьезные, и, чтобы не пошло заражение, приходилось быть необычайно внимательным. — Потерпи немного, — Мэтт, как мог аккуратно, снимал старые, насквозь пропитанные кровью бинты, но кожа в местах ожогов была слишком нежной и часто отходила вместе с тканью, оставляя ярко розовый след. — Я нежно, честно, — шептал Мэтт, собственным телом чувствуя боль Мелло. И почему на сердце такая тоска? Почему Мэтту хочется еще хотя бы раз получить подзатыльник за некачественно сделанную работу или выстрел холостой в висок за кучу грязного белья, бесцеремонно оккупировавшего гостиную. Почему ленивый Майл, который ни к чему не привязывался и воспринимал потерю как новый шанс, сейчас работает 24/7, чтобы воскресить человека, чей смерти он искренне желал еще 5 лет назад? — Я ведь молился богам, чтобы ты сдох! — процедил сквозь зубы Мэтт, обрабатывая раны Мелза мазью. — Тогда, в Вамми, я даже крест твой тырил ночами, надеясь, что так Богу будет лучше меня видно, и сидел на коленях, повторяя искреннее «Умри»… — опять мысли отправляются в прошлое: полная луна, тесная совместная комнатка в приюте, невинно сопящий Мелло и маленький Мэтт, сидящий на полу, с ненавистью поглядывает на соседа, упорно повторяя одно и то же слово. — Не дай Бог, моё желание сбудется! — неожиданно, даже для себя, выкрикнул Майл, роняя на пол тюбик с лекарством. — Почему ты не кричишь на меня?! Я же заляпал ковер! У меня же руки из задницы выросли! Врежь мне, Михаэль! — Мэтт орал так целенаправленно, что его тело сжалось в предвкушении жесткой пощечины — но удара не последовало. Не было ни ответного крика, ни оглушающего выстрела… Всё еще сильно дрожа, Майл обессиленно опустил голову, а слёзы предательски покатились по щекам. — Я ведь люблю тебя, Келль… — одними губами произнес Мэтт, проводя ладонью по светлым волосам умиротворенного друга. — У меня ведь в жизни больше ничего нет… И никогда не было… Когда я болел, только ты пичкал меня лекарствами и заставлял мерить температуру каждые два часа. Только ты выдирал сигареты у меня из рук и прятал марихуану, пока я спал. Только ты всегда орал, как ненормальный, если я мокрыми руками разбирал компьютер. Даже тогда, в Вамми, когда утром я пытался задушить тебя подушкой, уже вечером ты обрабатывал мне ушибы, оставленные тобой же… Как так? Почему тогда я этого не ценил? — Мэтт шептал сорванным, прокуренным голосом, искренне удивляясь, сколько Мелло действительно сделал для него. — Ты же моя семья, Мелз… — Майл так и не поднял голову и не пытался остановить слёзы, которые явно не вписывались в образ крутого парня, который он так долго строил. — Я хочу домой. Домой — в Вамми, где нам только десять лет, а главная проблема — это как оригинально унизить Ниара, — Дживаса охватила ностальгия, чувство, которое раньше он не понимал, ведь о прошлом, по его мнению, вспоминают лишь сумасшедшие или историки. И те и те — ненужные отбросы общества, как и сам Мэтт… неспособный спасти друга, взять себя в руки или хотя бы забить на всё и отпустить, раз остальное неисполнимо. — Ну же, Мелз, давай! Я же знаю, ты слышишь меня. Я же не справлюсь сам, мне нужен хороший пинок, стимул и твоя наглая рожа перед сном, — уверенно прошептал Мэтт и, в порыве желания, нежно коснулся губами чужого лба. — Помнишь тот поцелуй? — опять проклятый Вамми, ночь, — кажется, ты был пьян… может, и не вспомнишь уже… Я лежал на кровати, рубился в любимую игруху, а ты ввалился в комнату, крикнув что-то про мою задницу, и зарядил мне пачкой презервативов в висок. Я из-за тебя боссу сдул! — Мэтт надул щеки прям как в тот момент, Мелло улыбнулся бы, видя эту картину. — Как же я хотел тебе врезать, но осознание того, что именно летело в меня, замедлило мой кулак, и ты успел его перехватить. А потом всё как в тумане… Твои глаза, милые хвостики и глубокий поцелуй, на который я почему-то ответил… Я сижу в немом шоке, а ты всё еще сжимаешь мою руку и нервно выдыхаешь, — Мэтт копирует действия Мелло из воспоминаний, нервно выдыхает. — Поцелуй меня еще один раз, — шепчет Майл и, положив холодную руку на щеку друга, прижимается лбом к его лбу. Ценить начинают только после смерти — и это искренняя правда. Но иногда хватает только мысли о потере, как человек приобретает раньше неуловимую ценность. Мэтт раньше не думал о том, что может любить, о том, что такое любовь и особенно о том, что любит. — Я не дам тебе умереть! — Мэтт настойчиво поднял с пола тюбик с мазью и, взяв себя в руки, продолжил процедуру. Когда-нибудь Мелло обязательно отблагодарит своего верного Мэтта за спасение своей жалкой душонки, и хотелось бы сказать, что всё у них будет хорошо… Но, как ни прискорбно, мы все знаем конец их истории. И как и судьбу, созданную Богом в реальной жизни, сюжет, созданный гениальными мангаками, не может изменить никакой писатель.