A little night air

Снейп поднялся на вершину Астрономической башни и облокотился о дверной проем, чтобы отдышаться. Тень скользнула по камням — рука рефлекторно дёрнулась к палочке, и тогда он заметил кошку. Сюда часто приходили, убегая от сумбурности школьной жизни. Кошка спрыгнула на низкую перегородку у самого края башни. Она не обратила на Северуса внимания, когда он подошёл поближе. Снейп, опираясь на холодный камень, взглянул на узенькую тропинку, что змеилась у башни и терялась далеко во тьме. Кошка же спокойно уселась и принялась умываться. Снейп хотел побыть в одиночестве и достаточно грубо отодвинул животное, сталкивая его вниз. Нечего беспокоиться о том, приземлится кошка или нет. Глухой, немного громче, чем ожидалось, стук подсказал, что она-таки приземлилась. — О-ох, — произнёс женский голос. Снейп взглянул вниз и обомлел. — Профессор МакГонагалл? — Вы очень наблюдательны, — МакГонагалл медленно поднялась на ноги. Двигалась она, будто была ранена, хотя никаких видимых повреждений он не заметил. — Я не знал. — Естественно, — она отряхнула мантию. — Сколько окурков… И я даже не хочу знать, чего ещё… Прежде чем он успел что-то сказать, МакГонагалл исчезла за дверью у подножья лестницы, но вскоре вышла вновь. — Мне жаль, — снова попытался извиниться он. — Да неужели? Что-то не вериться. — Что же, вы правы. Но я бы не был столь груб, если бы знал, что это вы. — Однако обидеть какое-то там животное вы могли. — Разве кошки не приземляются всегда на лапы? МакГонагалл прислонилась к стене и разглядывала серые расплывчатые пятна, блуждающие на кустах у основания стены. — Думаю, если кот прохаживается по самому краю, не стоит беспокоиться, что он разобьётся о землю. — Что вы тут делаете, профессор? — Дежурю. Синистра пожаловалась, что студенты взяли в привычку использовать Астрономическую башню вместо номера в дешёвом мотеле. — Насколько я знаю, это — уже традиция. МакГонагалл ехидно усмехнулась. — Всё-то вы знаете. — Ну, уж в ваше-то время студенты были невинны и чисты, как свежевыпавший снег. — В мое время профессор Василий запирал Астрономическую башню, — мягко парировала МакГонагалл. Несколько мгновений она изучала лицо собеседника. — Вы плохо выглядите. — Не думал, что вас это волнует. — Всего лишь мое наблюдение, — она окинула Снейпа строгим взглядом и присела на край каменной перегородки. — Не возражаете? — Ну что вы. Чем больше народу, тем веселее. —Северус, школьная территория огромна, и вы можете размышлять и грустить в любом другом уголке, если я вам так мешаю. — Идите к черту, Минерва, — ответил беззлобно. — Ох, уж эта пресловутая слизеринская любезность. Снейп хотел присоединиться к ней, но передумал и сполз по стене прямо на пол. Каменные плиты холодили спину даже сквозь мантию. Он откинулся назад и, заметив пристальный взгляд МакГонагалл, скривился в усмешке. — Меня всегда интересовало: у вас там, в Гриффиндоре, специально учат быть такими нестерпимыми, или это всё-таки врожденный талант? Что ж, она примет вызов. — Некоторые считают, что всё-таки врожденный талант. Вы, например, проявляете к первокурсникам терпимости не больше, чем любой старшекурсник. — Я проявляю всё свое терпение, которое они только заслуживают. — Зачем вы занялись преподаванием, если так его презираете? — Ну что вы, я люблю преподавать, презираю я некоторых учеников. — И что же вам нравится в преподавании? — Вознаграждаемый успех. Обескураживающие неудачи. — Весьма обескураживающие. — Я просто пытаюсь произвести неизгладимое впечатление. — Вы просто жалкий садист, Северус. — Ну почему же жалкий? — огрызнулся Снейп. — Есть и определённое удовольствие в осознании, что, если они будут внимательны, то научатся тому, что может спасти их жизни. МакГонагалл приподняла брови. — Ох, какой благородный мотив. Вы, должно быть, ненавидите признаваться в этом. — Не собираюсь извиняться за то, что я такой, как я есть, — он сердито скрестил руки на груди. — Слизеринцы вообще никогда ни за что не извиняются. — Как и гриффиндорцы, потому что они считают, что всегда правы. — Ведём себя как дети малые, — МакГонагалл выхватила затерявшийся в мантии окурок и выбросила вниз. — Не можете уснуть? — Всё, что я говорил, хотя бы отдалённо напоминало «Я хочу поговорить о своих переживаниях»? — Я запомню на будущее, что не стоит обращать внимание на ваши переживания. — Попытайтесь, но не думаю, что у вас получится — это в вашем характере. МакГонагалл обиженно фыркнула и безмолвно уставилась в темноту. Снейп попытался угадать, что же привлекло её внимание — далёкие огни Хогсмида или нависающие над самим горизонтом звёзды. — Годрик Гриффиндор был глупцом, — наконец сказала она. Снейп прищурился. — Вы, несомненно, каким-то образом разузнали секреты факультета Слизерин. Теперь я вынужден вас убить. — Даже не собираюсь отвечать на подобную чепуху, — парировала МакГонагалл. — Самой большой глупостью было позволить создать такой факультет, как Слизерин. — Полагаю, у него был небольшой выбор. Насколько мне известно, Салазар Слизерин умел убеждать. — Да, но, полагаю, это ещё и потому, что Годрик был слабовольным человеком. Но теперь мы расплачиваемся за это. Нет, правда, Северус. Большинство темных волшебников были слизеринцами. — Вы удивлены? — спросил Северус. — Нам есть над чем поработать. МакГонагалл выглядела слегка возмущённой. — Северус, да ваши же первокурсники... — Немного вредные. Я наблюдаю, как они, прихорашиваясь, обижаясь или толкаясь, пробираются к слизеринскому столу и думаю, кто же сможет к восемнадцати годам отравить тыквенный сок. — Вот именно. Мы бы обошлись и без этих проблем. И я сейчас не имею в виду вас. Вы можете казаться грубым, но вы, бесспорно, обладаете достоинствами, которые оправдывают вас. А вот про некоторых слизеринцев самое лучшее, что можно сказать — то, что они пунктуальны. — И что же с ними делать? — Снейп вопросительно поднял бровь. — Дурмстранг? Или родители должны нанимать репетиторов? Или дети вообще недостойны получить образование, если обладают не только положительными качествами? МакГонагалл уже обиралась ответить, но призадумалась. Снейп продолжил. — В Слизерине, по крайней мере, они учатся хоть чему-то. Амбициозные учатся привлекать последователей, раз уж они не умеет заводить друзей. Обиженные учатся, что никому до них нет дела, и нужно перестать жаловаться на несправедливость мира, а думать о том, как получить желаемое. — А те, кто толкаются, учатся делать это сильнее. Вот, к примеру, Малфой... — Давайте предположим, что он ваш ученик, — перебил Снейп. — Вот он, наследник Люциуса Малфоя, одиннадцати лет, выбран в Гриффиндор. Предположим, Люциус не заберёт его тут же из школы. Вы сможете научить его быть добреньким? МакГонагалл поджала губы. — Я отказываюсь принимать, что судьба этих детей уже выбита на камне, когда им только одиннадцать лет. Снейп закатил глаза. — Конечно, нет. Некоторые слизеринцы становятся столпами общества, так же, как и некоторые гриффиндорцы предают друзей и убивают невиновных. — Хм, Северус, вы немного одержимы. Я думала, мы говорим о Малфое. — Малфой, — Снейп усмехнулся, — Малфой эгоистичен и корыстолюбив до мозга костей, а вокруг полно людей, готовых предложить ему всё, чего он пожелает. Как только он станет старше. И единственное, что удержит его от присоединения к Тёмному Лорду — если ему скажут, что это было бы потрясающей глупостью. Наступило молчание. — Мне это не нравится, — наконец, заметила МакГонагалл. Снейп вздохнул. — Как показывает опыт, гриффиндорцам вообще не очень нравится окружающий мир. МакГонагалл с улыбкой задрала подбородок. — Мы пытаемся сделать его лучше. — И что вы получаете взамен? — Лучший мир. Иногда, — ответила МакГонагалл. — А иногда нам приходится под. покровом ночи спорить со слизеринцами в башне, заваленной мусором. Это сложно... МакГонагалл замолчала... Свет из серебристо-лунного превращался в золотистый. Башня в этом жутковатом свечении казалась гравюрой на желтеющих страницах старинной книги. Кто угодно мог создать сигнальную систему, видимую только сотрудникам, но только Дамблдор мог сделать её такой красивой. — Ох, опять. Это продолжается всё лето. — Кто-то очень настойчив, — ответил Северус. — Или получает извращённое удовольствие от головной боли после напрасных попыток аппарации. — И никто сегодня не сказал… — Нет, — Снейп поднялся на ноги и отряхнул мантию. У него самого уже начинала болеть голова. — Мы должны определить источник. МакГонагалл покачала головой. — Дамблдор пытался. Мы все пытались. Безуспешно. — Неудивительно. Если вы рассчитывали на слепую удачу, а не на свои умения. — Ох, Северус... Чего вы добиваетесь? Дуэли? — МакГонагалл улыбнулась и развела руками. — По-моему, мы слишком стары для такого. — Говорите за себя. Я только чувствую себя таким же старым, как вы. МакГонагалл нахмурилась. — Если даже не пытаться быть милым, — осторожно начала она, — то к тебе никто так относиться не будет. — Ох, я сейчас расплачусь.