***
— Неужели тебе совсем никто не нравится? Как же так? — Ты неправильно задаёшь вопрос. На эту проблему нужно смотреть совсем с другой стороны. Да и не проблема это вовсе. — А что же тогда? Ну, давай, научи меня. — Дело не в том, что мне кто-то не нравится. Мне много кто нравится, серьёзно, я люблю людей. — Не верю. — Как хочешь. Я просто не понимаю взгляды людей на многие вещи в этом мире. Например, в отношении любви. И пока люди будут думать стереотипами, я не смогу относиться к этому миру без вражды. — И поэтому ты одна? Просто потому что большинство мыслит стереотипно? — Ну, да. Кажется, именно так я и выразилась. Тебе что-то непонятно? — Тише, не кипятись. Мне просто кажется, что проблема совсем не в этом. — Отвали.***
Часы у меня над головой назойливо тикают, не давая уснуть. Я люблю этот звук, но когда у тебя депрессия, и ты не можешь сомкнуть глаза, тупо пялясь в потолок, он — хуже пытки. Назойливое тиканье словно напоминает о быстротечности времени, о том, что ты всё ещё лежишь голышом в постели и не можешь уснуть. Шрамы на плече слегка саднят. Ничего, через пару дней они затянутся. Я смотрю на силуэт фигуры под простыней, что лежит рядом. У неё очень красивое тело. Особенно то место, где угловато торчат рёбра, переходя в тонкую талию. Через пару недель мы разойдёмся, так всегда происходит. Но сейчас мы вместе, в её квартире и я могу ощущать её голую кожу так близко, как никто другой не может, и от этого я становлюсь чуточку счастливее. Закрываю глаза, откидываю голову на подушку, вспоминаю, как пару часов назад гладила её упругую грудь, целовала ключицы, заставляла молить о пощаде своими длинными пальцами, и с этими мыслями я не замечаю, как засыпаю.***
«Главной проблемой в отношениях с моими друзьями было то, что друзей у меня никогда и не было. Все мои знакомые (а именно так я называю всех людей повстречавшихся мне в этой жизни) делятся на определённые группы, например, первым другом у меня был один мальчик в детском садике. И всё. Садик закончился, мы больше не видели друг друга. Настало время для следующей группы — школьные друзья. Затем университет. Один факультет. Перевод на другой. Смена вуза. И вот, вуаля, тебе знаком почти весь город…» — А как же я? Ручка выпала из моих рук. Ничего удивительного, он всегда вылезал, когда я начинала копаться в мыслях. — А тебя вообще здесь нет, — я оглядела пустую комнату. — Нет и точка.***
Тёмная-тёмная ночь. Кажется, темнее этой ночи нет ничего на свете. Сигареты, одна за другой исчезают из пачки. Только бы огонёк не погас, только бы заставить голову отвлечься от назойливых мыслей. Чёрный человек садится на постель. Чёрный человек тянет свои кривые, длинные пальцы к моей сигарете. Я не сопротивляюсь. Он делает глубокую затяжку и выдыхает дым мне прямо в лицо. Я не обращаю внимания. — Ты всегда вела себя так, как хотят другие. — Нет. Докуриваю до фильтра. Достаю следующую. — Ты всегда боялась, что они узнают. Узнают, что ты не сможешь оправдать их ожидания… — Замолчи. — … дети, семья, первый и единственный муж, работа, работа, работа и обязательно с официальным трудоустройством! Никогда не пей, ничего не употребляй, никому не груби. Будь хорошей девочкой… — Уйди туда, откуда пришёл. — … а ты и думать не можешь о такой размеренной жизни. Всегда смотришь свысока, никто тебе не нужен. Но каждую ночь ноешь мне о том, как тебе одиноко. Не противно? Я молча смотрю на чёрную стену напротив. Ещё одна сигарета заканчивается. В груди дыра, ноет и болит, из неё сочится чёрная кровь. — Цепляешься за каждую прохожую девку, любишь, ласкаешь, облизываешь во всех местах. А потом бросаешь. Ну и тварь же ты. Перевожу взгляд на Чёрного человека. Его звериный оскал мне до чёртиков надоел, черные дыры вместо глаз ещё темнее, чем он сам. Каждую ночь, когда я одна, он приходит и говорит, говорит, говорит, пока не растворится в рассветных лучах. Гляжу на часы. 3:57 Осталось немного.***
— Я люблю тебя. Как до этого могло дойти? Неужели я так заигралась? Смотрю в её зелёные глаза. Сейчас они стали какого-то болотного оттенка, будто помутнели. Я смотрю на её высокую и крепкую фигуру. Всегда любила спортсменок, мне нравятся их упругие ноги и плоский живот. Угловатые ребра в том месте, где грудь переходит в талию. — Что ты сказала? — Я люблю тебя. Ничего не могу с собой поделать. Сперва мне казалось, что у нас это не всерьёз. Но я ошиблась. Я тебя очень люблю. Я молчала. Когда ты всю жизнь переживаешь проблемы в одиночку, гасишь страсть и похоть внутри, выдавливая из себя приветливый тон, то отвыкаешь слышать такие слова. Точнее — даже не знаешь, как они звучат. Никогда мне не приходилось слышать таких слов в свой адрес, а мне ведь уже 21 год! Я смотрю на неё и не понимаю, что чувствую. Кажется, впервые за свою жизнь я хочу остановиться. Будто бы силы вдруг кончились, и ты не можешь дальше бежать и говоришь себе «всё, хватит, дружок, вот здесь мы и остановимся». Я смотрю на неё и чувствую не только неконтролируемую страсть, но и что-то тёплое, где-то там, глубоко внутри. Мне хочется прижать её к стене, искусать всю шею, сорвать одежду, целовать, целовать и целовать везде. Ведь она моя. Хочу видеть, как она течёт и плавится от моих прикосновений. Хочу прижать её к стене и заставить кричать, чтобы она выстанывала моё имя вновь и вновь. А ещё я хочу, чтобы утром, когда я проснусь, она оказалась рядом. Не хочу просыпаться в одиночку. Не хочу коротать ночи в депрессии. Больше не хочу. Хочу забрать её к себе домой. Хочу заваривать с ней вместе чай, ходить гулять, целоваться в парках, смотреть фильмы до утра, провожать её на работу и забирать с учёбы. Хочу научиться любить её и смотреть на неё так же, как она сейчас смотрит на меня. Хочу научиться жить. — Почему ты молчишь? Ответь мне хоть что-нибудь? — её глаза наполняются слезами. — Чёрному человеку это не понравится.