Скрытое молчанием чувство вины

      Одним ужасным ноябрьским днём у Кея дома ломается бойлер для ванной.       — Сантехник придёт не раньше вторника, поэтому несколько дней придётся походить в общественные бани, — вздыхает мама Кея, недовольно глядя на вышеупомянутое изобретение человечества. — У тебя ведь вечером тренировки, так, Кей? Я оставлю деньги на баню на столе. Надеюсь, нам всё скоро починят.              Кей скрывает своё раздражение и благодарит мать. Он не особый любитель общественных бань, где молчаливые старики удивлённо таращились на его рост, а дикие дети иногда носились под ногами до тех пор, пока их не поймают родители. По крайней мере, раз тренировка заканчивается поздно, возможно, он не попадёт туда в час-пик.              Кей собирает небольшой пакет с купальными принадлежностями и сменной одеждой и берёт его с собой в школу. На горизонте культурный фестиваль, а в декабре и экзамены, и темп занятий стремительно набирает ход. Разумеется, Кей не беспокоится о своих оценках, но на этой неделе времени на учёбу будет поменьше, раз придётся ходить в баню.              Тренировка заканчивается. Кагеяма с Хинатой спорят, какая булочка на пару из Саканошиты вкуснее, но потом Хината срывается с места на своём велосипеде. Кей смотрит ему вслед буквально мгновение, невольно провожая взглядом его яркую шевелюру, но Ямагучи всё равно чуть ухмыляется. Кей его игнорирует. Ямагучи выражает Кею свои соболезнования насчёт неприятностей с бойлером и радостно машет на прощание, когда они доходят до улицы, ведущей к общественной бане семейства Сато — единственной местной бане, открытой в такое время.              К счастью, баня оказывается практически пустой, никаких детей и ворчливых стариков. Кей оплачивает посещение и тщательно отмывает своё тело. Он не любит пахнуть потом, и это является одним из больших недостатков членства в спортивном клубе.              Навстречу Кею из ванной выходит человек, и он чуть сторонится, пропуская его. Маленькое плечо задевает его руку, и Кей хмурится, понимая, что кто-то тут всё-таки забыл ребёнка.              — Извини, Тсукишима, — произносит знакомый голос, и Кей удивлённо разворачивается, осознавая, что у ребёнка рыжие волосы.              — А ты что здесь делаешь? — удивлённо спрашивает он.              Хината оглядывается через плечо и моргает.              — Моюсь, как ни странно? Ну, я уже закончил. Увидимся завтра, — улыбается он и идёт собирать свои вещи. Кей пялится ему вслед, шокированный тем, что Хината умудрился помыться так тихо, что он его даже не слышал. Кей не видел его велосипеда снаружи, но он ведь и не знал, что Хината окажется тут.              Погружаясь в горячую воду, Кей задумывается, почему всё-таки Хината сюда пришёл. Насколько он знал, тот всегда ездил домой на велосипеде, и ему явно было намного проще посетить баню в своём районе, нежели тащиться аж сюда.              Любопытство практически заставляет Кея спросить его об этом на следующий день, но он решает воздержаться. Лучше об этом не думать.              Вот только на следующий день примерно во время обеда он получает сообщение от матери: «Бойлер ещё не починили. У них не оказалось нужной детали, поэтому обещали всё сделать к пятнице. Дай мне знать, если тебе нужны ещё деньги на баню, хорошо?»              Кей недоволен. Особенно когда он приходит в баню тем вечером и понимает, что Хината снова здесь, вот только на этот раз он ещё моется, когда Кей подходит к кранам.              — О, привет, Тсукишима, — удивлённо выдаёт Хината, мимолётно улыбаясь ему. Улыбка слишком быстрая, чтобы Кей поверил, что она настоящая. — Ты опять сюда?              Кей даже умудряется не нахмуриться, просто присаживается и начинает мыться, отворачиваясь от Хинаты. Если он пережил несколько месяцев переодеваний с ним в одной комнате, то и одну совместную баню переживёт.              — У нас бойлер починят только к пятнице.              — Отстой, — соглашается Хината, но не объясняет причину своего пребывания здесь, а Кей не спрашивает. Оставшееся время они проводят молча; Кей нарочито отводит взгляд от товарища, а Хината не доканывает Тсукишиму комментариями или вопросами, как обычно. Тишина это хорошо, но у них она стояла какая-то неловкая и неприятная.              Хината заходит в ванную перед ним, и, заходя следом, Кей замечает синяк на спине Хинаты. Он не помнил, чтобы Хинату сегодня кто-нибудь так ударил, хотя это могло случиться вчера.              Хината, кажется, над чем-то глубоко задумался, потому что о времени он вспоминает только тогда, когда на ноги поднимается Кей.              — А, уже что, почти десять? Мне нужно скорее домой, — бормочет он, а Кей, мельком глянув на него, понимает, что Хината выглядит каким-то подавленным.              — Тебе правда так нравится баня? — спрашивает он, не подумав, и Хината удивлённо смотрит на него.              — Что?              — Ничего, — немедленно отвечает Кей, быстро вытирается и собирает вещи. Он игнорирует сбитого с толку Хинату, одевается побыстрее и уходит. К облегчению Кея, а также к его непониманию, Хината с ним больше не заговаривает.              Он смотрит вниз, плотно сжимает губы и горбится, будто кто-то ему целое небо водрузил на плечи. Кей никогда не думал, что увидит Хинату в плохом настроении, но вот оно. И он не знает, что с этим делать; ему даже практически хочется, чтобы Хината вернулся к своему нормальному, до нелепого хорошему настрою.              Кей включает свой плейлист, и Хината проносится мимо на велосипеде. Кей смотрит ему вслед, слегка нахмурившись, и игнорирует слабое проявление чувства вины, когда он осознаёт, что Хината даже не посмотрел на него. Возможно, надо было вести себя получше… Или хотя бы повежливее.              В среду Кей осознаёт, что замкнутость Хинаты была замечена и в школе, и на тренировках, когда Ячи зашла к нему в класс, явно чем-то обеспокоенная. Ямагучи немедленно заволновался о ней.              — Что такое, Ячи-сан? — спрашивает он, чуть не выпрыгнув со стола, и Кей тратит всё своё терпение на то, чтобы не закатить глаза.              — Ох, ничего, — отвечает Ячи, но её мимика выдаёт её с головой, даже когда она отдаёт им расписание совместных тренировок до конца семестра и начинает разговаривать с Ямагучи. Когда тот снова, уже более осторожно спрашивает её опять, она сдаётся.              — Никто из вас не заметил, что Хината ведёт себя как-то иначе?              Кей поднимает глаза от телефона и прищуривается.              — В каком смысле «иначе»? — его интерес явно удивляет и Ячи, и Ямагучи, но они его хотя бы не комментируют, как могли сделать другие их товарищи.              — Ну, он просто какой-то… тихий сегодня, — поясняет Ячи, опуская взгляд на кучу бумаг в её руках. — Он всегда подходит ко мне на переменах и задаёт вопросы о домашней работе, и обычно он всегда полон энтузиазма, но сегодня он вообще едва слышал меня. И вчера, собственно, тоже, но он постоянно улыбался, вот я и не заметила… Просто мне это показалось странным.              — Он и на тренировке в облаках летал. Вчера промазал на многих атаках, и Кагеяма наорал на него, — продолжил Ямагучи, привлекая внимание Кея. Если бы он не видел Хинату прошлым вечером, то фыркнул бы и проигнорировал весь этот разговор.              Сначала он подумал, что Хината мог расстроиться из-за Кагеямы. Но… вряд ли дело было в этом.              — Может, он просто загрустил из-за того, что его хозяин на него разозлился, — всё равно произносит он, и от недовольных взглядов Ячи и Ямагучи даже отворачивается. Хотелось бы ему, чтобы этот разговор уже закончился.              — Не знаю, Ячи-сан, — тихо говорит Ямагучи. — Может, тебе стоит спросить его, что не так?              Ячи качает головой.              — Я уже пыталась, но он, как всегда, широко улыбнулся и сказал, что всё нормально. Кагеяма-кун, похоже, тоже ничего особенного не заметил… Может, у меня воображение разыгралось.              — Возможно, — соглашается Ямагучи, но вот Кею так почему-то не кажется. Он помнит, как неловко вёл себя вчера вечером Хината. Остаток разговора он не слушает, глядя в окно и размышляя над странным поведением Хинаты.              Даже Кагеяма это замечает. Он регулярно огрызается на Хинату, а в какой-то момент хватает за руку. Хината внезапно вскрикивает, и Кагеяма немедленно его отпускает, но внимание всех остальных он всё равно привлёк — даже Кей отвлекается от своей бутылки с водой и смотрит на них. Ячи и Ямагучи обмениваются обеспокоенными взглядами, когда Кагеяма снова подходит к Хинате, но тут в кадре появляется Савамура и разделяет их, отправляя Хинату заниматься вместе с группой Энношиты. Вот только напряжение никуда не девается.              Кагеяма пытается выловить Хинату после тренировки, но тот легко сбегает на своём велосипеде, скатываясь с холма и не оставляя Кагеяме шанса поговорить с ним. Ямагучи видит, как Кагеяма, тоже нахмуренный, уходит домой.              — Видимо, Ячи-сан всё-таки не показалось, — бормочет он. Кей хмурится, но не отвечает, а когда он подходит к бане Сато, замечает там Хинату, стоящего у стены с опущенной головой.              Он не обращает внимания на Кея ни когда тот подходит, ни когда он встаёт напротив. Поддавшись внезапному приступу раздражения, Кей поднимает руку и стучит костяшками по голове Хинаты.              — Эй, — зовёт он, но тут же замолкает, в шоке глядя на то, как Хината вскрикивает и резко отскакивает назад, сшибая свой велосипед и вытаращившись на Кея.              Кей видит страх в его глазах и тут же делает шаг назад, давая ему личное пространство.              — Извини, — бормочет он, отводя взгляд, и Хината осторожно поднимает свой велосипед. Тишина стоит тяжёлая и неловкая, и Кей понятия не имеет, что сказать.              — Бойлер по-прежнему сломан? — спрашивает Хината, паркуя велосипед возле входа. Кей открывает дверь, тихо вздыхая.              — Да. Я тебе ещё вчера сказал.              — А… точно, — подавленно отвечает Хината, и Кею хочется себя ударить.              Любопытство его пересиливает. Хината ведёт себя слишком странно, и Кей не может больше это игнорировать.              — А что насчёт тебя? Ты ведь в соседнем городе живешь?              Хината мельком смотрит на него, слишком быстро, чтобы Кей успел что-то понять, и отмахивается от вопроса, а вместо этого идёт платить. Кей следует за ним и ещё какое-то время не может из него и слова вытащить.              Пока они моются, Кей замечает ещё один синяк на руке Хинаты. Он хмурится, пытаясь вспомнить, так ли сильно его схватил сегодня Кагеяма. Кей быстро понимает, что синяк там был уже какое-то время, а Кагеяма случайно надавил на него.              — Хината, — тихо зовёт он. — Тот синяк у тебя на руке…              Хината напрягается и роняет мыло, в шоке вытаращившись на Кея. А Кей снова замечает в его глазах страх, но не похожий на тот, что Хината обычно выказывал при встрече с более сильными оппонентами. Это нечто более глубокое, и Кею оно совершенно не нравится.              — Н-н-ничего особенного, — заикается Хината, снова отводя взгляд от Кея и подбирая своё мыло. Синяк у него на спине поблек, но Кей увидел более свежий на его плече. Они не похожи на обычные синяки с тренировок, которые бывают даже на руках у Кея, например, после растяжений. Однако…              — Хината, — снова пытается Кей, но Хината игнорирует его, обливается водой и встаёт. Он избегает пристального взгляда Кея и спешит в ванную, откуда выходит последний посетитель. Даже когда Кей присоединяется к нему, Хината подозрительно умело уклоняется от вопросов, а потом и вообще ухитряется сбежать ещё до того, как Кей закончил мыться.              Кей смотрит ему вслед, пока Хината спешит на выход. Теперь он не знает, что думать; раньше Хината себя никогда так не вёл. Он всегда излучал чистую энергию, заражая своим энтузиазмом и решительным настроем всех и каждого в комнате, признавали они это или нет. И его депрессивное состояние тоже влияет на всю команду, а не только на их узкий круг друзей, и Кей настроен докопаться до истины.              Вот только в четверг Хината ведёт себя абсолютно нормально. Он кричит, смеётся, толкается с друзьями и товарищами, а Кей наблюдает за всем этим со своими подозрениями. Кагеяма, Ячи и Ямагучи, похоже, испытывают облегчение, но Кея не обмануть, особенно учитывая то, что Хината на него за весь день даже не смотрит ни разу.              Не давая Хинате шанса снова сбежать, Кей резко преграждает ему дорогу рукой, а затем хватает его за капюшон, когда тот пытается наклониться и смыться.              — Разве так относятся к своим товарищам? — вздыхает Кей, оттягивая Хинату назад, и хмурится, когда тот корчит ему мину. В глаза Хината ему всё равно не смотрит, наклоняя голову назад и глядя куда-то вверх. — Ты опять к Сато идёшь?              Хината раздумывает над ответом, совершает последнюю, совсем слабую попытку вырваться из хватки Кея, и опускает плечи в знак своего поражения.              — Да, — тихо отвечает он, и Кей его отпускает.              — Тогда можем пойти вместе, — широко распахнутые глаза Хинаты даже его веселят; Кей в ответ ухмыляется, и, к его удивлению, выражение лица Хинаты смягчается, он расслабляет руки.              — Наверное, — вздыхает Хината, будто пройтись куда-то с Кеем — худшее наказание; вот только уголки его рта поднимаются в смешке, и Кей закатывает глаза.              — Ты будто не хочешь провести со мной время, — поддразнивает он, следуя за Хинатой до парковки велосипедов.              — Что ты, — выдаёт в ответ Хината. Кей приподнимает очки, пряча свою скромную улыбку, но сам видит то, как Хината по-прежнему горбится и с каким-то сомнением смотрит через плечо на Кея.              Сегодня он получит свои ответы.              К ним присоединяется Ямагучи, радостно удивлённый прибавлением в их компании, но, к счастью, никак это не прокомментировавший. Вероятно, позже Кей получит сообщение с кучей вопросов, но пока он просто прислушается к своим инстинктам и пойдёт с Хинатой.              — И тебе совсем не в тягость ездить на велосипеде через горы так поздно? — спрашивает он после того, как они прощаются с Ямагучи, и затягивает шарф покрепче (всё-таки так поздно уже довольно холодно).              Хината пожимает плечами, глядя на пустое небо.              — Нет, это никогда не было проблемой. Иногда, если погода плохая, я остаюсь ночевать у друга, но я уже привык. Всю среднюю школу так же ездил.              — Наверное, твоя семья уже тоже привыкла.              Хината мельком смотрит на Кея, привлекая его внимание.              — Иногда я устаю, потому что не могу проводить с ними достаточно времени из-за такого режима, но это ничего. К тому же, сейчас они и так заняты. Мой дядя, — Хината на мгновение запинается и чуть опускает подбородок. — Мой дядя приехал в гости, так что им надо его развлекать. Если я вернусь домой слишком поздно и начну принимать ванную, бойлер будет громко работать, а я не хочу никого беспокоить, — рассказывая об этом, Хината будто что-то осознаёт, но когда он смотрит на Кея, тот видит лишь напущенную улыбку.              — Вот как? — бормочет Кей, глядя на то, как по виску Хинаты стекла капля пота, несмотря на ледяной ветер. — Как разумно с твоей стороны. Если бы ещё с таким усилием о блоках думал…              — Эй! Я уже блокирую так же часто, как и ты! — парирует Хината, и пока Кей позволяет ругательствам скрыть то, о чём Хината отчаянно не хочет говорить.              Когда Хината снимает рубашку в бане, осторожно отвернувшись от Кея, тот всё равно замечает на нём новый синяк, на боку, где он мог врезаться в парту — или в угол стены.              Он ничего не говорит и просто слушает Хинату, пока они моются. Он даже отводит взгляд, когда Хината дёргается, присаживаясь в ванную. Разумеется, горячая вода щиплет незажившую кожу.              Теперь Кею всё ясно. Что он будет с этим делать — уже совершенно другой вопрос.              Кей принимает решение позже, когда Хината задерживается в коридоре бани с видом щенка, которого больно пнули, пока Кей покупает молоко.              — Держи, — говорит он Хинате, выйдя на улицу, и пихает вторую пачку молока прямо ему в лицо. Хината издаёт непонятные звуки и берёт её, с непониманием уставившись на него, и Кей пожимает плечами. — Слушай, тебе не надо мне ничего объяснять. Это не моего ума дело. Но если ты хочешь сегодня переночевать у меня, я не буду против, раз ты не хочешь возвращаться домой.              Рот Хинаты невольно открывается. Он выглядит каким-то уязвимым, и Кею очень хотелось бы поговорить с человеком, который внушил Хинате, что он не может просто обратиться за помощью. Но он прячет своё недовольство, и Хината, наконец, отвечает:              — Я н-не… не то чтобы я не хочу возвращаться домой, просто…              — Я же сказал, не надо мне ничего объяснять. Ты хочешь прийти? Моя мама будет очень рада. Она по-прежнему считает, что у меня нет друзей, — бормочет Кей, сдабривая слова раздражённым тоном, и Хината расслабляется.              — Представить не могу, откуда у неё такие мысли, — говорит Хината, которому явно становится комфортнее, а Кей закатывает глаза и начинает идти домой. Он доволен, когда Хината следует за ним, сжимая в одной руке руль велосипеда, а в другой — пачку молока, которую ему дал Кей.              Он игнорирует то, как радостно Хината ему улыбается время от времени.              В пятницу дела налаживаются. Хината весь день в хорошем настроении, и на этот раз он не избегает Кея. Даже шок и раздражение Кагеямы, узнавшего, что Хината переночевал у Кея, не разочаровывают его. Ямагучи вдумчиво смотрит на Кея несколько раз, но при остальных ничего не говорит. Он выхватывает Тсукишиму после обеда, пока Хината и Кагеяма занимаются с Ячи.              — Так Хината переночевал у тебя, — говорит Ямагучи. Шум в классе заглушает их беседу, но Кей всё равно одаривает его недовольным взглядом.              Он колеблется. Подозрения Кея пока не подтвердились, так как доказательств у него нет. Одни только синяки, которые Хината продолжает прятать, и его нежелание возвращаться домой. Дядя, приехавший в гости, и замученный Хината. Кею всё было весьма понятно. Но вот разделят ли его мнение остальные? Прислушается ли к нему взрослый, если он кому-нибудь расскажет?              — Всё несколько сложно, — наконец, тихо признаёт он, чтобы не выдать своё беспокойство. Но Ямагучи всё равно слышит его и хмурится, вероятно, вспоминая их недавнюю беседу.              — С ним всё хорошо?              Это тяжёлый вопрос, ответить на который Кею непросто. Он сам точно не знает, поэтому просто пожимает плечами. Ямагучи чувствует его нежелание отвечать — так они всегда и общаются. Ветер на улице набирает скорость, а на горизонте показываются тучи. Если Кей правильно помнит, сегодня ночью обещали грозу.              — Ну, с тобой он в надёжных руках. Возможно, ты, наконец, сможешь с ним хоть немного сблизиться, — добавляет Ямагучи, ухмыляясь, и Кей закатывает глаза.              — Заткнись, Ямагучи.              Когда тренировка заканчивается, к счастью, в тот момент, когда дождь перестал, Хината подходит к Кею с яркой улыбкой, помахивая Кагеяме на прощание. Ямагучи с таким же энтузиазмом встречает его, и они обсуждают какой-то трюк Танаки, а Кей плетётся вниз по холму следом за ними. Когда Хината начинает поворачивать в сторону бани, Кей качает головой. Ямагучи останавливается, с любопытством наблюдая за ними.              — Наш бойлер починили сегодня с утра. Мне больше туда не нужно, — поясняет он, и чувствует укол совести, когда огоньки в глазах Хинаты гаснут. Кея жутко раздражает, что настроение Хинаты так сильно влияет на его собственное. И почему ему именно этот парень нравится?              — Я забыл, — Хината опускает взгляд и выглядит ужасно жалким и обеспокоенным, а потому следующие слова срываются с языка Кея сами.              — Ты можешь просто пойти ко мне и воспользоваться моей ванной, ну и на ночь остаться. Сегодня ведь гроза, — его оправдание столь ничтожно, что его могло бы ветром сдуть к тому времени, когда Хината, наконец, закрывает упавший от удивления рот. Кей чувствует и то, как удивился Ямагучи, но брать свои слова обратно поздно. Он просто ненавидит видеть Хинату таким подавленным — только Кею можно над ним издеваться. И это бесит. Это бесит его даже больше того факта, что Хината боится идти домой и не хочет в этом сознаваться. Кея это так бесит, что он практически упускает бормотание Хинаты.              — Он уезжает завтра утром, так что… — тут он поднимает голову и улыбается. — Я за! Спасибо, Тсукишима!              — Молчи, — бормочет Кей Ямагучи, который усмехается, глядя на них обоих. Хината имеет в виду своего дядю? задумывается Кей, но не спрашивает.              — Я и не собирался ничего говорить, — шепчет в ответ Ямагучи и продолжает говорить с Хинатой.              Хината пропустил их обмен любезностями мимо ушей, и он продолжает улыбаться и на ужине с семьёй Кея, и во время приёма ванной. Родители Кея, как и ожидалось, невероятно рады появлению нового друга в жизни их сына, практически не веря, что кто-то помимо Ямагучи способен его вынести, что в принципе справедливо. Кей бы ни за что не выбрал себе в друзья ни Хинату, ни Кагеяму, ни Ячи, не говоря уже о других его волейбольных знакомых. И тем не менее, его радует то, как слегка покраснел его гость, когда мать Кея поблагодарила Хинату за то, что тот приглядывает за её сыном.              Телефонный звонок меняет всё.              Хината и не слышит тихий рингтон своего мобильника, слишком погрузившись в волейбольный журнал, который дал ему Кей, пока тот не подталкивает его и кивает в сторону сумки. Хината срывается с кровати и хватает телефон, смеясь над ворчанием Кея, но внезапно замирает, ответив на звонок.              — Дядя, — произносит Хината, присаживаясь на колени и глядя вперёд. Снаружи гремит гром. Хината не замечает ни шума, ни того, как резко приподнялся из лежачего положения и сел Кей, весь во внимании. — Э-э, я сегодня опять ночую у друга. Разве мама не… — его перебивает мужской голос, но Кей не может разобрать слов. Хината бледнеет. — Н-нет, я вовсе не хотел проявить неуважение, меня пригласили и… — тот же голос снова перебивает его, и Хината больше не заговаривает. Он плотно сжимает губы, будто хочет возразить дяде, но молчит. Он чуть сжимается, иногда нервно дёргаясь, будто от ударов.              Кей терпит ещё где-то секунд двадцать, а потом пересекает комнату и выхватывает телефон у Хинаты.              — Да, это Тсукишима, — ровным голосом говорит он с острой ухмылкой, которую его собеседник увидеть не мог, и не даёт Хинате вырвать у него телефон обратно. — Чем я могу вам помочь? — Хината замирает и в шоке пялится на него, но Кею уже всё равно.              — Ты вернёшься домой немедленно, если хоть немного соображаешь, иначе я… что? — глубокий мужской голос прерывается. — Вы сказали Тсукишима?              — Да. Мой сын пригласил Шоё-куна позаниматься вместе. Могу я поинтересоваться, кто это? Я думал, что говорил с мамой Шоё-куна, — Хината дёргается, но Кей прислушивается к тону голоса и тяжёлому дыханию его собеседника по другую сторону трубки, явным признакам выпивки.              — Меня зовут… Хината. Я дядя мальчика, — отвечает мужчина, явно слишком удивлённый появлением Кея, чтобы повышать голос.              — Ах, ясно. Это хорошо, что вы приглядываете за племянником, но я боюсь, в моём доме настало время отключать всю электронику. Уверен, вы меня поймёте, — улыбается Кей.              Мгновение спустя дядя Хинаты занервничал.              — Так, говорить с племянником — это моё право…              — Мне очень жаль, но я вынужден настаивать. Если необходимо, я могу снова переговорить с родителями Шоё-куна… не могли бы вы передать им трубку?              — Ну, они уже ушли спать, — сбивается дядя Хинаты, а Кей ухмыляется, смыкая когти на добыче.              — Уже ведь так поздно. Спасибо за звонок, но Шоё-кун свяжется с семьёй с утра. Доброй ночи, — он сбрасывает вызов, не давая дяде Хинаты и шанса отреагировать, закрывает телефон и отдаёт его обратно Хинате. Кей осознаёт, что его сердце колотится так быстро, что он слышит биение мышцы в груди — он в ярости. Хината пялится на него с широко распахнутыми глазами, сжимая телефон настолько крепко, что его костяшки побелели.              — Вот ублюдок, — бормочет Кей, и Хината дёргается, а затем, к его изумлению, начинает смеяться, причём чуть ли не истерически, если Кея не обманывают уши. Он смеётся и смеётся, и Кей начинает всерьёз беспокоиться о его состоянии, беспокоиться о том, что будет завтра. Ему ведь придётся пойти домой, а Кей не сможет постоянно находиться рядом, чтобы его защитить.              — Ты просто нечто, — наконец, говорит Хината, вытирая слёзы из глаз и глядя на Тсукишиму с каким-то нелепым восторгом. — Поверить не могу, что ты это сделал.              — Да я вот тоже, — вздыхает Тсукишима, качает головой, подбирает лежащий на полу журнал и возвращается на кровать. Он смотрит на глянцевые фотографии, а Хината садится рядом с ним на колени, и Кей даже не комментирует, когда тот слегка облокачивается тёплым плечом на его руку.              — Он нечасто приезжает, — признаёт Хината, которого прерывают лишь гром и стук дождя по окну. — Может, раз в год. И сперва всё было нормально, он ведь просто мой дядя, но в средней школе он начал как-то… странно себя вести. Говорил, что я был слишком маленьким, и толкал меня. Но… но до такого ещё никогда не доходило.              — Ты не обязан объяснять, — бормочет Кей, но Хината качает головой.              — Думаю, надо бы, — он смотрит на свои колени, и Кей замечает, как подрагивает его голос. — Я знал, что это неправильно. Мне хотелось думать, что это не его вина, что он просто пьян, но мой папа пьёт столько же, когда они куда-нибудь ходят, а он меня никогда не бил.              Последние слова прозвучали так тихо, что Кей их едва расслышал. В них он буквально слышит долгие ночи, когда Хината переваривал происходящее, не веря, что эту черту перешли. Он слышит боль предательства в том, с каким комом в горле Хината говорит об этом — преданное доверие взрослому, который должен был любить члена своей семьи. Кею больно понимать, что кто-то причинил Хинате такие страдания.              Он колеблется, но в итоге аккуратно приобнимает Хинату рукой за плечи, игнорируя удивлённый звук, который тот издал, будто не веря в происходящее. Кей и сам-то практически не верит в то, что он творит.              — Всё будет хорошо, — так всё и будет, даже если Кею придётся самому разыскать дядю Хинаты и припугнуть его, сказав держаться от семьи подальше. Вероятно, так далеко ему заходить не придётся, потому что организации по защите детей вмешаются до этого, но ещё он надеется уговорить Хинату рассказать обо всём родителям.              Если уж на то пошло, Кей готов помочь всем, чем сможет.              — Спасибо, — шепчет Хината мгновение спустя, и Кею становится как-то легче дышать. Он что-то угрюмо ворчит в ответ и продолжает читать журнал, слушая мягкое дыхание Хинаты и радуясь тому, что он не промолчал.