***
Первый раз мы встретились, когда мне было шестнадцать, а ей семнадцать. Она была младшей дочерью местного графа, тихой и милой девушкой. Прислуживать ей было в радость. Она относилась ко мне как к равной, возможно даже как к подруге, когда мы оставались наедине. Она делилась со мной секретами и мечтами. И в какой-то момент на меня нахлынуло осознание: я влюбилась в свою госпожу. Постыдное чувство. Грязь. Мерзость. Я каждую ночь молила Господа, чтобы он вразумил меня, направил на путь истинный, а на следующее утро жадно рассматривала и легко касалась ее безупречного тела, помогая ей одеться к завтраку. Спустя месяц моих мучений, она затащила меня в свои покои и вынула из-за пазухи бутылку вина. Быстро протараторив о том, что у нее была очень сложная неделя, она разлила вино по бокалам и протянула один мне. Я пыталась воспротивиться, но она сказала, что это приказ. Я не могла ослушаться. Мы уселись за стол и завели непринуждённый разговор. Она расспрашивала меня о семье и друзьях. Мы много говорили о снах. Я не заметила, как мы оказались лежащими на ее постели. Хмель ударил нам в голову, и мы просто смеялись. Она посмотрела на меня и протянула руку к моему лицу. Кончиками пальцев, легонько огладив по щеке, коснулась закрытых век, и остановилась на губах. Я замерла, когда она склонилась к моему лицу. Поцелуй был нежным, но со стойким вкусом отчаяния. Я вцепилась в ее плечи, чтобы притянуть ближе к себе. Мы сплелись в один клубок из чувственных касаний и глубоких поцелуев. Луна освещала наши переплетённые тела, а я всё не могла оторваться от её сладких губ. И лишь когда первые лучи солнца проникли в покои, мы уснули, крепко обнимая друг друга. Когда я проснулась, её уже не было. Я не видела ее целый день, а вечером её нянечка сказала, что ее отправили в соседний замок, чтобы выдать замуж за старого графа и тем самым расширить границы. Спустя неделю прибыл гонец. После прочтения послания графиня закрылась в своих покоях. Ее рыдания были слышны по всему замку. Моя госпожа умерла. Она не смогла вынести прикосновений графа и в первую брачную ночь выбросилась из окна башни. Три дня спустя я ушла из замка и направилась на север, в монастырь. Спустя годы я дослужилась до аббатисы и в старости отошла в мир иной. Но мое сердце умерло раньше. Вместе с моей госпожой.***
Во второй раз я встретила её в самое страшное для мира время: шла первая мировая война. Она была французским снайпером, а я русским врачом. Я сразу узнала ее, словно она не изменилась. Только в глазах её была грусть, после всех пережитых ужасов этой войны. Мы не разговаривали, а если и пытались, то разность языков давала о себе знать. Общались мы жестами. Спустя время, мы стали понимать друг друга с полувзгляда. Почти каждую ночь она пела мне песни на французском, а я взамен рассказывала русские сказки. Иногда мы забирались на крышу штаба и молча смотрели на звёзды. В тот день нас отправили на границу, где шли жаркие бои. Пробираясь между телами, я искала выживших. Она подбежала ко мне, схватила за руку и рванула в сторону леса. Я обернулась и увидела, что за нами бегут трое солдат. Мы добежали до высокого дуба, под корнями которого я различила волчью нору. Она затолкала меня туда и развернулась обратно, но не успела сделать и пяти шагов, как её подстрелили. Пуля прошила живот и застряла в ближайшем дереве. Солдаты осмотрели ее, забрали все оружие и побежали дальше в лес. Я выбралась из норы и упала рядом с ней. Из раны на животе сочилась кровь, которая залила ей всю форму. Я молила ее не покидать меня, держаться, слушать мой голос, зажимая рану. Слезы падали на её лицо. Из ее рта потянулась тонкая струйка крови. Она взяла мои руки в свои и поцеловала. Я видела в ее глазах, что она начала узнавать меня. Но слишком поздно. Ее тело обмякло в моих руках. Я оттащила ее к норе. Последний раз прикоснувшись к ее губам своими, я замуровала ветками вход и побежала в сторону нашего лагеря. Этот поцелуй был прощанием. Спустя годы, я часто гуляла в том лесу, молясь всем известным богам, чтобы мы встретились вновь.***
В очередной раз мы встретились в кафе. Она училась на юриста, а я работала бариста недалеко от ее колледжа. Она заходила почти каждый день, заказывала двойной эспрессо и садилась за столик напротив стойки, за которой я работала. Однажды я набралась смелости и написала на ее стаканчике свой номер. В тот вечер мне пришло первое сообщение. Наш роман завязался быстро. Мы каждый день гуляли и много разговаривали. Она улыбалась так ярко и со смехом говорила, что мы так хорошо друг друга знаем, словно были знакомы в прошлой жизни. Когда все произошло, я отрабатывала двойную смену в кафе. Она забежала ко мне на работу с самого утра и нежно поцеловала. А затем рассмеялась и сказала, что будет сегодня поздно, так как они решили отметить сдачу экзаменов в общаге. И снова прильнула к моим губам. В этом поцелуе было обещание. В ту ночь ее избили. Гомофобы узнали про наши отношения и решили «вылечить» её. Они привязали ее к кровати и поочередно насиловали, зажимая ей рот руками и продолжая избивать. Последний удар пришелся по голове и оказался роковым. Одногруппница, которая услышала ее крик, вызвала полицию. Всех парней посадили в тюрьму на долгий срок. На ее похоронах я не проронила ни слезинки. Я помнила ее немое обещание. Я верила, что мы встретимся вновь.***
Мы были знакомы с детства. Жили в соседних домах, ходили в одну школу, а потом и колледж. Мы много говорили о всех наших прошлых жизнях. Я рассказывала ей о наших встречах и расставаниях, а она слушала меня и щурила глаза в улыбке. Я сделала ей предложение на её двадцать пятый день рождения. Мы жили в небольшом домике с гаражом, задним двором и будкой для собаки. Мужчина, напавший на нас в переулке, был вооружен. Я не могла допустить, чтобы все повторилось вновь. Я бросилась на него и выхватила нож из его рук… А затем нанесла ему двадцать семь ножевых ранений. Было бы намного больше, если бы она не оттащила меня. Я позвонила в полицию и призналась во всем. Она плакала и уговаривала меня сбежать, а я лишь просила её вызвать такси и поехать домой. Я не хотела, чтобы она видела, как меня скрутят. То, что я защищалась, не было хорошим оправданием для суда. Меня приговорили к смертной казни на электрическом стуле. Когда меня выводили из зала, она бросилась ко мне на шею и поцеловала. В этот поцелуй мы обе вложили всю любовь, что горела в сердцах. Сидя на электрическом стуле, я посмотрела на ее заплаканное лицо и улыбнулась. Уголки ее губ чуть приподнялись. Мы знали, что это не конец.Я знала. Она будет ждать меня…