По две стороны шахматной доски

      - Канаме. Кто я для тебя? - милый, детский, наполненный чистотой и обаянием невинного, безгрешного в своём естестве существа, голос разноситься по коридору. Мягкие ковры цвета пурпура, расшитые золотыми нитями по краям, высокие потолки, посмотрев на которые, ощущаешь себя ничтожеством, атласные обои такого же величественного, королевского цвета, картины с изображением чистокровных вампиров из знатного и великого рода Куран. И два ребёнка. - ... - мальчик с грустным взглядом глаз цвета спелой вишни, почти чёрные, тёмно-коричневые волосы в аккуратной причёске, что напоминают горький тёмный шоколад, пухлые, почти бескровные губы, бледная, ни разу не тронутая солнцем кожа, густые чёрные ресницы, отбрасывающие тень на щёки, если увести взгляд вниз, и чуть прикрыть глаза, тонкие, выразительные брови. - Я не хочу говорить, - голос тягуч, как спелый мёд диких пчёл, но всё ещё детский. Он пахнет властью и железом. - Не хочешь...Нет. Ты просто не хочешь признавать того, что я и ты - друзья лишь из-за того, что наши семьи самые могущественные. И обе стороны хотят спокойствия. Верно? - алые глаза, как старое дорогое вино. Кожа - белая, как снег. Длинные, чёрные ресницы, брови чуть более светлые, чем у мальчика. Короткие, по шею, волосы цвета ночного полотна, унизанного серебряными гвоздиками, поддерживающего небо. Вместо звёзд - снежинки, что пока не до конца растаяли в волосах. Она пахнет грозой и свободой лесов и гор. - Я это понимаю.       Повисло неловкое молчание, которое дети боятся прервать. - Асила, почему ты такая жестокая? - Я не жестокая. Я - реалист, - в маленьком, округлом теле девушки уже есть что-то, чего порой нет во взрослых, что за долгую жизнь, умудрённую опытом, не смогли этого найти в себе... Хладнокровие. Не то, которое натягивает каждый вампир, и которым обладает чистокровные. Жестокое хладнокровие убийцы. Она говорит резко, спокойно и словно тихо кричит в эту тишину... - Асила... - мальчик ошарашенно смотри на девушку. Он дотрагивается её плеча, что бы поддержать.. но кого? Не её, а скорее себя самого. Девушка спокойно ударила по его руке, скидывая её со своего плеча. - Канаме. Прошу, не ври хотя бы МНЕ, - она с неподобающей холодностью и серьёзностью говорит это. Чуть прикрыла глаза, и уголки её тонких губ чуть дрогнули, и она улыбнулась. - Я люблю тебя, Канаме. Эту тихую в своей неуверенности улыбку подхватил и мальчик. - Я тоже,Асила. Я стану главой клана, и ты будешь моей женой, - тот мягко подошёл и обнял ту. Он смотрит на её реакцию. - Спасибо за искренность, Канаме. - Та спокойно дала это сделать. Да, девушка испытывает чувство брезгливости из-за прикосновений. Но Канаме... Чьи-то шаги раздаются в этой идиллии. Напряжённая тишина прервалась ужасающим, насмешливым полу-хихиканьем, полу-выдохом. - Ну, привет, Сила-чан, - насмешливый взгляд необычных в своей естественности глаз. Девочка спокойно стянула улыбку с лица. Взгляд вновь холоден и спокон. - Здравствуйте, Куран...       Спустя несколько лет. От лица Канаме Курана.       - Канаме, Асила Ширан прибыла, - красивая женщина зашла в комнату без окон. Мальчик с волосами цвета горького шоколада и глазами оттенка сочной вишни сидел на кожаном, но мягком диване. На его коленях сидела малышка, схожая с женщиной: те же бездонные глаза цвета молочного шоколада, волосы чуть более светлее, чем у мальчика, и это совершенно не бросается в глаза. Аккуратный, маленький носик, почти незаметные скулы на маленьком лице. Хрупкость и лёгкость в теле, что видна даже в столь юном возрасте. Пухлые, слегка малиновые губки. Эта юная особа - чистая копия матери. Отличия, конечно, есть, но незаметные. -..Асила?.. - словно не понимая, спрашивает мальчик. В глазах плещется скорбь, печаль и боль. За эти несколько лет он кардинально изменился. Нет уже той наивности. Мальчик словно кому-то подражает, держа маску отчуждения и хладнокровия. Хотя, даже ясно кому - своей подруге. - Хорошо, - тот перевёл взгляд на малышку, что держит в маленьких ручонках книгу. Кроха непонимающе смотрит на него. - Юки, не бойся. Я совсем скоро, - тот натянул улыбку, что вышло даже как-то приближённо к суровой реальности. Девочка ответно улыбнулась. Белые клыки чуть вышли за пределы губ, добавляя хищного шарма улыбке красавчика. Он аккуратно и бережно пересадил свою сестричку на мягкий диван. Встал и прошёл мимо матери. - ...Отвергни её, - когда тот проходил мимо женщины, та начала подходить ближе к своей дочери. Но он услышал фразу, брошенную именно так и в такой момент, чтобы он услышал её ненавязчиво, словно это мысль промелькнула в голове. И так, чтобы это услышал лишь он.       Пустая комната, с почти отсутствующим интерьером если стол, стул, ковёр, люстру и диван так можно назвать. Помещение само по себе большое, и эта незаполненность может поставить в недоумение - почему? Ведь семья Куран так знатна и богата!...       Тот самый коридор с портретами, красивыми обоями, высокими потолками и мягким ковром. Ничего не изменилось. Помещение всё то же. Лишь мальчик и девочка притерпели изменения. Она стала выше, и он стал выше и более мужественным парнем 8-ми лет. За эти три года многое произошло.       Девушка с глазами алыми, как самая сладкая, нежная, с горчинкой кровь. Полотно ночи со звёздами, что неаккуратно рассыпались, вырисовывая различные рисунки. Нет.. это её волосы, подобные ночи. Нет, нет, нет!..Снова ошибка!..Не её волосы со снежинками подобны ночи со звёздами, а тьма с россыпью алмазов подобны её локонам. Да, она удовлетворённо смотрит в его омуты. Именно так. Зная её прыть, зная её характер, зная её саму нет сомнений - она всюду первая. Как лишь на словах, так и на деле. Девушка не допускает мысли у окружающих о том, что она может проиграть. Нет, проигрыш - не о ней. Об этом говорит её спокойствие, неподвижные губы, прямые брови. И если уж она на что-то подобна - не верь. Это не она, а это что-то подобное ей. - Ну, здравствуй, Канаме, - нежный голос, что скорее похож на размеренную песню ветра или воды, аккуратно спускающейся с высоты порога вниз, разбивается о выступы на миллионы осколков и несчётное количество брызгов, образовывая пену и незаметную поволоку тумана. Боже, она так красива! Она восхищает своей опасной, неестественной красотой, которой добиваются пластикой, но только не природой... Она с Юки - как день и ночь. Милый и нежный день, полный света и тепла, полностью идеальная фигурка восьмилетки. Да холодная, величественная луна, раскрывающая свои просторы в полной силе лишь избранным. - .....- парень впал в минутный осадок. Он поражён её красотой, захватывает дух, да и всё воображение... эта детская полнота пропала. Черты лица стали аккуратнее, лицо вытянулось, появились скулы, щёки перестали быть такими пухленькими. Нос как был ровным, так и остался. Губы до сих пор являют собой золотую середину - ни тонкие, ни толстые, белоснежная кожа приобрела слегка розовый оттенок, создавая хрупкий, но сильный образ, завораживающий своим шиком. Давно не виделись. А вроде бы просто симпатичная девчушка, если не иметь вампирского зрения, да цепкий взгляд, что оказывает незамеченное многими нами в спешке. - ...да. Здравствуй, Асила. Давно не виделись, - тот начал подходить ближе, отмечая, что сестрёнка хоть и милее, и даже в некоторой степени прекраснее в будущем будет, но... эта вампирша однозначно хоть и проигрывает, но то, как она себя подаёт... о, как преподносит и какую ауру излучает! Ох, это что-то с чем-то. Она этой подачей скрывает все изъяны, что и поднимает её на уровень выше. - Всего-то пару лет, - отмахнулась та. Её короткие волосы качнулись в такт голове, что слегка наклонилась. - Всего-то? Я успел соскучиться по тебе, - пара идёт в зал. После, по винтовочной лестнице, через две комнаты - его кабинет. Он в серо-шоколадных тонах. Это очень странное, но неописуемо красивое сочетание не совсем сочетаемого. Канаме смог сделать кабинет уютным, но со вкусом. - Заходи, не сте... - А я и не стесняюсь, - та уже была в кабинете и рассматривала его интерьер.       Красивый паркет, похожий на пепел по цвету. Он натёрт до блеска, и о этого можно смотреться в его поверхность, как в зеркало. Сверху положили такой же серый ковёр округлой формы, как в той комнате без окон. Стол из прочного светлого дуба. Рядом - добротный стул из серого и коричневого дерева. Рамка с фотографией младшей сестрёнки, письменные принадлежности, какие-то бумаги. Шкаф из серого дерева с вставкам из дуба. Портрет Канаме, где тот сидит на чём-то подобном трону. Он величественен, харизматичен с отстранённым взглядом, что жутко - он смотрит пронзительно, колюче. Но мимо тебя, из-за чего и думаешь, что он остранён. Но нет, его величество смотрит прямо в душу, смотря сквозь вуаль, что прикрывает это. Он якобы спокоен, холоден и ничего тебе не сделает. Но ты нутром чувствуешь его силу, и желание подавить тебя, подчинить себе твой разум.       Это самый сильный портрет Канаме. Художник пострался.... - Нравится? - холодное дыхание обожгло тонкую шею девушки. Он положил руку на её плечо. По белой коже прошлась гвардия мурашек. Она немного удивилась и резко развернулась к нему. - Не касайся меня, - она занесла руку, такую изящную и тонкую. Длинные пальчики слегка растопырились и ударили по такой же белоснежной коже щеки, оставляя красный отпечаток на немного удивлённом лице парня. - Асила, что с тобой? - он помнит, как он пил её кровь, как она пила его, как она позволяла себя обнимать и как обнимала в ответ. Он помнит ту податливость и разрешения на все прикосновения к её коже. - Ты злишься? - Угадал, - холод сквозит в её ответе. Она совсем спокойна и с непрониицаемым взглядом и лицом. Ни один мускул ни дрогнул у юной леди. Желчь не сочится из её сердца, и это хорошо. Но отчуждение - куда страшнее. - Ты обижена на то, что я забыл о тебе, и .. что Юки моя наречённая? - он не смог сдержать какой-то нежности в словах при упоминании имени любимой сестрёнки. - Да. Ты говорил, что не оставишь меня, - та смерила его взглядом, что вгоняет в дрожь. Он едва устоял. - Ты должна понимать, что она из рода Куран. Тем более, моя сестра. - отвёл тот взгляд. Да, она всё такая же холодная, как прежде. Но раньше она не была милой или красивой! Оа была просто забавной и нравилась ему именно за это. Однако, теперь его сердце занято Юуки Куран. - Хорошо. Спасибо, теперь всё ясно, - она ухмыльнулась. Эта ухмылка была некоей своеобразной угрозой, предупреждением. Но в глазах на мгновение мелькнула дикая обида. Нет, не боль, не страдание, а именно обида, которая заставит мстить, убивать, идти к цели. - Си.. - тот уже сделал к ней шаг, но та успела закрыть за собой дверь. Он остался ни с чем. Стоило ли заставлять её чувствовать боль? Определённо нет.       Куран сел в удобное кресло, которое легко принять за стул. Упёрся локтями в столешницу, подпирая голову. Волосы закрыли ему обзор, но тот словно этого не замечает. - Чёрт... как же всё сложно... - Канаме вызвал прислугу. Перепуганная девушка выполнила его просьбу - принести шахматы. Он начал играть сам с собой, всё глубже и глубже погружаясь в мысли и хитросплетения подсознания. Видимо, это очень эффективно.       Сердце жжёт дикая боль за то, что он отрёкся от своей возлюбленной почти сразу же, не противясь. Но и давило понимание незначимости в плане судьбы - отец его предупредил о том, что сестра будет его женой, возлюбленной и наречённой. Сердцем он рвался к уходящей в глубь тёмных коридоров красавице, которая до сих пор жгла и будет жечь огнём любви его несчастное сердце. Но он понимал головой, что с рождением Юуки его крылья купировали а его самого связали кровными узами, словно сладкой удавкой для мазохиста. Этот диссонанс сейчас льдом ударял в пульсирующие виски, а огнём жглась любовь, которая вновь всплыла на поверхность. Она же понимала всё, знала всё... поэтому она его оттолкнула три года назад, поэтому оттолкнула сейчас! Господи, о такой глупец...       Со стоном он уронил голову на ладони. Только сейчас до него дошло то, почему же его не только оттолкнули, но и видимо будут желать смерти. Боль проникла в сознание в который раз, больно кусая нервы своими клыками...Он будет помнит об это вечно, не имея возможности забыть.        От лица Асилы Ширан.       Как только закрылась дверь, девчушка расправила плечи, и пошла к выходу. Чистокровная проматывает в голове всё то, что произошло за это время. Так мало для размышлений, но слишком много для того, чтобы забыть.              Погрузившись в очень глубокие размышления, Силия не заметила, как её кто-то приобнял, и обжёг дыханием кожу, шепча на ушко. - Здравствуй, Асила-чан. Что, он обидел? - вновь этот насмешливый взгляд, вновь эта ирония в голосе, опять и снова вся это необъяснимость образа. - Здраствуйте, Ку.. - ей нагло приложили пальчик к губам, затыкая. - Он ранил твои чувства? - вновь этот хитрый лис интересуется личным. Как бесстыдно. - С чего Вы это взяли? Мы с Канаме просто не рассчитали время, - она холодно это отметила, пытаясь отпихнуть наглеца. Девчушке не нравится, что её вообще трогают. - Значит, обидел, ты злишься, - заключил он, игорируя личное пространство. - С чего такое заключение? - раздражение. Чего это он к ней прилип, какого чёрта он вообще так близко?! Ей что, табличку повесить "Соблюдайте дистанцию"? - Я не спросил, кто именно. Ты сама выдала его, - чёрт...этот хитрец смог подловить саму мисс-ледышку. - ... - той нечего возразить. Её действительно словили на этом моменте, и ткнули в ошибку. - Ты захочешь отомстить? - тот спросил это уже в спокойной, серьёзной манере, которая не даёт сомневаться - он действительно серьёзен. - Отомстить?.. - они вышли на улицу. На её чёрные колоны мягко, красиво приземляются крупные хлопья снега. Ветер трогает короткую причёску, создавая чёрный, мрачный ореол вокруг головы. Зрачки глаз немного расширились, доказывая удивление обладательницы винных омутов. - .. Да. Я буду мстить, - лёгкий прищур, брови изогнулись в сердитой, агрессивной форме. Хищный блеск глаз, растянувшиеся в опасной улыбке губы. - Ты будешь очень красива, когда вырастешь... - вампир удовлетворённо поймал прядку её волос и прикоснулся губами, словно целуя, выражая своё почтение. Чуть приоткрыв губы, видны стали белоснежные клыки взрослого создания ночи. - Что вы.. - девушка не понимает его. Да и как бы она не была сильна, но ещё лишь дитя, в отличие от оппонента.. стоит вырасти и она сможет утереть ему нос. - Одна ты не справишься. Да и у меня есть счёты... - тот отпустил её прядку, которую тут же подхватил порыв зимнего ветра.       На прекрасном лице вампира, самого ужаса ночи, блеснул огонёк азарта. В красивых, бездонных омутах горит жажда. А на губах - лисья ухмылка, подтверждающая догадки. - Вы... хотите предложить мне сделку? - та неуверенно сделала шаг от него. Уж слишком мощная аура у этого чистокровного монстра. Даже её холодное, мёртвое сердце забилось. Но не от любви, а от ужаса, холодными мурашками прошедшего по спинке. - Верно, - убрал руки в карманы, отведя взгляд. - Согласна? - Да, - едва подумав, сказала она этой спокойной фигуре, что тут же повернула голову в её сторону.        Она ощущает боль, она подавлена тем, что Канаме... сестра, значит? Так что с того? Он же клялся ей в верности, любви! Она верила этому мерзавцу, позволяла касаться, пить свою кровь! Он касался не простое её кожи... он касался её души, поглаживая её по плечам и касаясь губам её щеки. Он смотрел не в глаза, он смотрел ей в мысли, ловил изменения, подбадривая! А теперь.. теперь он жениться на этой малявке.. Если бы она была наедине с собой - она бы сейчас рыдала в голос, выла в отчаянье, кричала и царапала стены коготками. Девушка при таком раскладе бы разгромила свою комнату, крича , но не от физической или душевной боли. Нет, она кричала бы лишь с надеждой заглушить мысли и воспоминания о его словах и его клятвах, его руках и его глазах...       Да, она ненавидит его. Она хочет отомстить ему за это унижение. - Хех... молодец, - тот усмехнулся. Всё по плану. - Позволишь? - тот оказался за её спиной, оюжигая своим горячим дыханием белоснежную кожу тонкой шейки. - Нет! - та развернулась, и отпихнула его - Что вы себе позволяете... - стыдливый румянец выступил на щёчках девочки, а мужчина удивился - она должна была ему позволить испить крови,в знак сделки как мнимум.. "Так схожа с юной Джури.. но чем? "       Маленькая, хрупкая фигурка девочки лет 8-ми, идущая рядом с грозной и величественной фигурой чистокровного вампира Ридо Курана - вот последнее, что видела эта ночь в предрассветной дымке перед тем, как отдать бразды правления дню.

~This night you will see sweet dreams~