Карусель

      Всё это — лишь веселье и игры       До тех пор, пока кто-нибудь не влюбится.       Но ты уже купил билет,       Так что пути назад нет.       Ты думаешь, что тебе ничего больше не грозит? Ошибка. Ты уже в игре. И ты проиграешь. А ведь всё начиналось так невинно. Неловкие взгляды, лёгкий румянец на щеках обоих, прикосновения, едва ощутимые на коже. Но обратного пути нет, милый. Когда это превратилось в такую дикую страсть, не имеющую конца? Кто же знал, что в этом, с виду хрупком, тельце, в таких невинных больших глазах ты увидишь нечто большее? Именно то, что надо тебе.       И ты уже идёшь по краю. Возвращаешься в ту же квартирку, хотя и говорил, что никогда больше туда не придёшь. Не обманывай себя — тебе хочется туда возвращаться. И с каждым разом всё больше и больше. Пора признаться, что это нездоровые отношения. Но разве их вообще можно назвать отношениями? Если бы не чёртов Наруто, то всё бы было прекрасно. Ты бы не срывался посреди ночи и не ехал на бешеной скорости на другой конец города. А она бы не спешила с последней пары пораньше, лишь бы скорее ощутить твои прикосновения. Кто мог знать, что этот розовый цвет волос может так свести с ума?       Вы никогда не говорили о свиданиях и прочей никому не нужной ерунде. Вы в конце концов взрослые люди. Пусть и ведёте себя как дети.       Мы кружимся и кружимся, как лошади на карусели,       Догоню ли я любовь? Об этом я никогда не смогу рассказать; я знаю,       Погоня за тобой похожа на сказку, но я       Чувствую себя так, будто накрепко приклеена к этой карусели.       А всё ведь было до банального глупо. Она — старая подруга твоего лучшего друга. Хорошо, что Узумаки не знает, как его лучшая подруга прогибается по ночам. Иначе краснота с его щёк не сходила бы ещё долго.       — Пора прекратить. — Какой раз за этот месяц она это говорит?       — Давай, — тёплые ладони подхватывают и усаживают на подоконник.       Который раз за неделю ты стоишь у её двери? Сбился со счёта? Безнадёжен. А так хвалился своей выдержкой и терпением. Долго ждать не приходится: дверь отпирается моментально. Не нужно задавать себе вопрос о том, кто там. Сакура знает, что к ней в полночь может прийти только один человек.       — Привет, Саске, — говорит она, теребя подол халата, под которым наверняка ничего нет, — чаю?       Всегда предлагает чай. И ты никогда не отказываешься. Это своеобразная пытка для вас обоих. Ожидание — может быть что-то хуже? Но ты прекрасно видишь её состояние. Она рассекречивает себя этими рваными движениями, когда наливает чай и вода чуть разливается. Слишком громко ставит перед тобой чашку с горячим напитком. Себе наливает тоже, но не притрагивается. Ты терпеливо ждёшь, когда она попросит, хотя и сам уже еле держишься. Слабак.       Рассматриваешь её с ног до головы. Всё как и всегда. Растрёпанные розовые волосы — наверняка опять читала свои книжки, лёжа в постели. Бегающий от стола к тебе взгляд зелёных глаз. Чёрт, какие же у неё глаза. Коротенький халатик в цвет волос и смешные тапки в виде зайцев. Ещё ребёнок в душе. Но у этого «ребёнка» свои козыри. Как всегда, закидывает ногу на ногу и покачивает ею в нетерпении.       Оглядываешь её квартирку в очередной раз. Всё слишком розовое. Слишком приторно-ванильное. Как и она. Везде пахнет чем-то ужасно сладким. Как и она. Но тебе уже начинает нравится. Ножка Сакуры медленно скользит по твоей ноге под столом. Неожиданно, но приятно. Сама не подаёт виду и опускает глаза вниз. Как всегда, стесняется. Казалось, вы уже прошли этот этап смущения, но она удивляет своей наивностью. Боится смотреть в глаза, потому что не устоит. О, если бы она знала, как ты боишься смотреть в её.       Эта лошадь слишком медленная,       Мы всегда так близко друг от друга,       Почти, почти — мы просто шоу уродов!       Ножка почти достигает своей цели, как ты резко перехватываешь её. Ловишь на себе взгляд непонимания и удивления. Проводишь рукой по ножке, насколько позволяет высота стола. Прикосновение к коленке, совсем невесомое, а она уже закусывает губу.       — Как дела на работе? — ей действительно интересно, она повторяла это не раз.       — Одна фирма упорно хочет получить от нас выплату долга, который мы закрыли уже как год. А так всё отлично, — отвечаешь, продолжая гладить её по ноге.       Абсолютно ненужный и глупый разговор.       — Как дела в институте? — тебе, если честно, плевать.       — Хорошо. Сдала зачёт по анатомии на «отлично».       По анатомии, значит. Придётся пересдать ещё и ему. Становится невыносимо душно.       — Открою окно, — читает твои мысли Сакура.       Медленно отрывает ногу от твоих рук и подходит к окну. То поддаётся с первого раза, но девушка замирает на минуту, чтобы подышать. Внезапно твои руки оказываются на талии Сакуры, а тяжёлое дыхание опаляет её шею, отчего мурашки бегут табуном.       Вы снова вдвоём во власти этой сладкой страсти. Кто бы мог подумать, что эта хрупкая девушка может так шептать твоё имя. И ты можешь дарить только ей эти горячие поцелуи. Вы вместе идёте вниз по накатанной, даже не пытаясь подняться выше. Сколько бы вы ни говорили о том, что пора закончить, всё снова повторяется. Несколько раз. Тебе просто не оторваться от неё. У Сакуры ведь везде такая бархатная кожа. К ней хочется прикасаться губами. Особенно к этой длинной и худенькой шее, на которой еле видны вены. А ещё у Харуно удивительно мягкие губы, которыми и она порой творит с тобой чудеса. Одна твоя рука скользит от бедра всё выше под короткий халатик. Девушка откидывает голову назад, и тебе открывается прекрасный вид на её полузакрытые веки и открытый ротик. Слава богам, до спальни недалеко.       Такое неправильное начало отношений. Никаких цветов и нежных взглядов. Страсть, которая устраивает обоих. И никакого шанса выйти из игры. Если Сакура сбежит от тебя, то ты найдёшь её в ту же секунду. Потому что вы в одной лодке, на одной карусели.       Мы кружимся и кружимся, как лошади на карусели,       Догоню ли я любовь? Об этом я никогда не смогу рассказать; я знаю,       Погоня за тобой похожа на сказку, но я       Чувствую себя так, будто накрепко приклеена к этой карусели.