***
Миша будет здесь с минуты на минуту. Они договорились, что он приедет к Дженсену домой и оттуда они вдвоем поедут в аэропорт. Джаред присоединится немного позже и приедет уже на место вечерним рейсом. У него небольшие дела дома, поэтому он с утра позвонил Дженсену и сказал, что задержится. Они летят в Калифорнию! Дженсен заранее надел легкие летние брюки и футболку. Даже такая простая одежда смотрится на нем просто великолепно, подчеркивая его длинные ноги и бицепсы. В Калифорнии чертовски жарко и нужно быть готовым. — Ладно. Я пошел, подожду Мишу на улице, — говорит он, закидывая на плечо рюкзак, и подходит к жене, ласково целуя её в губы. С детьми он попрощался пятью минутами ранее. Клиф ждет его во дворе. Улыбнувшись своей жене, Дженсен направляется к двери и вдруг: — Дженс, — взволнованный голос заставляет его застыть на пороге. — Только, пожалуйста, возвращайся! Она знает, хренов ты дурак. Она всё знает. — О чем это ты? — он медленно оборачивается, всё ещё чувствуя спиной брошенные ею слова, которые застыли в воздухе. Делает вид, что совсем не понял о чем речь. — Ты знаешь о чем я, — на мгновение ему кажется, что она смотрит на него стеклянными глазами, но после её губы изворачиваются в печальной улыбке и она говорит: — Иди. Тебя ждет, Клиф. Да, вот и Миша, похоже, приехал. Дженс зажмуривается и еле заметно кивает головой. Надеется, что она не заметила, ведь он всё прекрасно понял. Её слова ранят, ледяной крошкой заползают под кожу. Если она догадывается, тогда зачем толкает его навстречу к Мише? Он же сказал, что не поедет, если она будет против. А Дэннил наоборот всё отрицала и будто бы умоляла его поехать. Это очень странно. Эклз глубоко вздыхает и выходит во двор. Перед ним уже стоит Клиф и делает шаг навстречу, протягивая ему руку для приветствия. — Миша уже в машине? — говорит он, и Клиф положительно кивает, забирая у Дженсена сумку и кладет её в багажник. Сердце предательски стучит и Дженсен намеренно открывает заднюю дверцу автомобиля: — Привет! — Привет, что-то ты долго. Наверное, пытался впихнуть в сумку пятьдесят различных футболок? — язвит Миша и они обмениваются рукопожатием. Все становится на свои места. — Да, а как же, — отвечает Дженсен, даже не пытаясь скрыть печальные нотки в собственном голосе. Он присаживается рядом, но все же соблюдает дистанцию, стараясь ненароком не коснуться своей ногой бедра Миши. Ему нужно контролировать себя, чтобы не наделать глупостей. Таких, сука, ему нужных глупостей. Миша выглядит как всегда отлично. И, о, нет, он надел футболку Дженсена, которую тот дал поносить Мише на некоторое время. Черное поло с небольшим логотипом на груди шикарно смотрелась на Мише, но она была ему слегка великовата, как, впрочем, и все остальные вещи Эклза. Да! У них настолько «дружеские» отношения, что порой Дженсен дает Мише свою одежду, а потом Коллинз подходит к нему с телефоном: — Смотри, Дженс. Фанаты уже вычислили всё то количество футболок и рубашек, которое ты дал мне. На экране огромный коллаж, где на одной половине фотографии Миши в рубашках Дженсена, а на второй и самого Эклза. И этот синеглазый дьявол ухмыляется, наслаждаясь этим. И они, черт возьми, в курсе. Весь, блять, твиттер в курсе, что Эклз нихера не играет. Что он специально напивается на всех конах до такой степени, чтобы больше не контролировать себя и не думать каждое мгновение о том, что сказать, когда рядом Миша или что сделать. Дженсен уже давно не может отрицать тот пиздец, который творится с ним уже сраных восемь лет, когда Миша Коллинз оказывается рядом с ним. Каждая секунда, проведенная вместе с ним особенная, не такая, как с Джаредом, Дэннил… Это что-то волшебное, заставляющее время застыть на месте. Он может проговорить с Мишей целую ночь, не замечая, что уже наступил рассвет. Они всегда находят темы для разговоров, повод для выпивки и предлог, чтобы встретиться. Но сейчас Дженсену капец как страшно, ибо он знает, что за эти три дня его самообладание может полететь к чертям. До аэропорта Эклз едет практически молча, лишь изредка поддерживая рассказы Коллинза короткими одобрительными фразами. Он замечает как Миша хмурится и старается заглянуть ему в глаза, понимает, что-то не так, но Дженсен лишь отворачивается и устремляет свой взгляд на проезжающие мимо машины. С каждым годом Дженсену всё сложнее контролировать себя, когда он рядом. Но в эти моменты, когда всё плывет по течению, когда синие глаза Миши искрятся — Эклз чувствует себя настолько свободным и счастливым, что это чувство хочется испытывать всегда. И ему стыдно, что он не испытывает такие ощущения, когда рядом Дэннил. Стыдно, блять, и он презирает себя за это. Они быстро проходят регистрацию и садятся в самолет. Места у них, конечно же, рядом и здесь не получится вжаться в дверь автомобиля. — Дженсен, ты в порядке? — обеспокоенный голос вырывает его из раздумий, и это действует подобно пощечине. Синие глаза пристально смотря в его — зеленые. Любопытно изучают Дженсена и заглядывают в душу. Ещё немного и он всё поймет. У них, как и у их персонажей, существует такая же глубокая связь. Невидимое связывает их, приковывает друг к другу, заставляя чувствовать себя свободными. Нет, блять, Эклз, соберись. У тебя все получится. Поговори с ним. Веди себя, как раньше и все будет окей. Просто, не перегибай палку. Но он выдавливает из себя: — Я посплю недолго. Мне немного нездоровится. Миша хмурится и отвечает: — Ты заболел? — Нет, — получается слишком громко. — Нет… Я просто плохо спал, у близнецов начали прорезаться зубы и я… — Хорошо, — перебивает Миша и понимающе похлопывает его по плечу. Если бы кто-то знал как сложно Дженсену постоянно лгать. Господи, если бы кто-то знал. До Калифорнии лететь полтора часа, а с Мишей их разделяют считанные сантиметры. Как же ему хочется прикоснуться к Мише, засмеяться и просто быть собой. Но Дженсен отворачивается от Коллинза и прикрывает веки. Уснуть ему не удастся.***
До самой гостиницы всё проходит абсолютно так же. Дженсен по-прежнему молчит, а Миша, спасибо ему огромное за это, ничего не расспрашивает и лишь занимается своими делами: читает или слушает музыку, изредка кидая какие-то совершенно бесполезные фразы. Это и есть ещё одна прелесть их взаимоотношений, то, за что Эклз так сильно ценит своего коллегу: Понимание. В Лос-Анджелесе сегодня по-особенному жарко. Они добираются до своего номера уже под вечер, к шести часам. Джаред снял им один огромный номер на троих: с двумя односпальными кроватями и огромным просторным диваном. Дженсен сразу занял диван, а Мише ничего не оставалось как занять кровать. — Ну ты и хитрожопый, Дженсен, — улыбнулся он, кидая свою сумку на новое место для отдыха. После этого Миша спросил, хочет ли он пойти на пляж, на что Эклз дал отрицательный ответ, сославшись на то, что его утомил перелет. — Ты сегодня какой-то странный. Отдыхай, а я пойду, пожалуй, покупаюсь, — томно вздохнув сказал Коллинз и похлопал Дженсена по спине. От этого прикосновения внутри всё похолодело и сжалось, но Дженсен выдавил из себя подобие благодарной улыбки. Сейчас Миша ушел и Дженсен вновь один, наедине со своими мыслями. Главное дождаться Джареда. И тогда станет легче. Дженсен успевает принять душ и переодеться, как вдруг раздается звонок. Он мгновенно подлетает, и видя такое знакомое «Джаред» чувствует как на душе становится намного легче. — Привет! Ты уже прилетел? — Эклз как никогда хочет, чтобы Падалеки сейчас был с ними. Это необходимо. — Привет! Послушай, Дженс… — голос у друга взволнованный и этот тон заставляет Дженсена нервничать. — Я не смогу прилететь! Бах. Что-то обрывается, внутри всё холодеет. И почему-то нет обременяющей тоски, злости, ни чего-то другого, а лишь огромное облегчение. Значит, подсознательно Дженсен рад, что остается с Мишей вдвоем. — В смысле? Как? — Дженсен от неожиданности подпрыгивает на месте, ощущая как сердце бешено стучит о грудную клетку. — Что случилось? — Всё… нормально. Я просто не могу. Ничего серьезного, правда, не волнуйся. Прости, я знаю, что это была моя идея. Просто появились некоторые хлопоты, я не хочу сейчас рассказывать. В общем, мне жаль, я надеюсь, что ты и Миша проведете время хорошо, — голос у Джареда печальный и Дженсен в ответ лишь глубоко вздыхает и отвечает: — Хорошо. Но как только захочешь поделиться проблемами — звони в любое время. И вот что, блять, теперь делать? И Дженсен решается плюнуть на все и пустить все на самотек. Это был невыносимый день, полный неловкого молчания и невозможности прикоснуться к тому, кого он жаждет больше всего. К Мише. И именно поэтому Дженсен закрывает их номер на ключ, перед этим забрав с мини бара несколько бутылок пива. Именно поэтому Дженсен находит его недалеко от их номера, на пляже. На улице уже закат и Эклз вспоминает как два года назад они с Мишей фотографировались на фоне подобного зрелища. Это было так забавно, так непринужденно и это его лучшее фото в жизни. Он замирает в десяти метрах от Коллинза: босые ноги приятно окутывает прохладный песок, а легкий вечерний ветер дует прямо в лицо, заставляя прикрыть веки. — Привет! — мягкий, такой теплый и знакомый голос заставляет Дженсена очнуться и он улыбается, в первый раз за день смотрит в синие глаза и делает шаги навстречу. — Привет! — отвечает Эклз и Миша двигается, освобождая место на пледе, этим жестом приглашая его присесть. Тихий Океан сегодня по-настоящему тихий, манящий. Они заплатили огромные деньги, но нашли отель, который расположен далеко от главного пляжа в городе. Поэтому людей вокруг практически нет, а те, кто и были рядом, стали уходить, вдоволь насладившись палящим солнцем ещё днём. Эта тишина и шум волн, приносят Дженсену удовольствие. Он присаживается рядом, вплотную прижимаясь бедром и боком к Мише. И никто не отодвигается, словно так и надо, словно никто ничего не замечает. Им удобно, им комфортно быть друг с другом так близко и это радует. — Что с тобой сегодня было, Дженсен? — Миша первый нарушает тишину, произнося это очень тихим и печальным голосом. — Слишком многое происходит и я, просто… не знаю… — искренне отвечает Дженсен, глядя куда-то за горизонт. И вновь молчание, липкое, тягучее, но не такое ужасное как сегодня в машине и самолете. — Правда, здесь очень красиво? И Эклзу ничего не остается, как кивнуть в ответ. Он замечает что на солнце волосы Миши отдают рыжим, а ветер растрепывает их, придавая небрежный вид. Дженсен горько улыбается, ощущая ком в горле, который так сильно сдавливает шею, что лишает возможности дышать. Он дурак, такой дурак. Все что ему нужно прямо здесь, стоит лишь прикоснуться. — Пойдем купаться? — произносит он слегка хриплым голосом, моргает, убирая с глаз навернувшиеся на них слезы. Он не проебет больше ни одной минуты. — Давай! Они снимают футболки, оставаясь в пляжных шортах. Вода слегка прохладная, а солнце практически село за горизонт, приглушая ярко-оранжевый свет. Дженсен ощущает себя свободным, словно он летит в небе, и становится так весело и радостно, поэтому он с разбегу толкает стоявшего по щиколотку в воде Мишу в океан, при этом запрокидывая голову и весело хохоча. Хочется крикнуть на весь мир, что он теперь свободен. Что все его мучения закончились буквально за несколько минут. — Ах ты засранец, — Миша встает, весь мокрый, но при этом тоже смеется и начинает брызгать на Дженсена водой. Эклз все больше смеется и начинает удачно уворачиваться от брызг, а потом и вовсе бежит, шлепая босыми ногами по воде. Легко, Господи, как же мне легко. И, как только ему кажется, что он оторвался от Миши, Дженсен ощущает, как сильные руки хватают его за талию и грубо кидают в воду. — Миша, блять! — он падает в воду, чувствуя тяжесть чужого тела сверху. Коллинз переворачивает Дженсена так, чтобы видеть его лицо, не давая захлебнуться. Он крепко держит мужчину за запястья, впечатывая его в воду так, чтобы только голова оставалась снаружи. — Ты это заслужил, — Миша старается перевести дух, и смотрит ему прямо в глаза, прожигая своим взглядом, заставляя тело Дженсена покрыться мурашками. А после Эклз замечает, как тот медленно переводит взгляд на его губы. Немая просьба. Господи, он хочет меня поцеловать. Но Дженсен прекрасно знает, что Миша никогда не решится, ибо боится, что Дженсен оттолкнет. Поэтому Эклз делает рывок вперед, пользуясь тем, что Коллинз слегка ослабил хватку и впечатывается ртом в его приоткрытые губы. Миша замирает, а Дженсен ухмыляется, надавливая языком ему на губы, заставляя Коллинза подчиниться. И вот в следующее мгновение Миша целует его в ответ, жадно отвечая на жаркие поцелуи, цепляясь руками за его кожу, сминая бока и притягивая за талию ещё ближе. Волны ударяются об их тела, но им, кажется, все равно, потому что сейчас нет ничего важнее нежели то, что происходит. — Теперь ты мой, блять, только мой, — хрипит Дженсен и целует Мишу за ухом, обцеловывает шею, оставляя засосы, заставляя выгнуться навстречу, вырывая из его глотки протяжные стоны. В этом есть что-то хищное, но Эклз заставляет себя остановиться и посмотреть Мише в глаза. Вокруг них океан, но даже он не такой синий, как глаза, в которые он сейчас смотрит. — Дженс, я… — Ш-ш-ш-ш, молчи, — он прикладывает к губам Коллинза палец, заставляя замолчать. Слов не нужно, они здесь лишние. Дженсен усмехается, ощущает, как от смущения горят у щеки, но Миша поднимается с колен, и, протягивая руку, помогает ему встать. — Что теперь дальше? — спрашивает Миша и смотрит вдаль за горизонт. В одной руке у него бутылка пива, а другой он свободно перебирает пряди волос лежащего у него на коленях человека. Солнце уже зашло, оставляя на небе лишь алую полоску. Скоро совсем стемнеет. От звука океана ушам становится приятно, а рука Миши, перебирающая его волосы, дарит мужчине долю спокойствия и Дженсен прикрывает веки, как довольный кот, наслаждаясь происходящим. — Я не знаю. Но мне нравится, что всё так… — отвечает он, и ощущает, как рука Коллинза замирает. — Дженс, посмотри на меня… Дженсен открывает веки и встречается с его глазами, излучающими такое тепло и нежность, от чего его сердце начинает колотиться ещё больше. И в следующее мгновение ощущает губы Миши, целующего его так отчаянно, но в этом поцелуе всё то, что не в коем случае не нуждается огласке. Дженсен стонет и, не выдерживая, резко поднимается, хватая Мишу за затылок, целуя мужчину ещё сильнее. Миша отстраняется и целует Дженсена в ключицу, потом в плечо, потом наклоняется и облизывает сосок, с пошлым причмокиванием впуская его в рот. — Господи… — Эклзу не хватает воздуха, он чувствует, как всё тело напрягается от прикосновений, а внизу появляться сладкая тяжесть в паху. — Миш, пожалуйста! Хрипло и так отчаянно. Дженсен видит, как у Коллинза трясутся руки, а в следующую секунду ощущает, что теплая рука Миши оттягивает его шорты и сжимается вокруг напряженного члена, заставляя забыть обо всем на свете. Миша вновь целует Эклза, в то время как его рука опускается то вверх, то вниз, вызывая у Дженсена приступы наслаждения. Эклз в свою очередь делает тоже самое: стягивает с Миши шорты, полностью оголяя его, и кончиком пальца касается головки члена, от чего Миша дергается вперед, толкаясь ему в руку. Они целуются, как в последний раз. Миша прикусывает Эклзу губы, сминает их своими, не давая передышки даже на немного. Дженсен чуть ли не рычит, смазывая поцелуй, когда Миша ускоряет темп и Эклз, не выдерживая, кончает прямо в его руки, уткнувшись головой Коллинзу в плечо, не переставая двигать рукой, а наоборот набирает темп, и Миша кончает следом за ним, бессильно наваливаясь на Дженсена. Как хорошо, что сейчас уже темно, а на пляже кроме них в радиусе ста метров никого. Они какое-то время проводят время друг у друга в объятиях, пытаясь отдышаться и придти в себя. В это время Дженсен размышляет о том, что этот вечер — лучший в его жизни. И этот человек, уткнувшийся ему в плечо, также самый лучший. Дженсен думает, что он идиот, сраный придурок, потому что думал, что сможет прожить без Миши всю жизнь, и все эти года он просто потерял впустую. И сейчас он тонет в его объятиях, не желая отпускать его, прижимая к себе как можно ближе. Дженсен так и не узнает, что Джаред намеренно не приехал, оставив этих двоих наедине, потому что Бог знает, как ему надоело это вечное сексуальное напряжение между ними. Дженсен не узнает, а если бы и узнал, то купил бы ему в благодарность бутылку самого дорогого виски. У них есть ещё три дня, и Миша с Дженсеном используют их по максимуму. Добро пожаловать в Калифорнию!