Не хочу плакать, но я прорываюсь. Холодные простыни, но где моя любовь?
Приехавшие на вызов какой-то женщины сотрудники ДПС, несмотря на весь свой многолетний стаж, глядели с сожалением и ужасом, пока медики скорой помощи пытались спасти пострадавших. Женщина, которая увидела покорёженную машину и вызвала их, сейчас рыдала, хотя даже не знала эту пару, к слову, вообще. Её трясло просто от осознания того, что чья-то жизнь может кончиться, чья-то семья разрушиться так легко, будто по щелчку пальцев неизвестного. Молоденький медбрат, вытащив из-под перевёрнутой машины кровавое тело с расплющенным низом, едва держался и был полностью бледным, как лист бумаги. Он был совсем неопытным и впервые видел что-то настолько ужасающее, из-за чего сильные руки тряслись. Подбежавшая врач, хладнокровно давая ему указания, проверяла пульс на шее и дыхание у девушки, а после, заметив, что та ещё жива, начала командовать ещё активнее, силясь спасти жизнь. Другой медбрат, куда старше и опытнее, держался из последних сил, когда доставал только ошмётки, отдалённо напоминающие человека. Женщина не выдержала и упала в обморок от всего этого — такое увидеть не пожелаешь вообще никому. Сотрудники ДПС трясущимися руками писали протокол о несчастном случае. А на разбитом ветровом стекле машины написано «Молодожены». Не желаю жить без тебяЧасть 1
24 августа 2017 г. в 21:26
Мелодичный голос женщины из радио убаюкивающе разносится по салону. Она что-то вещает о звездах шоу-бизнеса, секретах успеха и о новом поколении, которое, возможно, в будущем затмит старое. Сидящая рядом с водителем девушка устало вздыхает, всматриваясь в боковое окно, за которым огни города мелькают бликами, а электрические фонари, освещающие трассу, смазываются в одну мигающую полосу; дальше кромешная тьма.
— Через час будем на месте, — устало сообщает парень.
— Ты говорил то же самое практически час назад, — девушка хмыкает, немного недовольно смотря на своего мужа.
— Ту дорогу, по которой мы должны были ехать изначально, заблокировали из-за ремонта, поэтому пришлось ехать в объезд, — парень пожимает плечами, всё также пристально следя за дорогой, и немного измученно улыбается. Жена переводит недоверчивый взгляд от окна на любимого, щурится, а после, видя его слабую улыбку, улыбается в ответ.
Она тянется рукой к радио, переключая каналы на что-нибудь весёлое, нежели «последние новости звёзд шоу-бизнеса». Уловив знакомый мотив любимой песни, девушка откидывается на спинку сиденья, прикрывая от удовольствия глаза. Дорога кажется ей до безумия длинной, но всё это теряется рядом с мыслью, что они преодолевают этот путь вместе.
Она резко открывает глаза, когда чувствует резкий толчок и озадачено смотрит на напряженного мужчину, что сжал в руках руль до побелевших костяшек и хмуро смотрел вперёд. Внизу всё холодеет, когда приходит понимание — они только что чуть не съехали с трассы.
Мы погребены в рухнувших мечтах
— Мы практически на месте, — он нарушает напряженную тишину, пытаясь успокоить любимую. И они действительно через пару минут оказываются перед яркой неоновой вывеской «Omelas» голубого цвета, которую очень хорошо было видно даже издалека. Отель представлял из себя одноэтажный дом с шестью зелеными дверьми. Большие окна возле каждого номера были зашторены занавесками, а на подоконнике находились квадратные горшки с красными цветами. Фонарей, которые бы освещали дворик, не было, вместо них — потолочные светильники, встроенные в выступ крыши, благодаря которым было видно только небольшую тропинку к отелю и немного пространства возле него.
Парковки не было, поэтому они остановились под зданием, где находилась пара других машин. Девушка поморщилась, оглядываясь вокруг.
— Не верю, что это единственный отель в этом районе, — она хотела сказать это будничным голосом, но нотки недовольства явно немного проскочили, — не такое я себе представляла.
— Это всего лишь отель, мы здесь будет только сутки, — парень выгружает сумки из багажника, доставая ключи из кармана от нужной двери. Они заходят и сразу плюхаются на двухместную постель, засыпая.
Девушка жмурится, с трудом открывая словно залитые свинцом веки. В глазах всё расплывается и размазывается в непонятные пятна-блики, смутно напоминающие какие-то фигуры. Холод покрывает собой всё тело, а спиной чувствуется каждый камушек, — она лежит на земле. Пытается подняться, привычно поднимая руки, чтобы упереться ими в землю, но резкий приступ боли вышибает весь воздух из легких, а с ним и силы. Будто каждая клеточка тела пронзительно кричит. Слезы текут ручьем по бледному лицу, а из глотки вырываются только сдавленные хрипы. Внутри все рушится, холод, пробравшийся через кожу, въедается в саму душу вместе с паникой и страхом. Что делать дальше?
Стоя на коленях...
Она задыхается, сжимая пальцами почву и с замирением сердца пытается вслушаться в тишину, чтобы понять, что происходит вокруг, где она, но только стук собственного сердца раздается, словно гром, давая понять — она жива, она всё ещё жива.
...ни слова о мольбе
— ПОМОГИТЕ! — кричит хрипло сорвавшимся голосом, проглатывая подступивший к горлу ком вместе со слезами. — Кто-нибудь, — новая попытка подняться, но руки всё так же не слушаются, а в глазах, уже из-за слёз, всё по-прежнему плывет, — пожалуйста.
Она хрипит, еле выдавливая из себя последнее слово, срываясь опять на беззвучный плач. Тело ужасно болит — не понятно из-за чего, — ног совсем не чувствует, пытается пошевелить пальцами, но всё без толку. И смотрит вниз, туда, где должны находиться конечности, но видит только серое пятно, что укрывает тело. Её чем-то придавило.
Дрожащие пальцы отказываются слушаться, и девушке еле удается поднести их к лицу, а потом утереть рукавом кофты мокрые глаза. Всё становится намного отчетливее, и она вздыхает, морщась от боли в груди, и смотрит на собственную руку — грязную, с ободранной кожей на ладони и кровавыми разводами на пальцах. Откидывает её на землю, с ужасом и замершим сердцем разглядывая всё, на что натыкаются глаза.
Справедливо ли это?
Она прижата машиной. Опрокинутой набок машиной, что придавила всё, находящееся ниже живота. Очередной крик о помощи в пустоту, и только знакомая песня, доносящаяся из радио, нарушала тишину, а также приглушала громкий плач и сорвавшийся голос девушки, молящей о помощи.
Они здесь одни, и на несколько миль расстелившийся по земле лес.
...или это карма?
Остатки сна уходят с трудом, парень еле открывает глаза, натыкаясь на сонное лицо напротив, что также внимательно разглядывает его.
— Проснулась? — он нежно улыбается, дотрагиваясь подушечками пальцев её лица, и ведет от щеки к губам.
— Угу, вчера только голова подушки коснулась, так сразу отключилась.
Она беззаботно смеется, переворачиваясь на спину, и совсем тихо добавляет «мне снился плохой сон». Слова повисают в воздухе, словно густой мед, что медленно стекает с ложки.
Они знают правду.
Завтрак проходит на быструю руку: найденный в сумке бутерброд делится на два куска и запивается бутылкой сока. Девушка жмется ближе к парню, подставляясь под утренние поцелуи, и смеется над очередной шуткой. Они медленно целуются под душем, хаотично водя руками по телу, а потом также медленно одеваются, решая, куда пойдут первым делом.
— Я хочу посмотреть на оленей, — девушка тыкает пальцем на брошюру, на минутку вспоминая окровавленные пальцы, что сейчас были абсолютно чисты.
— Олени никуда не убегут, а вот походы здесь раз в неделю.
Под напором мужа она сдается, немного бубня под нос, но всё же улыбаясь.
У них ещё куча времени, чтобы насладиться друг другом.