Takoizuburu / Turquoise / Бирюза

За окном гостиничного номера было тихо. Солнце давно зашло за горизонт и узкие улочки Конохи пустовали. Огромная луна озарила поселение, а маленькие звездочки игриво подмигивали, не давая сомкнуть глаз. Темари лежала в крепких мужских объятиях и молча наблюдала за тем, как в чужих окнах гаснут огни. Ей было тепло и уютно, а за спиной отчетливо слышалось размеренное дыхание парня, но почему-то было до дрожи беспокойно. Женщина не двигалась — она будто бы замерла в ожидании. Когда наконец умолкли даже сверчки и всё живое погрузилось в сон, куноичи аккуратно высвободилась из мужских рук и подошла к окну, чтобы открыть его. В комнату ворвался порыв ветра, принося с собой ночную прохладу. По коже женщины пробежали мурашки, а её сердце забилось ещё быстрее. Это было по меньшей мере странно, потому что чувство, которое сейчас одолевало гордую куноичи Песка, как никогда сильно походило на страх. Темари редко приходилось испытывать это чувство, даже в период войны, но сейчас, в мирное время, она жила словно остерегаясь. И так она жила последние несколько лет, преодолевая дрожь в коленях и сжимая добела кулаки трясущихся рук. Темари взяла со стола пепельницу и, подпалив сигарету, села на подоконник. — Ты снова? — раздался голос из темноты комнаты. Женщина покачала головой, выдыхая клубы дыма, и с легкой хрипотцой в голосе, ответила вопросом на вопрос: — Ты помнишь, как мы впервые встретились? Парень хохотнул: — Это было забавно… — Нет, это было по меньшей мере глупо и безрассудно с твоей стороны, Конохамару, — перебила его Темари и снова затянулась. — Потуши, ты же не куришь. — Он курит. Парень шумно выдохнул и сел на кровати: — Ты тогда сказала, что из меня выйдет отличный шиноби. — Так и получилось, — куноичи немного прищурилась, разглядывая своего любовника. В лунном свете он выглядел ещё более привлекательным, его тело будто бы сияло серебром, подчеркивая каждую деталь, не пропуская ни одной складочки, ни одной ложбинки. — Значит, всё началось тогда? — Ты обратила на меня внимание. — На твою технику. — Но ты признала мою значимость, — улыбнулся наследник клана Сарутоби. — Не окажись там Нара, тебя бы соскребали лопатой с земли, — с вызовом бросила женщина, затушив окурок в пепельнице. Шиноби поднялся на ноги и подошёл к куноичи Песка, пододвигая легкое женское тело к себе вплотную. Его руки опустились на талию Темари: — Значит я должен ему за то, что мы сейчас вместе? Не находишь это забавным? — Да уж, весьма забавно, учитывая то, что если он об этом узнает, тебя всё равно будут соскребать… Женщина обвила руками шею любовника, притягивая ближе к себе и прильнула к его губам. Она изо всех сил пыталась отделаться от странного волнения, но оно захлестывало её с большей силой. Темари точно знала, что не должна так поступать со своей семьёй, но продолжала это делать. Она выбрала его, потому что он был силён и умён, потому что владел её волей, подчинял, давал возможность почувствовать себя слабой, как этого хотела любая женщина, даже если это была безжалостная куноичи Песка Темари… Нара. Она широко распахнула бирюзовые глаза и, прервав поцелуй, ловко соскочила на пол. Парень лишь обернулся, наблюдая как женщина медленно, словно царица, надевала кимоно, прикрывая легкой тканью свои белые плечи, разглаживая складки и туго затягивая широкий пояс. Она совсем не вписывалась в эту комнату — для таких, как она, нужно строить замки, расписывать стены золотом, увешивать люстры хрусталём и дарить исключительно драгоценные камни — настолько величественно делала всё куноичи. Стены, обклеенные грязно-зелёными обоями; пол, выстланный потёртым паркетом, с которого потрескался лак; старая скрипучая кровать, которая оповещала соседей о каждом неаккуратном движении — всё это заставляло Конохамару краснеть, когда Темари переступала порог номера. Шиноби было стыдно, что он не может дать женщине того, чего она достойна; что приводит её не в собственный дом, а в дешёвый отель, на который уходили почти все деньги, заработанные на миссии, но даже эта пропахшая плесенью и сыростью комната, была гораздо лучше той, что Коноха давала сиротам. — Я пойду домой, — прошептала куноичи, полностью одевшись и встав перед любовником. Темари не поднимала глаз, боясь, что передумает уходить, когда встретит его взгляд, но внезапно заметила на полу платок. Она подняла его, сжимая в руках почти невесомую бирюзовую ткань. — Он такого же цвета, как и твои глаза, Темари. — Меня ждут, — еле слышно выдохнула женщина и, положив платок на край кровати, покинула номер. С рассветом, чтобы не вызывать подозрений, парень также вернулся домой. Он всю ночь не мог сомкнуть глаз, думая о том, что же будет дальше. Конохамару каждый раз думал об этом, когда куноичи покидала отель — она никогда не говорила будет ли новая встреча. Темари не без труда провела этот месяц, пытаясь не пускать в свои мысли любовника. Женщина с головой уходила в домашние дела, некоторые выполняя с особым усердием и даже остервенением, желая избавиться от навязчивой идеи снять номер, куда после захода солнца должен был бы прийти Конохамару. Её муж, как и всегда, сутками пропадал на работе, сын большую часть дня находился в академии и возвращался лишь к ужину. Вереница дней слилась в один, напоминая безумную карусель, когда от скорости и размытости картинки начинало тошнить. И Темари вновь ощутила, почему тогда, три года назад, закрутила этот глупый роман — ей осточертело сидеть взаперти, послушно ожидая возвращение домашних. Кто бы мог подумать, что свободолюбивую куноичи можно было пленить, привязать золотыми цепями и заставить покорно служить, подобно рабыне. Её, сестру пятого и дочь четвертого Казекаге, превратили в горничную и гувернантку одновременно. Она понимала, что такова плата за обретение семьи, в которой она была женой и матерью, и потому нашла себе лекарство от скуки, привнесла в свою жизнь перчинку — риск и страх быть разоблачённой. Женщина уже было решила, что этим вечером вновь покинет дом, но внезапно поняла, что за последнее время ни разу не встречала внука Третьего на улице. Темари решила прогуляться по Конохе, чтобы успокоиться и развеяться. Стоило ей лишь отворить калитку, как на пороге словно из-под земли выросла Мираи. Девушка поприветствовала хозяйку и словно солдат отчеканила: — Конохамару просил помочь Шикадаю в подготовке к выпускному экзамену. Мы можем начать прямо сейчас? Женщина была удивлена столь внезапным появлением гостьи, но пригласила её войти. Прежде чем молодая куноичи скрылась за дверью дома, Темари успела спросить, где ей искать Сарутоби. Мираи ответила так же звонко, как доложила о своем поручении минуту назад: — Кажется, он уже месяц как на задании. После этих слов девушка словно испарилась, а внутри Темари всё бешено заклокотало — как Конохамару мог не сказать, что идёт на миссию? Куда же его отправили и какого ранга задание, оставалось только гадать, ведь его так долго не было в деревне. Война давно кончилась, но дезертиры и отступники, густо населявшие леса, не были редкостью. Их изощрённые методы и техники, отточенные на поле боя, пугали, и порой казалось, что в мирное время жить куда более опаснее, чем во времена войны. Темари жила в Конохе уже больше десяти лет: здесь она вышла замуж, родила сына и старалась на благо деревни, помогая восстанавливать её после войны. Женщина очень скучала по былым временам, когда на отдых времени почти не было и ей приходилось постоянно кочевать между деревнями, то и дело выполняя различные поручения брата. Сейчас же оседлый образ жизни ей абсолютно надоел, хотелось вновь почувствовать ветер в волосах, услышать шорох листвы, в которой прячется противник, визг пролетающих над головой кунаев. Она — воительница, а не мать. Темари приходилось очень сложно первое время, когда только появился Шикадай. Спустя годы стало легче, но желание вернуться в строй не оставляло. — На-а-руто! — с криком куноичи ворвалась в кабинет, где сидел ошарашенный столь внезапным появлением Седьмой. — Скажи, пожалуйста, я что, плохой шиноби? — Н-н-не-е-т, — протянул Узумаки, будто пытаясь забраться под стол. — А почему тогда я не получала никаких миссий с момента переезда в Коноху? — уже менее громко, но так же напористо спрашивала Темари. — Не пойми меня неправильно, но многие женщины после рождения детей прекращают быть шиноби, и к тому же… — Ну? — женщина потупила взгляд. Она прекрасно знала эту интонацию в голосе — плохая новость. — Ты шиноби другой деревни и миссии высокого ранга я не могу тебе доверить, уж прости. Старейшины этого не одобрят. А за ранг В есть кому отвечать — чуунинов хоть отбавляй. — Чуунинов, говоришь, много? Поэтому ты отправляешь учителей на задания? — Ты прекрасно знаешь, что Конохамару один из немногих джоунинов, кому Наруто может доверить миссию высокого ранга, — произнес кто-то за спиной, — и вообще откуда ты знаешь? — Мираи сказала, — голос Темари задрожал. — Мираи? Давно я её не видел, думал она тоже на задании. — Ты и собственного сына не видишь… Шикамару кашлянул, пытаясь разрядить обстановку: — Ну, лучше бы тебе пойти домой. Глаза куноичи заблестели от внезапно подступившей влаги, и она поторопилась покинуть кабинет Седьмого. Женщина вышла на улицу, из последних сил сдерживаясь, чтобы не заплакать прямо на глазах у прохожих. Что бы о ней подумали? Темари было страшно и к тому же обидно. Куноичи не могла объяснить почему так сильно переживала за Конохамару, ей казалось, что будь она тоже на задании — было бы гораздо легче. Она изо всех сил рвалась за пределы деревни, где она была бы ближе к нему, смогла бы защитить наследника клана Сарутоби. Темари всё ещё считала себя старшей сестрой, которая покровительствует младшему — она совсем забыла, что давно не получала миссий. Опыт, полученный на поле боя, в мирное время оказался практически растерян, а окажись она сейчас в окружении вражеских шиноби, то пришлось бы изрядно постараться, чтобы вернуться домой. Конохамару же сейчас лучший джоунин деревни. Куноичи понимала, что семья сделала её слабой — она стала бояться за сына, за мужа и не могла позволить себе рисковать жизнью, как делала это прежде. Вспоминая историю Наруто или Конохамару, она видела, что они выросли достойными людьми, даже потеряв родителей, но своему ребенку Темари такого не желала. Ей следовало сидеть дома, чтобы в нужный момент оказаться рядом с Шикадаем. Ради него женщина решила бросить затею вернуться на службу и двинулась вперед, хотя слезы подступали к горлу — ей было сложно смириться со своей новой ролью. Внезапно кто-то преградил куноичи дорогу. Это был Конохамару. Парень обнял Темари за плечи, давая понять, что он рядом и что теперь всё будет хорошо. Он поднял глаза на резиденцию хокаге — из окна на него смотрел Шикамару. На деревню опустилась ночь и звезды снова засияли на темно-синем небесном полотне. Это время суток было необычным: Коноха затихала и по опустевшим переулкам эхом разносился лишь стук палочек для еды из поздно закрывающегося Ичираку. Иногда эти звуки напоминали стрекотание насекомых, а огоньки из дальних окон были похожи на светлячков. Этот номер в старом отеле казался для Сарутоби самым настоящим раем — в дальнем углу на железной подставке догорала свеча, выданная скупой рукой хозяина-старика и её слабый желтый свет был теплым, а женщина, на лицо которой падал этот свет, была самой красивой и желанной. Конохамару молча разглядывал потрескавшийся потолок, находя в пустотах отвалившейся штукатурки затейливые силуэты. Темари же осторожно, кончиками пальцев, поглаживала свежий шрам на груди джоунина. Она вспоминала, что когда-то и сама получала подобные, но мало кто из её врагов успевал задеть женщину. Края зашитой раны алели от крови, что выступала на поверхность, а лоб внука третьего хокаге морщился, когда куноичи надавливала немного сильнее. — Где проходила твоя миссия? — наконец спросила Темари. Конохамару тяжело выдохнул: — Ты же знаешь, что я не могу тебе сказать. — Тебя не было месяц. Ты ничего не сказал перед уходом, — голос куноичи звучал довольно холодно, — почему? Шиноби сильнее прижал женщину к себе и прошептал: — Потому что я не знал, вернусь ли. Я не хотел, чтобы ты меня не дождалась. — Какой же ты дурак, — еле слышно произнесла Темари. Её все ещё не покидало то чувство страха, словно камешек, попавший в ботинок, какая-то мелочь, но двигаться вперед оказывается практически невозможно. И эта мелочь постоянно напоминает о себе — попадает в самые чувствительные места, пробивает кожу до крови, а при попытках не наступать на неё, натираешь мозоли. Но от камешка легко избавиться — следует лишь во время остановиться и вытряхнуть его из ботинка. Женщина взглянула на Конохамару, а затем приблизилась к его лицу, чтобы поцеловать. Куноичи уже не хватало воздуха, но она не хотела прерываться, зная, что этот поцелуй будет для них последним. Внезапно Сарутоби почувствовал соленый вкус на губах и открыл глаза — в этот же момент Темари отстранилась и села на краю кровати: — Конохамару, — женщина опустила глаза и крепко сжала кулаки, — нам больше нельзя встречаться. После этих слов она стала торопливо собираться и шиноби, как обычно, наблюдал за ней. Но в этот день было не как обычно — он смотрел на неё, надеясь, что это очередной предлог уйти, но сердце бешено колотилось и что-то внутри подсказывало — она не шутила. На лице парня не дрогнул ни один мускул, и когда куноичи уже одетая стояла у двери, Сарутоби окликнул её и после недолгой паузы спросил: — Ты выбрала титул оленьей королевы? Темари не повернулась. Она лишь молча закрыла за собой дверь.