Моя маленькая девочка...

Я очень ясно понимала, что этот вечер будет крайне тяжёлым для нас обеих. Но нельзя постоянно прятаться, скрывать, нельзя и дальше притворяться, что всё чудесно. Жестоко. Жестоко по отношению к ней. Всё тайное рано или поздно становится явным. Нет смысла молчать. Нет больше сил молчать. Судорожно дотрагиваясь до перил, поднимаюсь по лестнице на родной и милый сердцу, но в то же время незнакомый, пугающий и неизведанный третий этаж. Я должна, обязана сделать это. Несмелый стук в дверь. Ещё один. «Наконец-то вернулась. Целый день ждала встречи». Горячие, страстные губы жадно впились в мои, будто предчувствуя беду, со страхом и волнением ожидая те самые слова, что разобьют вдребезги, разорвут на мелкие клочья. «Люблю тебя… я так тебя люблю! Невозможно». «Нужно поговорить». Она знала, что ей придётся услышать это. Словно была готова… моя маленькая девочка. Прости меня. Тишина повисла над нами. Прямо в этом узком, душном коридоре с коричневыми обоями. В воздухе ощущалось напряжение. Пристальный взгляд. Эти прекрасные, эти огромные влажные глаза смотрели сквозь меня. Не на, а сквозь, пронизывая, протыкая острым ножичком. Маленьким, старательно заточенным тёмной ночью в тесной кухоньке ножичком, оставляя неглубокие ранки по всему обнажённому телу. Ожидание. Не могу говорить. Нехватка кислорода. Запинаюсь. Начинаю заикаться. Глубокий вдох. Спокойно. «Я…». «Шшш… тихо», — кроткая улыбка поразила меня так же внезапно, метко и насмерть, как и дальнейшая фраза, произнесённая ею. — «Я знаю. Дурочка… Знаю». Замираю. Превращаюсь в неподвижную, окаменелую статую. «О чём ты?» Не нахожу лучшего вопроса. Мой словарный запас исчерпал сам себя. «Я знаю. Ты меня больше не любишь». Удар. Снова. И снова. Глупое сердце, не бейся! «Молчи, ничего не говори», — медленно подходит ко мне и с трепетной лаской ребёнка обвивает шею, прислоняясь к ней тёплыми, пухленькими губками. Минута. Две. Робкое дыхание около уха. Пауза. Слушаю, как она дышит. Слышу отчётливую, полную уверенности фразу из её уст: «Убью его». Моя маленькая девочка… Прости меня. Чувствую, как к горлу подходит ком, беспрепятственно увеличиваясь в размерах. Зачем она так говорит? «Нет!» Отталкиваю от себя хрупкое создание, с дури бросая яростный взгляд. Громко, протяжно всхлипываю. Бесстыдное лицо озаряется язвительной улыбкой. «Или ты убей меня». — раздалось громом где-то под высоким потолком. Теряю рассудок, не могу подобрать нужных слов. Впадаю в безумство. Плачу. Вижу, как уголки её рта дрожат, пытаясь скорчить невинную гримасу. «Как же я без тебя? Нет. Или ты убьёшь меня, или…» «Замолчи!» — кричу, пытаясь подавить в себе гнев, смешанный с солёной горечью. «…или останешься. Не смей уходить». — спокойна как никогда. Она уверена, что я последую её приказу. Разве может быть иначе? Чувствую, как ноги подкашиваются. Теряюсь. Похоже, мрак начинает подступать, медленно затягивая в болотистую жижу. Глупое сердце, не бейся! Сквозь слёзы вижу, как стройный силуэт подкрадывается и садится подле меня. Тонкие, неестественно длинные пальцы нежно проводят по щеке, осторожно вытирая капли. «Помнишь? Вместе навеки…» — отрешённый, пустой, холодный взгляд мимо меня. Закрываю глаза. «Вместе. Ты и я. Только ты и я. Только мы». Хочу сбежать. Ничего не объясняя, не прощаясь. Убежать. Провалиться сквозь дощатый пол. Чёрт бы меня побрал. Подобрал. Забрал отсюда прямиком в свою обитель. Как же ненавижу тебя, моя маленькая девочка. Как же я тебя ненавижу. «Я люблю тебя. Бесконечно. Л-ю-б-л-ю. Не отпущу. Ни за что. Нет». — её ледяные, всё ещё неестественно длинные пальцы впиваются в кожу, как клешни. Остренькие ноготки вызывают мурашки. Вспоминаю его запах. Вспоминаю, как вчера он дотрагивался до моей кисти, запускал ладонь в волосы. Вспоминаю его мягкий, упоительный голос. Вспоминаю. Теперь вспоминаю черты моей девочки. Ненавижу. «Останься. Или убей меня. Убей. Слышишь?» Ненавижу. «А если ты уйдёшь, я убью его». Ненавижу! «Убью, слышишь?» Резко поднимаюсь, прилив неведомой силы. Беспощадный пожар вспыхивает внутри. Оставляю после себя молнию, пару французских и шлейф от духов. Оставляю её одну посреди прихожей. Как бездомного котёнка. На скорости по лестнице вниз, отрывисто хватаясь то за перила, то за обшарпанную стену. Только бы не стала догонять. Спустя томительные муки в трамвае, возвращаюсь к нему. Нам нужно срочно покинуть город. Не могу его найти. «Ты ведь знала, милая моя девочка, что я живу в твоей голове, правда? Созданная тобой же от скуки и усталости» — голос словно лезвие. Больно. Мне так больно. Где же ты?! Почему я не могу тебя найти? «Вместе навсегда. Помнишь?» — голос, как и пространство, окружающее меня, начинает плыть передо мной. Больно.