Локи и его няньки

Следующие несколько дней стали для обитателей асгардского дворца самым настоящим испытанием, и далеко не каждый смог это испытание с достоинством преодолеть. За эти дни проверке на прочность подверглись практически все члены королевской семьи, а также придворные и слуги. Особенно доставалось Тору и его дружкам. Казалось, Локи старался отыграться на них за все свои детские обиды, измываясь над Громовержцем, троицей воинов и Сиф особо изощренными способами. А когда наступал час расплаты за шалости, малыш поднимал на разъяренных взрослых огромные наивные глаза, полные слез, и тогда даже самое черствое сердце начинало таять, а рука, поднятая для очередного шлепка, опускалась лишь для того, чтобы потрепать мальчишку по волосам. И только Тора было трудно провести. Так как именно его Локи выбрал в качестве основного объекта для своих забав, между делом задевая и остальных, Бог Грома внимательно следил за каждым движением своего младшего брата, с подозрением относясь к любым действиям и начинаниям с его стороны. И все равно каждый раз Локи удавалось подловить его, а потом он бежал прятаться от разъяренного Громовержца. Мало того, что друзья Одинсона перессорились между собой, и никто из них не мог даже назвать причину этого, так они еще и с Тором перестали разговаривать, считая, что он вполне мог бы приструнить малолетнего хулигана. А раз он этого не делает, значит, он одобряет все действия несносного ребенка. А Локи бродил по коридорам дворца, выискивая себе новую жертву и обрушивая на несчастного весь свой запас шалостей. Так проходила большая часть его дня. Оставшееся до сна время маленький трикстер проводил, стоя наказанным в углу, зареванным, но весьма довольным собой. И, что самое страшное, глотая слезы и потирая в очередной раз нашлепанную попу, он тут же придумывал, кого и как зацепит завтра. А фантазия в этом деле у него была безгранична. Как-то за общим обедом Тор поднял кубок с вином, произнося тост и уже не смог отлепить его от своей ладони. Он долго тряс рукой под общий смех и обидные шуточки присутствующих за столом друзей, и освободился только тогда, когда свободной рукой отвесил Локи, сидящему рядом с самым невинным видом, смачный подзатыльник. Другой раз попалась Джейн. Ничего не подозревающая девушка готовилась лечь спать. Она уже почти разделась, скинула покрывало с кровати и к своему ужасу увидела на белоснежных простынях клубок копошащихся змей (надо сказать, это был излюбленный прием Локи, всегда действующий на женское население дворца безотказно). Полураздетая, Джейн с визгом вылетела из своих покоев и напрочь отказалась туда возвращаться. За издевательство над гостьей Локи тогда сурово наказали – лишили сладкого на десерт и на весь следующий день запретили выходить из своей комнаты. Зато Джейн, на радость своему возлюбленному, перебралась в его покои под предлогом поиска защиты. Еще как-то раз, во время торжественного приема Один, сказав перед многочисленными присутствующими приветственную речь, величественно опустился на свой трон, не заметив, что Локи уже успел подсунуть туда подушечку-«пукалку», купленную Старком в магазине приколов. Почтительную тишину зала прорезал громкий и весьма неприличный звук, Фригг в ужасе прикрыла рот рукой, а находящиеся в зале придворные потупили глаза, стараясь сдержать улыбки. После разгневанный Один поймал мальчика в его же покоях, где тот пытался спрятаться в надежде избежать наказания. Всеотец, подобно Тору, схватил Локи за ухо и пообещал лично высечь его розгами, если поступит еще хоть одна жалоба от измученных асов. Испуганно глядя в единственный налитый кровью глаз отца, малыш понял, что в этот раз действительно перегнул палку. Он крепко зажмурился и отчаянно закивал головой, пообещав, «что больше не будет». И он честно выполнял обещанное. Целых два дня. Обитатели дворца вздохнули с облегчением: не надо было с опаской ходить по коридорам; можно было спокойно садиться на стулья и в кресла, не боясь, что подломится ножка; можно было есть и пить, не боясь, что еда окажется ледяной, пересоленной или же просто прокисшей. Но самое главное, практически прекратились ссоры и дрязги между придворными, друзьями и родственниками. Словом, наступил долгожданный мир и покой. Ровно на два дня. Сначала быть примерным мальчиком Локи даже понравилось – никто не шарахался от него в сторону, все ему улыбались, хвалили его, угощали разными вкусностями. Даже иногда играли с ним. Но все это малышу быстро надоело, и он опять взялся за свое любимое занятие – доставать окружающих своими фокусами. То тут, то там раздавались крики самой разной тональности: от ярости до ужаса. Во всей гамме переживаемых эмоций не было только радости, и каждый раз очередной пострадавший грозил младшему принцу жуткой расправой. Хоть Локи и наказывали за его проделки (уже мало кто покупался на его невинный взгляд), не шалить было выше его сил. Он вытирал слезы и принимался проказничать с удвоенной силой. Развлекался малыш, как мог, но и огребал за это по полной программе. Фригг с Одином уже подумывали о том, чтобы отправить его обратно в Мидгард, «погостить», а самим хоть немного отдохнуть от его козней. Только Фригг удавалось избегать пакостей младшего сына. Видимо, мальчик любил ее больше, чем остальных своих родственников, и потом, было так надежно прятаться за ее широкой юбкой, зная, что мама никогда серьезно не накажет маленького сорванца. Первой сдалась Джейн. Поблагодарив за гостеприимство, она попрощалась с Одином и Фригг, сказав им, что очень соскучилась по своему родному миру, и упросила Тора вернуть ее домой. Громовержец немного огорчился, но все же выполнил просьбу девушки – после очередного пира в честь жениха и невесты, они, взявшись за руки, приготовились отправиться в Мидгард. Локи долго умолял старшего брата взять его с собой, обещая вести себя хорошо, но Тор, увидев испуганные глаза своей возлюбленной, был вынужден отказать ему. Мальчик начал было торговаться, но Бог Грома был непреклонен. Остановились на том, что Одинсон передаст Старку и остальным Мстителям привет от Локи и привезет из Мидгарда еще какие-нибудь игрушки. Проводив сына и его невесту, Один и Фригг вплотную взялись за снятие заклятия с младшего принца. Они и раньше пытались понять, что же за волшебство применил Локи, и как вернуть ему взрослый облик. Но, несмотря на опыт прожитых лет и мудрость, накопленную годами, их попытки расколдовать сына пока были тщетны. Сам Локи, естественно, ничего не помнил ни о попытке захватить чужой мир, ни о сделке с Таносом, ни о неудачном заклятии, которое он наложил сам на себя. Этим вечером в замке было непривычно тихо. Тор гостил у своих мидгардских друзей, Один тайком отправился на окраину Асгарда посоветоваться с самым могущественным колдуном королевства по поводу младшего сына, Фригг хлопотала по хозяйству. Локи, устав от проказ, мирно лежал на кровати в своей комнате и, высунув от усердия язык, что-то малевал красками в альбоме, подаренном Старком. Спать ему совсем не хотелось, хотя вот-вот должна была прийти мама, чтобы уложить его в постель, подоткнуть, как следует, одеяло и пожелать ему спокойной ночи. Вдруг по спальне пронесся ветерок, взъерошивший волосы Локи, и малыш услышал тихий невнятный шепот. Он слез с кровати и прислушался. Шепот становился все громче, но Локи все равно не мог разобрать ни слова. Неожиданно сверкнула яркая вспышка, заставившая мальчика зажмуриться и прикрыть глаза рукой. На секунду он ослеп, а когда снова смог различать предметы вокруг себя, он увидел в центре комнаты чудовищное существо. Огромное и мощное, в черном плаще с надвинутым на лицо капюшоном, оно протянуло в сторону Локи когтистую лапу, перевитую мускулами, и злобно расхохоталось. От страха малыш впал в ступор, не имея сил ни бежать, ни кричать. - Думал, в таком обличье я не найду тебя?! – рыкнул монстр, делая шаг к замершему ребенку. – Мне казалось, ты умнее… А теперь, когда ты стал совсем беспомощным, я с легкостью могу отомстить тебе за поражение в Мидгарде. Он сделал еще шаг, и тут Локи отмер и пронзительно закричал. Позади чудовища образовалась внушительная, туго закручивающаяся воронка, и малыш почувствовал, как неведомая сила затягивает его туда. Монстр схватил его за руку, и огромная лапа сжала тоненькое запястье мальчика. Локи снова закричал, но на этот раз от боли. Дверь распахнулась, и в комнату влетела запыхавшаяся Фригг. - Танос! – малыш никогда не видел свою маму такой злой и взбешенной. – Немедленно отпусти моего сына! - Сначала он ответит за провал возложенной на него миссии! – прорычало чудовище. - Но это же маленький ребенок! – отчаянно вскричала Великая Богиня. За дверью послышались тяжелые шаги бегущих стражников. Не дожидаясь их помощи, Фригг бесстрашно кинулась на Таноса, пытаясь спасти своего мальчика. Но один взмах огромной руки легко отбросил ее в сторону. Богиня ударилась спиной о стену и упала на пол. - Не смей трогать мою маму! – пронзительно закричал вдруг Локи и, извернувшись, зарядил яркой молнией чудовищу в глаз. Особого вреда монстру это не нанесло, но зато очень сильно разозлило. Он швырнул Локи на пол, и малыша, отчаянно цепляющегося за пол пальцами, потащило в открытый портал. - Мама! – кричал мальчик, все еще пытаясь сопротивляться. – Мамочка! Помоги! Фригг вскочила на ноги и бросилась на помощь сыну. В этот момент в комнату ворвались стражники, тут же взявшие в кольцо жуткое существо. Но Танос снова небрежно взмахнул рукой, и Фригг, оказавшаяся впереди всех, словно налетела на невидимую стену. Не сразу осознав, что она отрезана от своего сына, Верховная богиня некоторое время бессильно билась о невидимую преграду, в кровь разбивая себе кулаки. - Нет! Нет! – заливаясь слезами, повторяла она. Стража беспомощно топталась рядом, будучи не в силах помочь своей царице. - Мама! – кричал Локи, уцепившись за ножку тяжелого дубового стола. – Мамочка! Фригг, рыдая, упала на колени. Видеть, как похищают ее дитя и не иметь возможности помочь ему, было выше ее сил. Это зрелище едва не свело ее с ума. Видя, что малыш продолжает сопротивляться, Танос нагнулся, легко оторвал от пола маленькое тельце и швырнул его в самый центр огромной воронки, где Локи тут же и исчез. Фригг страшно закричала, царапая невидимую стену окровавленными пальцами, и потеряла сознание. Последнее, что она услышала, был злобный хохот и рык жуткого монстра: - Ты больше никогда не увидишь своего сына! Вернув Джейн домой, Тор не мог не нанести визит Тони Старку. И дело было даже не в том, чтобы передать привет от маленького Локи и забрать полюбившиеся малышу игрушки. Просто Одинсону вдруг остро захотелось пообщаться с гениальным изобретателем и узнать, все ли у него и других Мстителей в порядке. Оказавшись в жилище Старка, Тор был крайне удивлен царившим там запустением. Сам хозяин, узнав от верного Джарвиса о прибытии гостя, уже спешил навстречу Богу Грома, чтобы обнять его и пожать его широкую ладонь. Тони проводил Громовержца в зал, где неделю назад состоялось прощание с Локи, и предложил ему сесть на диван. От выпивки Тор отказался и принялся осматриваться по сторонам. Первой в глаза бросилась внушительная куча игрушек, небрежно сваленных в самый дальний угол. Словно Тони пытался избавиться от ставшего ненужным хлама, но так и не решился этого сделать. - Как он там? – как бы между прочим спросил Старк, плеснув себе в бокал виски. - Кто? – не понял Тор. - Ну, Локи! – пояснил Тони, стараясь не выглядеть слишком уж заинтересованным. – Как он? - Нормально, - ответил Одинсон. – С ним все в порядке, чего не скажешь об остальных, - он содрогнулся, вспомнив «милые» шалости младшего брата. - Что, не сладко вам там приходится? – посочувствовал Старк. – Он все такой же хулиган? - По-моему он стал еще хуже, - мрачно заметил Тор. – Все так устали от него, перессорились между собой, просто спасу никакого нет, так малыш Локи всех достал! Отец с матерью бьются, чтобы снова сделать его взрослым, но пока у них ничего не выходит. - А что будет, когда у них получится? Что тогда будет с Локи? Тор немного помолчал, затем, опустив глаза, тихо произнес: - Отец настаивает на справедливом суде, хотя мне жаль брата. Ведь он влип в историю с тессерактом не по своей вине… - Но ребенка вы же не будете судить? – обеспокоенно спросил Старк. – Ну, если не удастся вернуть ему прежний вид? - Будь спокоен! – Бог Грома улыбнулся и хлопнул его по плечу. – Об этом речи не было. Несмотря на несносный характер и кучу неприятностей, возникающих из-за Локи, его все любят. - Понятное дело! – Тони снова пригубил виски. – Нельзя не полюбить такого сорванца, - он тоже улыбнулся, вспомнив «безудержное веселье», царившее в его Башне во время проживания здесь маленького трикстера. – Теперь здесь так тихо… Я даже немного соскучился по нему. Особенно теперь, когда он далеко. Мужчины посмеялись, и Тор сказал: - Знаешь, а ведь Локи часто вспоминает о тебе. Он даже едва не увязался за мной, узнав, что я с Джейн возвращаюсь в Мидгард. Так хотел у тебя погостить! – Старк сделал испуганное лицо и замахал руками. - Чур меня! – усмехнувшись, сказал он. – Я еще от прошлого его посещения не оправился. Вон твой брат косяк в спальне вынес, а тут… Эй, Тор! Ты меня слышишь? – он помахал рукой перед глазами внезапно застывшего Громовержца. А Одинсон с окаменевшим лицом словно к чему-то прислушивался. Внезапно он вскинулся, вскочил с дивана и ошалело уставился на своего собеседника. - Прости, мне пора! – взволновано сказал он. - Что случилось? – его тревога передалась и Старку. - Дома беда! Пока не знаю, что там произошло, но чувствую, что что-то очень плохое! Мать звала меня… И, не договорив, Тор взмахнул молотом и исчез, оставив Тони сгорать от беспокойства и тревоги. Отставив недопитый бокал, Старк принялся мерить комнату широкими шагами. Что-то подсказывало ему, что беда приключилась именно с маленьким Локи. Сердце Тони болезненно сжалось, когда он представил, что ребенку, этому заводному несносному чертенку, может грозить реальная опасность. Первым порывом было созвать всех Мстителей, но что он им скажет? Решив не торопить события, Старк продолжал нервно расхаживать взад-вперед, всем сердцем надеясь, что ничего страшного в Асгарде не случилось, что это была ложная тревога и так далее… Но его надеждам не суждено было сбыться.