Мой странный Валентин

Конец света для меня наступает ежегодно четырнадцатого февраля. Уже за неделю до этого глупого праздника у меня начинается чуть ли не депрессия, и я всеми силами стараюсь избегать мест массового скопления людей. Мне кажется, что вместе с сердцами у многих от любви начинают плавиться и мозги. Все эти открытки, коробки шоколада в виде сердечек, странные статуэтки ангелочков и прочая любовная атрибутика, сметаемая с витрин магазинов в эти дни, непонятным образом должна осчастливить вторые половинки покупающих и показать им, как сильно они любимы. Хоть убейте, не понимаю я всего этого. Я вообще очень часто задаюсь вопросом: кому нужны подобные праздники? Производителям бестолковых побрякушек? Продавцам? Восьмое марта, День Святого Валентина. Это всего лишь один никчемный день, совершенно ничем не отличающийся от остальных. Просто его выделили в календаре особым цветом, и все словно под гипнозом стали верить в какую-то особенную магию. Мне кажется, если любишь человека, то неважно, какой день недели и какое число на дворе, чтобы показать ему все свои чувства. А так создается впечатление, что ты целый год не замечал и не уделял внимание своей дражайшей половине, и вдруг – раз, праздник, подарки и сразу любовь до гроба. Может, конечно же, не мне, человеку ни разу не любившему в своей жизни, рассуждать о подобном, но все равно странно это немного. Судьба обычно хранила меня от посещения улицы в последний день середины февраля. Но в этом году она, видимо, немного устала от меня, и поэтому сейчас я возвращаюсь домой с работы в самый разгар праздника всех сумасшедших. Эти психи повсюду. На лавочке в сквере, у кассы в кинотеатр, на светофоре. Мило улыбаются и обязательно держатся за руки. Кажется, если хорошенько вздохнуть, то можно почувствовать в воздухе ванильно-карамельный запах. Или клубнично-сливочный. Фу, гадость какая. Нужно срочно перебить этот мерзкий аромат, пока я окончательно не свихнулся. В ближайшей палатке покупаю сигареты и пару баночек пива. Вот, уже чуточку лучше. Теперь я со стопроцентной уверенностью могу сказать, что благополучно доберусь до дома. А вы, глупцы, продолжайте влюбляться, томно вздыхать. Ничто не вечно под луной, и вашим чувствам рано или поздно тоже придет конец. Делаю глоток хмельного напитка и одну затяжку. Только секс. Без обязательств, без любви. Просто удовлетворение своих физических потребностей и никаких розовых соплей. Всем хорошо, все довольны. И праздников не надо. Под фонарем замечаю поникшую фигуру мужчины с огромным букетом роз. Судя по виду незнакомца, он уже не первые десять минут ждет тут встречи со своей любимой. Или любимым. По крайней мере, мне так удобнее думать. Переминается с ноги на ногу и смотрит на часы. Боже, как же глупо они выглядят! Не часы, влюбленные. Мне всегда была интересна их логика: чем чаще смотришь на циферблат, тем быстрее придет твой партнер? Так что ли? Прохожу мимо и еще раз окидываю взглядом жертву любовных сетей. Мне послышалось или он действительно всхлипнул? Пытаюсь сдержать улыбку и замедляю шаг. Так и есть: голову совсем низко опустил, плечи дрожат. Плачет. Вот еще один аргумент, почему я никогда не влюблялся. Зачем? Зачем тратить время и нервы на шаткие чувства, когда можно просто с кем-нибудь спать? — Она… Она, наверное просто пошутила… — до моего слуха долетают невнятные слова. Ну, если она у тебя не клоунесса, то не хотелось бы тебя еще больше огорчать, приятель, но девушки иногда бросают парней. — Ведь у нас… Все было так хорошо… Не знаю почему, но я останавливаюсь и продолжаю слушать исповедь случайного прохожего. Он поправляет съехавшие с переносицы очки и впервые поднимает на меня глаза. — Как думаете, она придет? Парень, я что, похож на экстрасенса? Делаю затяжку и пытаюсь собраться с мыслями. — Хочешь выпить? — это единственное, что приходит мне на ум в эту минуту. Он в нерешительности еще раз смотрит на часы, а потом кивает головой. Уже подходя к моему дому, до меня вдруг дотекает, почему на нас все так подозрительно пялятся. Два мужика, идущие рядом в день всех влюбленных, один из которых с букетом роз. — Да выброси ты его, — усмехаюсь, глядя на благоухающий «веник». — Жалко, — он снова хлюпает носом. Черт с тобой. Поднимаемся на лифте на верхний этаж. Открываю дверь, проходим в квартиру. Наливаю воду в ведро (прости, друг, ваз не держу) и отправляю в него цветы. Бестолковей подарка я пока не знаю. Захватываю с кухни выпивку и два бокала и иду в гостиную. — Водка? — мой гость недоуменно смотрит на бутылку. Нет, блядь, газировка. Тебя баба только что бросила, или у нас тут с тобой романтическое свидание? Давай свечи зажгу и тихую музыку еще организую. Наливаю ему довольно таки приличную порцию и протягиваю стакан. Выдыхает и в три глотка осушает тару. Я, немного опешив, несколько секунд тупо пялюсь на гостя, но потом тут же прихожу в себя и тоже вливаю в свой организм горючего. — Тебя звать-то как? — закусываю хрустящим огурчиком. — Валентин… Я давлюсь маринованной вкусняшкой. — Шутишь сейчас или как? — я вновь наполняю наши стаканы. — Нет, правда, так зовут… — Ладно. А я – Аркадий. И снова в мгновение ока его бокал становится пустым. — Я ее так любил… То есть и сейчас люблю. Но этот странный звонок час назад… Она что-то говорила про наши характеры… Сказала, что хочет расстаться… Понеслась. Пусть болтает, только лишь бы не ревел опять. Мне больше не наливать, а вот ему еще пара порций не помешает. Киваю головой, делая вид, что мне интересно то, о чем он говорит, а на самом деле внимательно разглядываю его. Каштановые волосы неряшливо топорщатся, но это не делает моего собеседника непривлекательным. Изящные очки в тонкой черной оправе подчеркивают его природную интеллигентность. Рубашка, галстук, джемпер. Классические черные брюки. Судя по виду препод какой-то. Лет ему где-то около тридцати, наверное. — Я был очень добр с ней, всегда прислушивался к ее мнению… Почему она так поступила? Эх, и что же вас таких правильных и хороших вечно вокруг пальца обводят? Пользуются, ломают, прогибают под себя. Спрашиваешь почему? Да нехрена быть таким бесхребетным! В какой-то момент я перестаю понимать то, о чем он говорит. Я концентрирую свой взгляд на его губах и уже через какое-то время не могу отделаться от мысли, что хочу его поцеловать. — На прошлой неделе мы были с ней в театре… — Я гей, — немного не в тему сейчас, но решаю хоть немного как-то разбавить этот монотонный поток нытья. — Ч… Что? — кажется, он протрезвел. — Вот что… Подаюсь вперед и, чуть наклонив голову, целую его в губы. Хорошо, что мы сидим на полу, и падать ниже уже некуда. — Ты… Ты что сейчас сделал? — Валентин зачем-то тянется за бутылкой. Надеюсь, хочет еще водки, а не грохнуть ей меня по голове. Блин, зачем спрашивать об очевидном? Ты же сам прекрасно понимаешь, что сейчас произошло. — Ну так… Ты слышал мой вопрос? Точно – препод! Медленно цедит спиртное из стакана, не отрывая от меня взгляда. Протягиваю руки вперед и за дужки тяну с его носа очки. Откладываю их в сторону и решаю дать ответ не словами, а действиями. Снова припадаю к его губам, но на этот раз замираю на них чуть дольше. — Теперь все ясно? – чуть отстраняюсь и заглядываю Валентину в глаза. — Не совсем… Кладет руку мне на затылок и резко притягивает к себе так, что наши зубы клацают друг об друга. Упс… Вовлекает меня в страстный поцелуй, от которого я моментально начинаю заводиться. — Трахни меня, — вместе с его языком мне в рот врывается недвусмысленное предложение. Пипец. Водка, расставание, праздник — что на него так подействовало? Я-то, конечно, не против, но вот он… Не думаю, что если переманю этого запутавшегося натурала на свою сторону, то он мне потом спасибо за это скажет. — Аркадий… Запомнил с первого раза. А целуется он прикольно. Я бы даже сказал очень умело. И чего его баба бросила? — Сделаем это здесь или в спальню пойдем? – Валентин, не теряя времени даром, уже стащил с себя джемпер и теперь пытается ослабить узел на галстуке. Бля. Только без паники. Я хочу его, но в тот же момент… не хочу. Он притягателен, сексуален, но пользоваться его горем, как предлогом, чтобы затащить его в койку, что-то не вдохновляет. Черт, откуда у меня эта справедливость прет? Ведь я же никогда не задумывался об этом раньше. Меня вообще мало когда интересовал внутренний мир партнера. А сейчас, я веду себя так… так… будто бы я влюбился. — Валентин, — пытаюсь держать себя в руках, — ты не понимаешь… — Я все понимаю. К чертям любовь, да здравствует секс. Мимо меня пролетают его брюки. Ну ладно, ты сам напросился. Если утром будут какие-то претензии, то высказывай их кому-нибудь другому. ОК? Жестом указываю ему на дверь спальни. Пока снимаю с себя вещи, Валентин избавляет себя от нижнего белья. Встает на кровать на четвереньки и облокачивается на локти. —Так вы это делаете? — смотрит на меня через плечо. Кто тут кого совратить пытается, мать твою? Подхожу к нему и кладу руки ему на бедра. — Знаешь что… Повернись, — со мной и впрямь метаморфозы творятся. Мог бы ему сейчас вставить, ведь он вряд ли что вспомнит на утро, но почему-то хочется сделать все красивее. Валентин ложится на спину и призывно раздвигает передо мной ноги. Наваливаюсь на него всем телом, и наша пьянка продолжается. Только теперь я хмелею не от прозрачной сорокаградусной водички из запотевшей бутылки, а от горячих губ моего случайного знакомого. Целуюсь с ним, а руками попутно изучаю так внезапно предложенное мне тело. Без пяти минут товарищ по ориентации весь извивается подо мной, чувственно отзываясь на каждое мое прикосновение. Если он так реагирует на мои руки, то, что же с ним будет, если по его коже заскользят мои губы? Тут же решаю проверить все это на деле, оставив догадки в стороне. Целую Валентина в шею, и сразу же в награду получаю от него первый едва слышимый стон. Опускаюсь ниже, а сила звуков, рвущихся из груди моего партнера, только увеличивается. Когда достигаю живота, его «Ох» и «Ах» звучат уже так громко, что я опасаюсь за свои барабанные перепонки. Моя самоуверенность возрастает еще больше, а решение Валентина окраситься в голубые тона сейчас такое же твердое, как и его достоинство. Он весь прогибается и сминает пальцами белую простыню, как только я касаюсь языком его налившегося кровью ствола. Не медлю и тут же погружаю его себе в рот. Резко опускаюсь почти до самого основания, а затем медленно, плотно обхватив губами, поднимаюсь вверх. Быстрыми движениями языка дразню головку, а потом снова заглатываю. Соленая влага во рту и нервные вздрагивания бедер Валентина дают мне понять, что он уже кончил. Довольный собой, пошло облизываю губы. — Она мне так никогда не делала, — пьяный лепет Валентина просто умиляет меня. — Да и вообще… Мне сделали это впервые… М? Что за женщины тебе попадались? И ты еще сопли пускал, что тебя подружка кинула? Это не ей, а тебе ее бросить давно уже было нужно. Улыбаюсь, и пока он что-нибудь еще неподходящее не ляпнул, тянусь к тумбе за резинкой и смазкой. — Теперь было бы здорово, если бы ты занял ту очаровательную позицию, в которую вставал в самом начале, — отвинчиваю крышку тюбика. Валентин, хотя и пьян, все понимает. Ему сегодня минет впервые в жизни сделали, у меня девственник в первый раз. Ну, прямо таки настоящий праздник с охренительными подарками. Ура! Кряхтит что-то там в подушку, терпя уже третий мой палец у себя в заднице. Ептель, я реально влюбляюсь в этого парня! И чем дальше, тем… глубже. Надеваю презерватив и… прощай, Валентин-натурал! Вхожу в него очень аккуратно и медленно. Больше боюсь не его самого повредить, сколько его психику. — Ты в порядке? — интересно, медаль за гуманизм дают в нашем государстве? — Да двигайся ты уже, — цедит сквозь зубы. Ну, что же, поехали. Или поскакали. Или… просто трахаемся. Конечно, ощущения с латексным защитным барьером не совсем те, что хотелось бы, но сейчас не тот момент, чтобы жаловаться. Тело горит, а алкоголь и адреналин только добавляют жара в кровь. Вколачиваюсь в Валентина, закусив от наслаждения губу. Он такой узкий, такой тесный внутри, но в тот же момент такой податливый сейчас, что от всех этих противоречий мне просто сносит крышу. Конечно, я понимаю, что его страсть в данный момент больше продиктована злостью и желанием отомстить той девице, но и отметать тот факт, что его стоны удовольствия моих рук дело, я тоже не могу. Движения его бедер становятся интенсивнее, он уже сам насаживается мне на достоинство, нетерпеливо приближая меня к моменту развязки. Финиширую и, придерживая пальцами почти съехавшую резинку, выхожу из Валентина. Несколько коротких поцелуев в крестец и ягодицы, и я падаю рядом со вступившим в наши оттенка неба ряды. Комментарии излишни, как впрочем, и какие-либо движения. Закрываю глаза и почти сразу же проваливаюсь в сон.

* * *

Странно. Утреннее похмелье почти не сопровождается головной болью. Поворачиваюсь на бок и сразу же встречаюсь взглядом с Валентином. — Аркадий… Доброе утро… Ну, если так, то доброе. Чтобы не смущать своего любовника, первым вылезаю из кровати и плетусь в душ. Смываю с себя вину за то, что обратил в свою веру не вовремя подвернувшегося мне вчера под руку Валентина. Выхожу из ванной и иду на кухню. Пока мой гость принимает водные процедуры, готовлю скромный завтрак. Достаю из холодильника пиво – опохмелиться. — Я лучше кофе, — глянув на жестяную баночку, Валентин морщится. Как скажешь. Бросаю ему в чашку ложку быстрорастворимого кофе и заливаю кипятком. После завтрака он спешно одевается в прихожей, стараясь не смотреть мне в глаза. Стою рядом, не зная, как прервать повисшую в воздухе тишину. — Ты… это… Если что… извини меня, — Валентин поправляет очки. Обалдеть! Он передо мной извиняется. — Я никогда раньше так не делал, — продолжает оправдываться, — без любви… с первым встречным… — Эй, — вклиниваюсь в его заупокойную речь, — я тоже много чего раньше не делал… «Например, не позволял своему сердцу биться так громко в присутствии какого-то парня». Делаю шаг ему навстречу и припечатываю его к стене. Руки скользят по его бокам и останавливаются на бедрах. — Все хорошо, — дышу ему в лицо, — с Днем Святого Валентина тебя… — Да… Но праздник был вчера… — А Валентин есть сегодня… Приподнимаю его лицо за подбородок и целую в губы. Долго, томно, сладко. — Мне пора, — Валентин нехотя выбирается из моих объятий. Иду в комнату за мобильником. Возвращаюсь и взглядом спрашиваю у Валентина разрешения перезвонить. После нескольких секунд сомнений, он диктует мне свой номер. Входная дверь за ним закрывается. Я подхожу к ведру, в которое вчера поставил цветы и, присев перед ним на корточки, вдыхаю аромат еще свежих роз. Кажется, я действительно влюбился в тебя, мой Валентин!