"Почему вы никогда не улыбаетесь?"

— Почему вы никогда не улыбаетесь? — спросил Рон, подбегая к сэмпаю. Сейчас они шли по одной из улиц Ист-Энда. Дома, мимо которых им приходилось проходить, были весьма непрезентабельного вида. Обшарпанные стены, грязные окна, дурно пахнущие подъезды, — всё это вызывало у жнецов лишь отвращение. А перспектива заходить в них ничуть не радовала.

— Осторожней. — Алан схватил Рона за руку чуть выше локтя и потянул на себя. Благодаря этому действию Рон смог избежать встречи с… грибами? Да, именно они только что были выкинуты из окна. — И, Рональд, ты разве забыл о пятом правиле? Мы должны работать без эмоций и не показывать улыбку.

— Нет, Алан-сэмпай, я думаю, это правило здесь совсем не причем. Ведь им многие пренебрегают, а вы точно следуете. Мне кажется, для этого есть причина, — заглядывая Хамфризу в глаза, сказал Нокс.

— Ты прав, — вдруг произнёс младший диспетчер. — Я не могу улыбаться пока знаю, что они за мной наблюдают.

— Кто они? — затаив дыхание, спросил Рональд.

— Они, — Хамфриз взглядом указал на ворон, что сидели на старом дубе. Дерево было очень массивное. Листьев на нём уже не было, поэтому голые ветви казали действительно огромными. Сидевшие на одной из них две вороны могли показаться одинокими, но, наверное, таковыми они и были. Своими маленькими черными глазками они смотрели только на Хамфриза, будто Рона здесь и в помине не было. — Эти птицы… В них заключены души тех кого я убил, — совершенно спокойно произнёс Алан, смотря на птиц. Неизвестно почему, но Рон даже не удивился. Он только посмотрел на идущего вперед сэмпая новым взглядом. Теперь в этом взгляде не было уважения. Презрении — вот чем наградил младшего диспетчера Рон. Как и любой жнец, Нокс ненавидел тех, кто скашивает души людей, которые не были занесены в Книгу.

— Ты убил смертных? — он резко перешел на ты.

— Да, — сверяясь с книгой Смерти, произнёс Алан. Дальше они шли в тишине. Неизвестно, о чем думал Хамфриз, но Рон пытался переварить полученную информацию. Его то и дело накрывало желание сломать младшему диспетчеру нос. Но он держал себя в руках, справедливо полагая, что это было довольно давно и Хамфриз уже получил своё.

— Мы пришли, — заходя в один из домов, сказал сэмпай Рона.

      Он, как и все дома в этом районе, имел ужасный вид. Стёкла в некоторых окнах были выбиты, потому по одноэтажному дому свободно гулял сквозняк. Но свежий воздух хоть немного перебивал стоявший тут запах выпивки. Парни зашли в комнату, что находилась слева от входа. Там запах алкоголя был намного сильнее. По правую руку находилась двухспальная кровать. На ней лежал мужчина. Его душу двум жнецам и предстояло скосить.

— Вот здесь были украшения. — Алан выдвинул один из ящиков туалетного столика, что стоял напротив постели. — Продав их, я смог спокойно завершить задание.

— И ради них вы убили?

— Да.

— Но… — Рон на мгновение замолчал, подбирая слова, — мы же жнецы. Для жизни у нас всё есть.

— На том задании мне пришлось стать смертным. Так что деньги мне тогда были ой как нужны.

Душу скосили в тишине. Только поставив печать в книги, Алан произнёс:

 — Знаешь, это, наверное, судьба. После того задания всех членов это семьи скашиваю именно я. Но… это был её последний представитель. — Перехватив поудобнее Косу, Алан направился к выходу, но, услышав вопрос Рона, остановился. — Нет, Нокс, я нисколько не жалею. Они сами виноваты. — Жестокий голос пропитанный холодом. Алан отвечал на вопрос не смотря на собеседника.

— Кто они? — тихо спросил Рон. Тон сэмпая его напугал.

— Женщина и её дочка. Хм, если бы девочка была не такой любопытной то могла бы остаться в живых. А так… Еще один свидетель. Нет, еще один ненужный свидетель. И я от неё избавился, — холодно закончил Хамфриз и вышел из комнаты. Разговор был окончен, а тема закрыта.