Smells Like Teen Spirit

      Шесть лет. Соседка Наташа съехала из квартиры напротив, что очень разочаровало маленького Арсения. Он негодовал: почему его подружка ушла от него? Но через пару дней в эту квартиру въехала семья, состоящая из матери и сына шести лет. Арсений и Антон встретились на площадке около дома. Русоволосый мальчик играл в песочнице, делая из песка маленькие башни. Сеня подбежал к нему и растоптал все башни. Антон посмотрел на него с отвращением. Благо, Антон не был плаксливым ребенком, он встал и подошел вплотную к Арсению. Даже не смотря на то, что Попов был чуть выше его, Шастунишка все равно казался опаснее чем голубоглазый мальчишка. — У тебя есть какие-то проблемы на мой счет? — с вызовом посмотрел он прямо в глаза Арсения. — Да, есть, вы въехали в квартиру моей подружки! — писклявым голосом ответил Сеня, чуть толкая в плечо Антона. — Это не мы въехали в ее квартиру, а она нам ее продала! — в тон Арсению произнес Шастунишка. Попов снова толкнул в плечо Антона, и тот устав терпеть это, толкнул его точно так же, тем самым повалив его на землю. Шастун сидел на животе Сени и бил его своими маленькими кулачками. Попов не отставал и тоже бил пацана. К детям подбежали матери: Марина и Ольга. Марина оттащила Антона от Арсения, а Ольга подняла на ручки Попова. Развернувшись, женщины ушли, одна по направлению к дому, а другая к парку. Тогда Арсений пообещал себе, что правосудие свершится и он накажет Антона. Двенадцать лет. Шастун все так же жил в квартире напротив, и время от времени проказничал. Арсений и Антон учились в одной школе, но в разных классах: Попов в седьмом «В», а Шастун в седьмом «Б». У Антона начал ломаться голос первее, чем у Арсения, именно поэтому все девочки двух классов начали бегать за зеленоглазым, не обращая внимание на Попова. Сеня сжимал кулаки, а его короткие ногти впивались в ладони. К середине учебного года, голос Арсения начал точно так же ломаться, и девочки разделились на две команды: одна та, что фанатеет от Антона, другая та, что бегает за Арсением. Но вот только в соперничестве между пареньками выигрывал Попов, ведь он был не только красивым, но и умным. В это школьное время Шастун пообещал, что возьмется за учебу и будет лучше, чем Попов. Пятнадцать лет. Антон призер четырех районных олимпиад по химии, а Арсений запустил себя, и больше не принимал никаких участий в каких-либо олимпиадах или конкурсах. Все девчонки бегали за Шастуном. За пару лет Антон вырос и его рост составлял метр и восемьдесят сантиметров. Попов был чуть ниже зеленоглазого. Иногда на переменках они сталкивались взглядом; у одного был взгляд полного презрения, а у другого же сочувствия. Брюнет начинал ненавидеть Антона за то, что стал лучше чем он. И в этот день он придумал хитрый план, как скинуть с горы величия Шастуна. В один день после школы, он постучал в дверь напротив. Долгое время никто не подходил и вообще не подавал признаков жизни. Постучав еще раз, ему открыл дверь Антон. — Ты что-то хотел? — зевнув, произнес Антон, устало смотря на него. Растрёпанные волосы, и его маленькая челка спадала на лоб. — Да, не мог бы ты мне объяснить пару параграфов по химии? — мило улыбнулся Попов, строя кошачьи глаза. — Антон, ты скоро? — доносился хрупкий женский голосок из соседней комнаты. Арсений презрительно посмотрел на Шастуна. — Извини, Попов, но не сегодня, — ухмыльнулся Антон, и уже принялся закрывать дверь, как в квартиру ввалился Попов. — Ты что делаешь? — возмутился Шастун. — То, что надо, — улыбаясь во все тридцать два, ответил Арсений. Он подошёл вплотную к Шастуну, и поцеловал его в чуть приоткрытые губы. Антон впал в ступор на три секунды, а потом оттолкнул от себя Попова. — Ты что творишь, придурок?! Ввалился нагло в мою квартиру, а теперь еще и пытаешься меня засосать?! Ты охуел что ли, Попов? Вали нахуй из моей квартиры! — разъяренно выкрикнул Антон, а из-за угла выглянула молодая девушка лет четырнадцати. — Все хорошо? — тихо спросила девушка, поправляя лямку. — Да, Ир, все хорошо, я сейчас приду, — Шастун чмокнул ее в лоб, и посмотрел на Арсения, который понял, что его план пошел не так, как задумывался. — М-м, Арс, я не знал, что ты пидорас, — ухмыльнулся Антон, хватая за шею Попова. — А что будет, если вся школа узнает об этом, Арсений? Ты об этом подумал? — сильнее сжимая шею Попова, практически шепотом произнес Антон. — Отвали от меня, — просипел Арсений, пытаясь убрать с шеи руку Шастуна. — Арс, а тебе нравится, когда мужик лапает тебя за твои ягодицы? — ухмыльнулся Антон, смотря прямо в глаза Попова, в которых собиралась вода. — Я всего лишь хотел скинуть тебя с горы величия, потому что ты этого не достоин, Антон, — произнес Арсений, оскалив зубы, словно пес. — А ты этого достоин, что ли? — убирая руку с шеи Попова, спросил Шастун. — Достоин больше тебя, ублюдок, — Арсений плюнул на пол, и отошел на два шага назад от Антона. — Ах ты, сукин сын, — Шастун набросился на него, словно зверь на раненое животное. Попов отделался ссадинами, ушибами и шрамом над бровью. Семнадцать лет. Два парня, держа аттестаты и медали, улыбались в объектив камеры. Антон краем глаза поглядывал на своего закадычного соперника. Арсений повернулся к нему и протянул руку, посмеиваясь с ошарашенного лица Шастуна. — Молодец, — склонив голову на бок, словно кот, тихо произнес Попов. — Мы – молодцы, Арс, — улыбнулся Антон, и пожал протянутую руку. Две девушки вскочили со своих мест: Ира и Алёна. Они, поглядывая друг на друга и смеясь, апплодировали своим возлюбленным. Арсений и Антон махали руками своим девушкам, держа под мышкой аттестаты, а на шее их висели медали. А тогда Арсений понял, что влюблен совсем не в Алену. Двадцать лет. Брюнет с голубыми глазами поступил в театральный. Мать с досадой в глазах покачала головой, и ушла в свою комнату. Сердце говорило: «Да, это твое, иди туда!», а мозг кричал: «Нет, ты разочаруешь мать, иди на менеджера!». И он поверил сердцу. Театр – прекрасное место. Пока он обучался, он познакомился с прекрасными людьми: Екатерина Позова, Сергей Матвиенко. С Аленой он встречался уже шесть лет, за эти года он смог полюбить ее два раза. Но он чувстовал, что она не та, кого хотел он. В кармане покоилось золотое кольцо с надписью: "Marry me?". В дорогом ресторане сидели они: мужчина, который наконец-то повзрослел, и Она, женщина, которая была уверена в своем выборе. — Ты выйдешь за меня? — он встал на одно колено, доставая кольцо. Константиновна вскочила с места, со слезами на глазах, она произнесла еле слышно: — Да, — теперь она с гордостью могла носить фамилию "Попова". Двадцать пять лет. Он тихо плакал в своей же квартире, сжимая кольцо в своей руке. Слезы текли ручьем, он протирал руками пол, вспоминая, что сделал же не так, когда повернул не туда? Он вспомнил искреннюю улыбку и зеленые светящиеся глаза. Глаза, которые были полны любви и невинности. Уже восемь лет Арсений не пересекался со своим "соперником". И как же он соскучился. Соскучился по оскорблениям, которые лились из уст парня, стоящего напротив. Он соскучился по тому, как они смотрели друг на друга. Как пытались подставить друг друга. Поднеся пальцы к губам, он вспомнил, как коснулся ими пухлых розовых, чуть потрескавшихся, губ. Вспомнил ссадины, которые приносили боль при любом нажатии на них. Вспомнил синяки, которые рассматривал ранним утром. В мыслях кричал: «Да я люблю тебя, придурок!», а реальностью была: — Иди к черту, Шастун. „Да, Антон, я тебя люблю, мой закадычный соперник“ *Тридцать лет. Он искал его, заглядывая во все магазины, встречавшиеся ему на пути. Бесполезное занятие: искать его. Его – человека, который пропал практически навсегда. А он так скучал. Арсений искал его. Пытался разглядеть его в прохожих. Он смотрел в окна автобусов, чтобы вдруг найти его. Он, будто безумец, бросался на мимо проходящих, которые были чем-то похожи на Антона. Рассветы и закаты он встречал один. Ходил по голым улицам города, и ведь он искал его в каждом чертовом лице, которое встречал. Черт, в его доме завяли все цветы, а им не хватало воды так, как Арсению не хватало Антона. Он скоро завянет, он чувствовал это. Стоя в очереди, он стеклянно-пустыми глядел на людей, держа хлеб и трёхлитровую бутылку воды. Его скулы привлекали внимание, а исхудавшие руки потирали синяки под грустными и красными глазами. „Где ты? Черт, я так устал. Но... Ответь мне, где ты!?” И однажды... Его кто-то окликнул и похлопал по плечу. Он обернулся и выронил из рук пакет с едой. Перед ним стояло его чудо, которое он искал на протяжении стольких лет. Черт, его светлые глаза, смотрели все с той же добротой и невинностью. Арсений открывал и закрывал рот, словно рыба, пытавшаяся вдохунть кислород, который убивал ее. — Здравствуй, Арс, — зеленоглазый улыбнулся, оглядывая с головы до ног своего бывшего соперника. Но такого любимого. — Я искал тебя... Я искал тебя чертовых пять лет, Тоша... — дрожащим голосом, произнес Попов. По его щекам текли ручьи соленой воды, а руки, которые скрывали перчатки, дрожали, закрывая глаза цвета потухшего неба. Он скулил, и рыдал, вспоминая все, что было между ними. Как он вырос с ним, как он влюбился в него, и как потерял его. Черт, каким же идиотом он был. По его подбородку стекали реки, переходя на пальто. — Я искал тебя! Я так сильно скучал по тебе, Антон, — кричал на всю улицу Попов, а зеленоглазое чудо смотрело на него, покачивая головой. — Чувствуешь, Арс? — подставляя лицо под струйку ветра, спросил Антон, поглядывая краем глаза на Попова. — Что? — подняв на него глаза, непонятливо спросил он Шастуна. — Повеяло нашей с тобой юностью, — поднимая на руки маленькую дочку с зелеными глазами, ответил Шастун. Сердце разбилось на куски. Он... Он выбрал не того. Он придерживался за столб, но, спотыкаясь, упал на асфальт, поджимая под себя колени и пытаясь прекратить поток слез, лившийся из его глаз. „Я все еще удивляюсь, какой же я дурак, мам”. К нему подбежала маленькая девчушка лет пяти, и смешно, сложив руки на груди, спросила: — А почему Вы, такой красивый, а плачете? — сведя брови к переносице, спросила Она. — Потому что мне очень грустно, — пожал плечами он, кусая тонкие губы. — А Вы не грустите, — невинно произнесла девочка. — Если бы мне кто показал, как жить без грусти, малышка... — вытирая слезы, произнес он. — А мой папа может показать, да, пап? — девочка повернулась к отцу, а тот кивнул ей. Он присел рядом с голубоглазым брюнетом, и взял его за руку. Девчушка облокотилась на столб, играя в смартфон. — Я искал тебя, Антон. Я бросался на каждого, кто был похож на тебя. Я вырисовывал внутри своего черепа твои черты лица, чтобы не посмел забыть твои прекрасные чистые глаза. Прости меня, Антон, — снижая к концу тон, сказал Арсений и снова зарылся лицом в худые ладони. — Я скучал, Арс, — кладя голову на плечо мужчины, ответил Шастун. — Я всю жизнь по тебе скучал, Тош, — он не осмеливался даже приобнять его, потому что боялся, что вдруг это будет его галлюцинация. Но нет, это была не очередная вымышленная фигура, это был его Антон. Светловолосый поднял взгляд на него и, приподнимая за подбородок лицо Арсения, обнял его, что Попов было чуть не упал на спину. — Прости меня, Арс, что покинул тебя... Прости... — шептал в шею потерянный, но вновь вернувшийся, Его возлюбленный. — А знаешь, я подозревал всех в твоей краже от меня, кроме тебя. Но осознал, что был виновен только я. Я обидел тебя, оставив дыру в твоей груди, я знаю... — Нет, это не так! — беря лицо Арсения в ладони и чмокая в нос, с надеждой в глазах, воскликнул Антон. — Даже не отрицай, я знаю тебе было больно, прости... — Арс, я люблю тебя! Я чертовски тебя люблю, Арсений, мать твою, Попов, — по лицу Шастуна начали течь прозрачные слезы. Такое странное чувство внутри Арсения расцвело. Тепло стало на душе. Антон смог растопить давний лед, который стал защитой для такого хрупкого сердца. — Я люблю тебя, Антон Шастун, — прижимая к себе тело мужчины, в которого Он был влюблен еще со школьных времен. „Да, Антон, я чувствую... Повеяло нашей с тобой юностью”.