Твоя Смерть

Если не можешь унять приступ паники, то лизни марку с изображением Микки Мауса. И запомни, точнее, вызубри главное правило любого клуба по интересами: ни с кем не разговаривай и не смотри в окно, иначе «несчастный случай с летальных исходом» обеспечен. Если сердце твоё до сих пор разгрызает неведомая совесть, то хлебни тёплого пива. Позволь наконец-то жёлто-зелёной блевоте создать на рабочем столе настоящее произведение искусства. Если в твою дверь стучатся, чтобы объявить плохие новости, то просто попытайся впасть в неестественную кому. Ведь отныне ты хуёвый командир. Ваас Монтенегро лежал на кровати и судорожно глотал ртом спёртый, комнатный воздух. По широкому лбу безостановочно тёк пот вперемешку с кровавым градом. Неужели это конец? Неожиданно кто-то принялся настойчиво барабанить в дверь хижины под музыку встревоженных возгласов пиратов. Странное сочетание звуков напомнило испанцу о птичьем щебетание в непроходимых джунглях во время сезонного ливня… Меланхоличная ухмылка моментально растеклась по заросшему лицу. — Всякое бывает в жизни, Ваас. Ты мнишь себя королём ровно до того момента, как попробуешь блюдо с ртутью вместо приправы, — раздался спокойный мужской голос в растерзанной ночи. — Так, например, случилось с Александром Македонским и императором Клавдием… Их отравили долбанными грибами. Словно по взмаху волшебной палочки, в замкнутом пространстве появился свет. Монтенегро принялся с любовью осматривать некогда родную берлогу. На удивление, всё находилось на своих местах, даже портрет ненавистной Цитры с кошачьими глазами. Лишь одна заблудшая тень оставалась до тошноты неузнаваемой: мужчина в красной футболке-поло. Почувствовав смятение капитана пиратов, пришелец присел около кровати. Сквозь кипу белоснежных волос вырисовывались два огромных глаза цвета настоящего сапфира, которые отчего-то показались Монтенегро знакомыми. — Моцарт, Наполеон, Борджиа… Ты должен гордиться, что попал в список людей с ядом вместо крови, — принялась тихо ворковать омерзительная тень. — Но, знаешь, что самое забавное в этих исторических событиях? Знаменитое изречение старины Альберта Эйштейна… — Ты решил меня пиздежом замучить, amigo? — грубо перебил Ваас, еле двигая губами. — Что же… Это самая худшая пытка в моей жизни, ёбанный ты во все дыры экстрасенс. В ослепляюще голубых глазах резко зародилась ледяная корка, а губы искривились в зверином оскале. Лицо незнакомца воистину принялось превращаться в древнюю маску, которой обычно у Ракьят пугают перед сном детей, если они совершают шалость. Изучая столь лютую трансформацию человека в дьявола, Ваас содрогнулся. Неужели это конец? — И снова мы наблюдаем пищевую цепочку… Ты — убийца моей дочери. Я — скромный учитель истории, пришедший наводить правосудие, — мускулы лица грозного духа принялись трепетать в немой истерики. — Всё взаимосвязано, мальчик мой. Поэтому заткнись и слушай молча… Перед глазами Монтенегро резко вспыхнул туманный образ девочки с золотыми косами и неестественно тонким, хрупким тельцем. Пираты нашли её на улицах Бэдтауна вместе с матерью и, разумеется, сразу же потащили на чашечку чая к Ваасу. Только вместо десерта была уготовлена девственная плева ангела с сапфирами вместо глаз, которые закатывались каждый раз, когда из несформировавшейся до конца груди вырывались исполненные боли стоны… Очередной залп рвоты, точно дикий вулкан, принялся вырываться из желудка испанца. Мир вокруг закружился в дьявольской карусели, заставляя лёгкие судорожно сжиматься. Барабанная дробь в дверь усилилась вместе с криками. Неужели это конец? Внезапно падший демон опрокинул практически бездыханное тело на пол. Ваас удачно рухнул на бок, позволяя, тем самым, обеду выйти до отказа. Сквозящий через щели воздух принялся быстро наполнять бьющеюся в конвульсиях оболочку. Воля судьбы или обычное везение? — Блядский засранец, — негодующе прошипела тень, сплёвывая себе под ноги. — Даже сдохнуть не может по-человечески… Кое-как разлепив глаза, Ваас увидел, как мужчина содрал со стены фотографию непокорной сестрицы. Несмотря на обезумевший от горя разум, незнакомец хотел внести в происходящие событие своеобразной метафоричности: око за око, драгоценность за драгоценность. — Как тебя зовут-то, loko? — обессилено поинтересовался главарь пиратов. — Пойми меня правильно… Я не люблю умирать, не зная имени врага. — Твоя Смерть, — сапфиры загорелись негодующем огнём. — Не любишь умирать? О чём ты? — У всех тигров, как и у кошек, по девять жизней. Тихий смех содрогнул стены хижины. В ту же секунду Ваасу удалось достать из-под кровати подаренный отцом пистолет. «Жаль, что Твоя Смерть не задумалась о смысле шутки» — незаметно пролетела мысль на дне сознания. — Подожди, дорогой друг… Я же не закончил рассуждать о законе Эйнштейна, — тень подобрала что-то с пола. — Хочу, чтобы ты услышал его перед смертью. Монтенегро лихорадочно сжал в руке единственный подарок от строгого родителя. Почуяв неладное, Твоя Смерть принялась тихо подкрадываться к обездвиженному пирату. В изрезанных руках виднелся топор, украшенный металлическими черепами. Каждая оголённая до костей мордашка язвительно улыбалась, желая увидеть настоящую драму без изнурительных прелюдий и антрактов. — Так вот, Ваас, безумие — это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение, — Твоя Смерть жадно вылупила сапфиры на загнанную в угол жертву. — Это и есть безумие, мальчик мой. Настоящие. Без примесей. Топор заблистал в искрах керосиновой лампы. Из нутра тени вырвался полный исступления и жажды крик. Неужели это конец? Вытянув руку вперёд, Ваас безжалостно нажал на спуск. Перед глазами до сих пор маячил образ девочки с золотыми косами. «Кажется, её звали София» — нечаянно вспомнил Монтенегро, наблюдая за тем, как тело несчастного демона по инерции падает на заблёванный пол. — И такое бывает в жизни, amigo… Умираешь в дерьме и желудочных соках, хотя, удостоен большего, — хрипло промямлил капитан пиратов. — И кто теперь из нас сучка Бога, а? Раздался треск. Дверь глухо ударилась об пол, а на пороге начали появляться перепуганные головорезы. Заметив труп Твоей Смерти, многие заметно побледнели. — Ну? На что уставились? — Ваас криво усмехнулся. — Карлос! Тащи пиво!