Отражение

Элизабет Фантомхайв просыпаясь, всегда ступала босыми ногами на холодный пол и легкой поступью подходила к большому зеркалу. Оно досталось ей от бабушки, а бабушки от прабабушки, которую она никогда не видела. Зеркало было старинное, не одно поколение семейства Мидфорд разглядывало себя в мутном отражении. Огромное, в тяжелой позолоченной раме, нелепо висело на стене, не сочетаясь с изысканным убранством комнаты. Поблекшее от времени, с многочисленными царапинами и мелкими проступающими черными точками, одиноко ждало свою хозяйку. Лиззи перевезла его из дома в поместье Фантомхайв, на вторую неделю после свадьбы, тем самым вызвав недовольство и не понимание мужа. — Элизабет, зачем тебе это ?- спросил супруг выгнув тонкую темную бровь, когда четверо слуг пытались втащить в комнату огромное тяжелое зеркало. Лиззи и сама не понимала, зачем. Просто, однажды, в одиночестве лежа в кровати, она вспомнила о зеркале в своей комнате, которое теперь пылилось на стене, забытое своей хозяйкой. Сложив руки словно в молитве, она улыбаясь, восторженно произнесла: — Разве оно не прекрасно! Молодой граф прошел в комнату, оценивающе посмотрел, дотронулся до удивительно красивой резьбы и смахнул облупленную золотую краску. — Разве что рама. Делай что хочешь, - сказал он, взмахнув рукой, и вышел из комнаты. Зеркало определенно ему не нравилось. Сегодня, как обычно, Элизабет ступила изящными босыми ногами на холодный пол, подошла к зеркалу и села на мягкий пуфик. Она смотрела в него своими большими зелеными глазами, и проводила тонкими пальцами по светлым волосам, которые волной рассыпались по угловатым плечам и прямой спине. Она отрешенно смотрела в зеркало и думала, смотрела ли в зеркало так же как и она, её сильная, строгая мать. Когда в дверь постучали и в комнату проскользнула Паула, что бы помочь собраться к завтраку, Лиззи приветливо улыбнулась и сказала: — Думаю, голубые ленты будут сочетаться лучше с этим платьем. — Как скажете, госпожа. Паула туго затягивала корсет, сдавливая грудную клетку и легкие юной госпожи. Когда Паула аккуратно вплетала в шелковые светлые волосы голубые ленты, она испуганно вскрикнула: — Госпожа, я сильно потянула волосы? — Прости, что?- непонимающе спросила Лиззи. — У вас слезы. Элизабет с удивлением посмотрела в зеркало, по её щекам стекали соленые дорожки слез. «Интересно, по ком они плачут?» , спросила себя Лиззи, быстро утерев. — Ничего страшного, Паула. Мне в глаз что-то попало. Спускаясь по большой лестнице, она на мгновение замерла. За столом мирно завтракая сидели братья близнецы Фантомхайв. Они синхронно разрезали глазунью и аккуратно подносили ко рту. Рядом стоял невозмутимый дворецкий в ожидании приказа от своих господ. Корсет сильно сдавливал тело, пышная юбка была безумно тяжелой, а привычная лестница казалась слишком крутой. Графиня схватилась за поручень, вдохнула воздуха и продолжила осторожно спускаться. — Доброе утро, госпожа, — учтиво и буднично поприветствовал Себастьян свою хозяйку. — Доброе утро, — приветливо сказала она, мило улыбаясь. — Элизабет, ты сегодня ранняя пташка, — сказал муж, поворачиваясь. — Сегодня, прекрасный день, Сиэль вернулся закончив дела. Вся семья в сборе. В голосе своего благоверного, как всегда звучали нотки фальши. Она прекрасна знала, что супруг не рад возвращению брата, как и его брат не горит желанием сидеть с ним за одним столом. Лиззи хорошо помнит скандальную и запутанную историю братьев близнецов семьи Фантомхайв. Она тогда и сама запуталась, кто есть кто. Однако, страсти быстро улеглись, когда вмешалась королева, распределив для каждого из братьев роль. Старший управляет корпорацией «Фантом», младший остается цепным псом королевы. — Доброе утро, Элизабет, —мягко поздоровался младший Сиэль, смотря на нее единственным глазом. В воздухе витало напряжение, было слышно как звенят столовые приборы и Лиззи — это абсолютно не нравилось. Она всегда находилась, словно между молотом и наковальней и что бы хоть как то разрядить обстановку, она приветливо спросила: — Что интересного в Лондоне? Я уже месяц из поместья носу не показывала. — Как обычно. — Понятно, — расстроенно произнесла она, глядя в тарелку. Глазунья казалась ей не аппетитной. Проткнув желток вилкой, Лиззи стала наблюдать, как он медленно стекает по тарелке. Она зажала пальцами аккуратный носик и отвернулась. — Вспомнил, в театре поставили новую пьесу. Пользуется большим успехом. — Правда? Что за пьеса?—загорелись глаза Лиззи, и она продолжила бы задавать вопросы, если бы муж не сделал замечание. — Милая, не стоит досаждать вопросами. — Прости, мне просто стало интересно. — Госпожа Элизабет, если вы не хотите глазунью, мы приготовим другой завтрак. Что бы вы хотели? — спросил дворецкий. Она вернула вилку на стол, сложила кружевную салфетку и демонстративно встала . — Спасибо, Себастьян. Вы как всегда наблюдательны. К сожалению, у меня пропал аппетит. — Лиззи, это не может продолжаться вечно!Почему, любое мое замечание в твой адрес, должно встречаться протестом, — негодовал муж. — Ты же не маленькая девочка, хватит капризничать! Садись за стол. — Я не капризничаю! — Отстань от неё, — сказал младший Сиэль, пытаясь остановить выходившего из себя брата. — Себастьян, вы не могли бы приготовить мне чай. — Только чай? — Только чай. Я буду в своей комнате. У меня действительно пропал аппетит, — обиженно и с упреком произнесла она, поднимаясь по лестнице. Бродя в одиночестве по поместью, Лиззи удивлялась, почему она раньше не замечала, насколько необъятным и устрашающим оно было. Несчетное количество комнат, с темными громоздкими дверьми, закрытыми на десять замков, словно хранящие чудовищные тайны, мрачные коридоры, где казалось обитала нечисть и по ночам можно было услышать топот копыт, высокие потолки с серыми паутинами по углам и мраморные лестницы, холодные как и все обитатели этого дома. Лиззи представила одиноко скитающегося мальчика, прячущегося в одной из многочисленных темных комнат, пока гости в холле праздно обедают, обсуждают пустяковые дела, хихикают, а он сидит и слушает. «Несчастный, бедный мальчик, о чем он мечтал?» задает себе уже сотый раз один и тот же вопрос. А ведь она тоже, сидела внизу и беззаботно игралась, ребячливо смеялась и уплетала пирожное за обе щеки. Разве она может судить его за то, что однажды, этот несчастный мальчик захотел стать видимым, а не просто бледным призраком поместья Фантомхайв на окраине Лондона, всегда окутанного густым туманом. Когда раздался детский плач, она быстро побежала в детскую, что бы успокоить своё беспокойное дитя. — Винсет, малыш. Проснулся, мой хороший,- произнесла она с улыбкой на лице, беря на руки ребенка из колыбели. Лиззи ходила по комнате, убаюкивающе качая на руках младенца . — Тише,тише, — шептала она в такт движениям, гладя его по пушистым коротким волосам. Ребенок продолжал плакать, морщить лицо, и больно щипать крохотными ручонками выпирающую грудь матери. Когда в комнату вбежал запыхавшийся Сиэль, его лицо стало пунцовым от смущения, но оторвать взгляд от кормящей грудью Элизабет было не возможно. Она не замечая его, сидела слегка сгорбившись в легкой летней ночной сорочке , освещенная тусклым светом, её светлые волосы рассыпались по оголенным плечам слегка прикрывая обнаженную грудь, тонкие руки придерживали крохотную голову младенца, который довольно почмокивал, дергая ее за локоны. Он хотел было незаметно выскользнуть из комнаты, но дверь предательски заскрипела и нежный испуганный голос, заставил его посмотреть в большие зеленные глаза. — Сиэль? — Эм...Прости...Я услышал плач...подумал, что-то случилось,- смущенно говорил он. — Я не знал, что ты здесь. Я, пожалуй пойду,- сказал Сиэль, быстро поворачиваясь в сторону двери. — Подожди, Сиэль. Я сегодня о тебе думала и хотела... — Я не думаю, что говорить с братом своего мужа в полночь и в таком виде, хорошая идея. — Он все равно не в поместье, а слуги давно спят, — уверено сказала она, приближаясь к нему. — Постой, я хотела сказать, что... — Спокойной ночи, Лиззи, — сказал он, прежде чем она успела бы ухватиться за его рубашку. Дверь тихо закрылась и звуки удаляющихся шагов заглушила тишина. — Ты в первый раз за долгое время назвал меня Лизи, — прошептала она, утирая слезы. — Я только хотела сказать, что понимаю тебя. В полдень под звон колоколов, она неуверенно, с тревогой в сердце шла к алтарю. В белом подвенечном шелковом платье, скрывая испуганное лицо под белой вуалью, она тонкими пальцами сжимала локоть отца. Стоя на коленях перед священником, давая клятву перед Богом, она искренне верила в свои слова. Сняв венок из померанцевых цветов и мирты, мягко улыбаясь, Лиззи стояла, окруженная юными девушками и незамужними дамами в нарядных парчовых и кисейных платьях. Ломая тонкие веточки, она раздавала белые хрупкие цветы. В черном мрачном фраке к ней подошел молодой граф, поцеловав руку в белой кружевной перчатке, он склонился к ее уху, тихо прошептал : —Будь счастлива, Лиззи. Она помнит, как в ту секунду у нее перехватило дыхание и земля ушла из под ног. Когда она подняла голову и взглянула на бледное, серьезное лицо графа, её воображаемый мир в стеклянном шаре треснул, разлетелся на тысячу осколков и больно резал глаза. В тот самый миг, Лиззи поняла, что больше всего на свете хочет, что бы этот мужчина с повязкой на глазу, с израненной душой ребенка — улыбался. — И ты, —после долгого молчания, сдавлено произнесла, — будь счастлив. Она и не знала тогда, что счастье будет недосягаемым, а имитация счастья настолько болезненной. И только, когда муж уезжал по делам, она оставаясь одна с немногочисленными слугами, запиралась в комнате, доставала рапиру из-под кровати и в бесшумном танце с холодным оружием, кромсала на мелкие куски дорогое атласное платье, в ту секунду, она с уверенностью могла сказать, что счастлива. В дождливую ночь, после очередной тренировки, в мокрой от пота ночной сорочке и в панталонах расшитыми кружевами у колен, она босая с керосиновой лампой в руках, широко шагая шла в ванную комнату. Под грохот грома она открыла дверь и вошла. Дверь громко хлопнула, раздался очередной раскат грома, замерев от леденящего страха, в немом крике, Лиззи уронила на мраморный пол лампу. При свете блеснувшей молнии, возле витражного окна , с горящем как у дьявола глазом, сгорбившись стоял Сиэль. Лиззи зажмурилась, пытаясь убедить себя, что это обычное ведение, разыгравшееся воображение. — Дьявола не существует, это всего лишь сказки. Детские сказки и страшные рассказы моего брата. Мне просто показалось, — шептала она, прижав руки к груди. Открыв глаза, Лиззи инстинктивно попятилась назад. Фигура приближалась ближе и ближе, поскользнувшись на мокром полу, она чуть было не упала, но холодные руки крепко вцепились в ее тонкие запястья, удерживая её. — Ты не должна была это видеть, — зло прошептал Сиель, гневно смотря на неё. — С...Си...Сиэ...Си-эль,— дрожа от страха, полушепотом произносила Лиззи. Он крепко прижал ее к груди, от чего она охнула пытаясь отшатнуться, он был холодным словно мертвец. Ударив ногой в пах, она освободилась от его объятий и замешкавшись побежала к окну, пытаясь залезть на подоконник. Холодные руки схватили за лодыжку и резко потянули вниз. Она больно упала на холодный пол и готова была принять смерть, но ледяные крепкие руки обхватили её со спины. — Успокойся, Лиззи. Ты могла разбиться. Не делай больше такие глупости. Лизи бросало в дрожь, мотая головой из стороны в стороны, она пыталась вырваться. Знакомый до боли голос нежно шептал её имя, и бешеное биение его сердца, успокаивало. Она расслабилась, опустила руки и прижалась к его груди, как маленький испуганный котёнок. — Лиззи, не бойся. Только не бойся,— шептал он ей на ухо, поглаживая её по голове. — Сиэль,— шептала она, словно в полудреме. — Ты не должна была меня видеть таким. — Почему ты такой холодный? — Мы попали под дождь. Лошади и карета увязли по дороге, мы промокли до нитки пока добрались до поместья. Я хотел было принять ванну, но тут зашла ты. Все спали, я думал ты тоже спишь. Я не закрыл дверь, так как Себастьян должен был принести полотенце. Ты должна была спать, ты не должна была это видеть. Повернувшись к нему лицом, она стала жадно смотреть в его глаза, её теплые руки коснулись его щек. — Не надо, не смотри. — А он не такой и страшный, как показался в первый раз. Я не на шутку испугалась, — сказала она, мягко улыбаясь. — Сейчас, смотря в твои глаза, я понимаю, что ты всё тот же Сиэль. Сиэль, до которого я не могу дотянуться. — Что это? — испугано произнесла она, касаясь тонкими пальцами уродливого клейма на ребре. — Тебя пытали? — Лиззи, перестань. — вздрогнув, произнес он, пытаясь перехватить её руку. — Это, я тоже не должна была видеть. Не бойся, я никому не скажу. Лиззи слегка улыбнулась, склонила голову на бок, приложила указательный палец к его губам и еле слышно прошептала: — Это будет нашим с тобой секретом. — Лиззи. — Я пойду, — сказала она, пытаясь подняться. — Останься. Мне бывает так холодно. Элизабет Фантомхайв просыпаясь, всегда ступала босыми ногами на холодный пол и легкой поступью подходила к большому зеркалу. Сегодня, она смотрела в зеркало так, как никто из поколения Мидфорд не смотрел. Большие зеленые глаза искрились светом, а на лице сияла улыбка. Лиззи провела рукой по зеркалу, словно убеждаясь в реальности происходящего, там в отражении она видела себя горящую на костре, потому что вчера согрешила.