Как далеко ты можешь зайти

Я всегда называл его «Окси», что в твиттере, что в историях в инстаграме, что при друзьях. «Окси», «Лондон», «жадная до хайпа свинья» - но не по имени. А он же наоборот, просто «Слава». Странно, все это хочется обернуть в шутку, процитировать свои же панчи с нашего баттла, я помнил отлично, но сейчас, когда кружится голова и тяжело сохранять ровное дыхание. Он не двигается – стоит и смотрит в упор, ухмыляясь. - И что дальше, Слава? – я ожидал язвительности, но он до странного спокоен. - О чем ты думаешь? Молчу, пусть думает, что я умный дохуя и что мне есть что сказать. Такие, как он переоценивают молчание, и он даже и не подумает о том, что я вот-вот истерично рассмеюсь, потому что мне просто нечего сказать. Я смотрю на него, игнорируя губы, ведь тогда он поймет. Шаг назад, блять, Слава, шаг назад, и проблемы не будет, но нет, когда я избегал проблем осознанно? Есть шанс уйти, усмехнувшись, но уже поздно. Мне хватает одного взгляда на пухлые губы и шею, чтобы понять: да, сука, он уже понял. Странно целовать парня, да и вообще кого-то, кто не отвечает, но и не сопротивляется. Мирон заметно напряжен, хочется прижать его к ближайшей стене, схватить за плечи, вжимать в стену так, чтоб у него ноги сводило, но, когда мой язык проникает в его рот, он отстраняется, и я ожидаю как минимум удар по ебалу. - Охуел? - спрашивает он, - Ты всегда так себя ведешь, когда пьяный? Можно списать все на выпивку, но я почти трезв. Все нормальные люди творят хуйню пьяными, у меня даже тут все наоборот. И что-то мне подсказывает, что он это видит. - Не настолько пьян. Снова пытаюсь поцеловать, но он упирается своими ручонками мне в грудь. - И я тоже не настолько пьян, Слава, - усмехается он. - Тогда идем обратно, найдем чего-нибудь выпить, - говорю я, собираясь вернуться в бар, - Мне нужно дойти до нужного состояния. Жду, ну давай блять, сдвинься с места. - Я вот не понял, с чего ты взял, что я пойду? Я не гей, Карелин. Я смеюсь. Смеюсь так, что задыхаюсь, а он слегка улыбается. - Чего? - Я тоже. Он улыбается, спрашивает, какого хуя тогда я лез сосаться к мужику. - Это как баттл с собой, только со своими барьерами. Типа, как далеко можешь зайти. - И как успехи? - его брови ползут вверх, но он делает вид, что заинтересовался. - Одному неинтересно. Окси молчит и что-то бормочет себе под нос. - Так что? Со мной? -Да, - отвечает Федоров и замирает, - Да, я с тобой. *** - Значит, барьеры, Слава? - я киваю, и опускаю стакан на стол - руки слишком трясутся, и я испытываю странное волнение, - ладно, мне такое нравится Мирон кладет руку на моё колено, и я вздрагиваю, нога дергается. - Не здесь же, - я смотрю по сторонам - кто-то пьяный, кому-то похуй, но на то, как сам Оксимирон лапает "того чувака, который Оксимирона 5:0 вынес", точно кто-то да заметит. - Не напрягайся ты так, - Мирон двигает свой стул ко мне ближе, так, что наши бедра соприкасаются, смеясь, допивает содержимое своего стакана, возвращает руку на мое колено, другой хватая мое плечо, шепчет мне в шею что-то едва слышно и целует, прикусывая кожу. - Может, ко мне? – спрашиваю я едва слышно, потому что у самого не хватает сил терпеть, и я в шаге от того, чтобы не начать целовать его прямо, блять, здесь, на глазах у этих ебучих фанаток и остального сброда. Мирон кивает. *** Мирон снял обувь и кинул свою куртку на пол раньше, чем я, и прошел в одну из комнат, пока я возился с кроссами и закрывал дверь. Я захожу, и вижу, как он сидит на диване и с интересом рассматривает комнату. - Есть выпить еще? – спрашивает он, я киваю и ухожу на кухню, искать половину бутылки какого-то виски. Возвращаюсь и протягиваю бутылку ему. Он отпивает, тянется ко мне, я наклоняюсь и целую его, от его тела идет такой жар, он нервничает, и кажется, что это и мне передается. Сажусь на диван, тяну его на себя, он садится ко мне на колени, и делает еще пару глотков. Да, не знал я, что для него отдаться кому-то – вот так просто. - Я смогу, если только еще выпью, я знал, что так будет. Со вчерашнего вечера. С вечера. Бьёт то ли по ушам, то ли по мне. - Если ты её выпьешь, ты сможешь облеваться, разве что. Он смеётся, и пьёт ещё, давится, потому что снова смеется, виски стекает по его шее. Смеюсь тоже, не могу это остановить. Беру бутылку делаю глоток сам. - И что теперь? – я смотрю на внезапно прекратившего смеяться Мирона, - Как далеко ты сможешь зайти? Он внимательно рассматривает меня, и едва дышит. Боже, да, давай. Мирон прижимается ближе и это непередаваемое чувство, когда кто-то сидит на тебе и целует, сжимать тело рядом, давить на плечи, давить инстинктивное сопротивление и чувствовать чужую дрожь. Мирон почти стонет, вжимаясь в меня своим членом, и я подаюсь навстречу, сжимая его бедра сильнее, в то время как он чуть сжимает мои волосы, черт, блять, прямо как на баттле, и я уже готов прямо здесь на ебучем диване его выебать. Он стягивает с меня футболку, и в этот момент я ненавижу его рубашку, потому что снять ее спокойно в данной ситуации это за пределами разумного. - Плевать, похуй, оставь, - шипит он, отмахиваясь от моих рук, и целует, случайно стукаясь зубами о мои зубы. Мне едва удается расстегнуть его джинсы, и я сжимаю его член, проходясь по нему ладонью, несколько раз. Я двигаю рукой сильнее, Мирон загнанно дышит, будто старается не издавать лишних звуков, прикусывает нижнюю губу. Не сдерживаюсь – свободной рукой дотрагиваюсь до этих губ, и резко проталкиваю в его рот два пальца, он хочет отстраниться, но я не даю ему это сделать. - Давай, Мирон Янович, - шепчу я ему с усмешкой, дотрагиваюсь пальцами до внутренней стороны щек и до языка, - Или мне хер вставить сразу? Он толкает меня, пытается укусить, я обхватываю ладонью его член и двигаю пальцами, и он сдается, и стонет, от этого завыть хочется – он закрывает глаза и хмурится, но я чувствую его дрожь и сбившееся дыхание. Целую его шею, и я знаю, что завтра на этом месте будет засос. Мне больше всего на это плевать. Он дрочит мне, и, когда я уже вытаскиваю пальцы из его рта, шепчет что-то невнятное на английском. Через какое-то время Мирон кончает, пытаясь сдержать стон, я почти сразу после, от того, как охуенно дергается его тело и как он матерится, уткнувшись мне в шею. *** Это так странно, моя небольшая кухня, все так же, как и было, но сидеть и осознавать, что Оксимирон у меня в квартире в ванной. Я слышу звук открывшейся воды, и минут через пять приходит, чуть ли не держась за стену, садится на табуретку. - Уже проблевался? – слишком истерично смеюсь я и понимаю, что, вот никак не к месту, - Ты как? - Так себе. Ставлю перед ним кружку с горячим чаем, он кивает головой и делает несколько глотков сразу. Он пьян, даже говорит не так, как обычно, хотя, когда молчит, вроде обычный Мирон, но стоит только посмотреть ему в глаза – сразу все становится ясно. - Давно я не напивался так, что еле хожу. - Почти ностальгия по прошлому? – сажусь на стул возле окна, и наблюдаю, как заинтересованно он залипает в кружку чая. Взгляд не поднимает. - Ага, - он смеется и смотрит мне в глаза, - Мне не нравится ощущение, не выходит контролировать свои движения. А сейчас, вот-вот он скажет, что случайно. Что всегда дрочил с друзьями, когда напивался. - Всякая хуета вспоминается, да и оказаться в таком состоянии где-то на улице не хотелось бы. Хотя пару раз такое было. - Да? – спрашиваю я, изображая удивление, хотя я читал его биографию в интернете, не один раз и где только можно. Он кивает. Слышу звук открывающейся двери, и Мирон поворачивает голову. - Кто это? Наверное, Андрей пришел. -Андрей, - я поднимаюсь со стула, - Он часто у меня ночует, живёт дальше. У него ключи есть. -Замай? - Да, я сейчас. - Я уйду сейчас, - говорит Мирон, пытается подняться и тут же спотыкается, чуть ли не падая на пол. Возвращаю его на стул, но задерживаю руку на предплечье чуть дольше, чем нужно. Сначала случайно, после намеренно. Слышу, как меня зовет Замай. Кричу, что да, я тут, щас подойду. - Он не пиздит много, - тихо говорю я, - И он увидит просто тебя в моем доме, не больше. - Ты сам-то не распиздишь ему об этом? – интересуется он, и снова тянется к чаю. - Ебанутый, - отвечаю я и выхожу из кухни.