Мир изменился

Мир изменился. Люси до последнего не верила, что соседний дом — дом, что был для нее еще не так давно самым желанным местом в мире и приютом для ее мечты — снесут. Отвлекаясь от книг и экрана компьютера, глядела в окно на совсем зарастающий сад, на теряющиеся в зелени ржавеющие остатки самолета, велосипеда с винтом, старого автомобиля, качели… Пыталась из последних сил представить, что милый старый дедушка Летчик еще там, сейчас выглянет в окно или со смотровой площадки над крышей, запустит бумажный самолетик — с веселой картинкой или просто с пожеланием доброго утра… Но на смотровой площадке пылился накрытый пленкой телескоп, и ни единого огонька не мелькало с наступлением темноты за плотно закрытыми окнами. Городское кладбище находилось слишком далеко, чтобы десятилетняя девочка отважилась отправиться туда сама, и еще более слишком далеко — чтобы мама согласилась свозить ее туда больше одного раза. Поначалу, старательно закрыв глаза и сосредоточившись, Люси могла еще вообразить, как все было раньше, тогда… Но со временем память заполнялась все новыми впечатлениями, хороня старые под их цветным множеством. Наследники покойного соседа — молодая и до ужаса приличная семейная пара без детей — не имели никакого интереса к захламленному дому двоюродного деда и потому решили сам дом с участком побыстрее продать, чтобы только развязаться с нежеланным наследством, а барахло выволочь на улицу — бери кто хочет. Выволакивали совместными усилиями: сами новые хозяева и пятеро нанятых грузчиков. Люси наблюдала из окна, но сама не решалась подойти первой и взять что-нибудь из знакомых и во многом полюбившихся вещей — все казалось, что возьмет чужое, на что не имеет права, что взрослые заругаются, прогонят… — Сейчас туда не подлезай, — посоветовала, угадав ее мысли, тихо вошедшая мама. — Они вынесут все, поставят на тротуаре, повесят табличку — тогда много людей, думаю, придет, все любят бесплатное. И мы уж тогда пойдем. А потом, когда весь хлам, когда-то любовно собранный соседом, оказался аккуратно разложен на тротуаре на газетах, Люси увидела их. Сначала, впрочем, подошли соседи — узнать, нет ли чего стоящего, на их взгляд, больше присматривались к книгам, а не к вещам, взяли едва ли не каждый по несколько томов. — Только не вздумай натаскать оттуда гору книг, — предупредила мама. — Дом не резиновый, да и читалка тебе на что? Если уж что заинтересует, просто запиши, потом в электронном виде скачаешь. Потом к бесплатной барахолке подтянулись и незнакомые люди, видимо, от кого-то о ней узнавшие и решившие на халяву разжиться все равно чем, хоть бы и самой завалящей мелочевкой, просто ради приятного чувства морального удовлетворения от обладания некупленным. Женщина средних лет, девочка-подросток и две молодые девушки — то ли семья, то ли подруги — перебирали разномастную посуду, восхищались экзотическими светильниками, одна разглядывала ловцы снов, другая заталкивала в пакетик свечи, хватая и целые, и самые короткие огарки, и тонкие, и толстые… Девочка, отвлекая свою, наверно, мать или тетушку, демонстрировала ей решетчатую полочку для обуви и впечатляющих размеров кастрюлю. Хозяйка, оставшаяся приглядывать, чтобы при растаскивании барахла посторонний народ не натворил никакого безобразия, задремала в тени на табуретке. Когда именно они подошли — Люси не заметила, отвлеклась немного, а когда снова глянула в окно — увидела около вещевого развала нескольких женщин, одетых, несмотря на теплую погоду, в длинные темные платья. Головы их были покрыты платками, тоже темными, которые оставляли открытым только лицо, закрывая низко лоб, волосы и шею… Уже позже Люси узнала диковинное слово, которым называется такой платок. Эти женщины, как и подошедшие, интересовались бесплатными вещами, совещались между собой, что брать, а что не нужно, одна постоянно одергивала трех маленьких дочек, норовивших ухватить то игрушку, то цветной талисман, то искусственный цветок… Четверо мужчин беседовали неподалеку в тени дерева, изредка поглядывая на занятых жен. Мужчины были одеты совершенно обычно, разве только внешностью разительно отличались от местных — черноволосые, темноглазые и очень смуглые. Люси не могла слышать их речи, но тут же невольно живо представила, как они говорят на своем непонятном языке… Она видела такое в кино и иногда в новостях, так что вообразилось без труда. — Не ходи туда, — прошептала мама, неожиданно крепко сжимая ее руку. Обернувшись в недоумении, Люси увидела выражения неожиданного страха на ее лице. — Не знала, что они и тут уже есть… Везде расползлись, надо же… «Ты смотрела слишком много новостей», — подумала Люси, но вслух этого сказать не решилась. Женское семейство, пришедшее в числе первых, уходить не торопилось, явно не боясь неожиданных товарищей по прибарахлению. Одна из младших девушек и вовсе вскоре живо заговорила со смуглой женщиной в платке, показывая то на дом, то на разбуженную и обеспокоенную хозяйку, то на посуду. Собеседнице сказанное явно понравилось. Эти люди были одними из первых, но далеко не последними охочими до бесплатных вещей, и к концу дня большинство из выложенного было благополучно растащено. Сама Люси, все же убедив маму выйти, заполучила несколько цветных фонариков-подсвечников, почти полную банку светящейся краски, одну книгу — сборник китайских легенд старинного издания и с красивыми иллюстрациями — и несколько еще более старинных ключей, к которым давно не было замков, но которые отлично годились на интересные антуражные подвески. Телескоп, как оказалось, новые хозяева думали попытаться продать, но после просьбы и жалостного взгляда смилостивились и отдали за символическую цену. Как сносили старый дом, давя остатки сада гусеницами тяжелых машин, Люси старалась не смотреть. Здание ресторана на освобожденном месте построили всего за несколько месяцев. Вскоре новое заведение большой сети обжило свое помещение, обзавелось работниками, как постоянными, так и сезонными, обоих полов, всякого разного возраста и национальности. Из окна Люси теперь был вид как раз на задний двор ресторана, на въезд для машин с продуктами и на вход для персонала. Рано утром она могла увидеть, как разгружают подъехавшие грузовики, оттаскивая на склад мешки овощей и ящики с бутылками напитков, как входят с улицы работники дневной смены. Поглядывают на рассветное небо, словно стараясь запомнить рождающийся солнечный свет, которого не увидят днем, и ныряют в темную дверь, чтоб лишь на краткое время высунуться из нее в течение дня, а выйти — уже поздно вечером, уступив место работникам ночной смены. «Не будешь хорошо учиться — станешь как эти люди!» — как-то раз в раздражении сказала мама, махнув рукой в сторону ресторана. А сама Люси, уступая любопытству, все чаще забиралась на старый стол, стоящий под забором, и глядела, что творится по ту сторону, в своих мыслях все больше убеждаясь, что приготовление пищи — занятие, несомненно, очень серьезное, значительное и взрослое. Охранники видели ее, но не ругались, а некоторые из работниц, выбираясь ненадолго вдохнуть свежего воздуха, покурить или после смены, даже не прочь были поболтать с девочкой. И все меньше и меньше Люси могла вспомнить, что на месте заасфальтированного служебного двора когда-то был неухоженный зеленый сад, а там, где сейчас было светлое квадратное здание ресторана, раньше стоял старинный каменный дом, похожий одновременно и на маленький замок, и на ведьмин домик из сказки. — Когда станешь чуть постарше — приходи сюда подработать, — сказала как-то Агнешка, работавшая тут официанткой. — Хоть узнаешь настоящую работу, это не в офисе слепнуть. *** Люси читала за компьютером, когда услышала знакомый звук — еще дальний отголосок, который, впрочем, быстро приближался. Сначала — как отдаленный гром, только не одним ударом, а сплошной, растянутый, не смолкающий. Он накатывался тяжкой волной, становился сначала громким, потом — очень громким, наконец — оглушающим… Низкий жуткий рев, грохот, одновременно как будто гулкое шипение — словно страшной силы ветер несется по металлической трубе. Хотя, в общем, почти так оно и было. В последние полгода Люси слишком часто слышала этот звук, но все еще не могла привыкнуть к тому, как закладывает от него уши, как тяжелая пугающая дрожь отдается во всех предметах и, наверно, даже в костях… На заднем дворе ресторана — как раз закончилась дневная смена — три молодые женщины приостановились у мусорных баков. Одна — в длинном платье и темном платке, две — в джинсах и футболках. — Смотрите, вон полетели! — восхитилась Светлана. Улыбаясь в небо и едва ли не подпрыгивая, весело замахала пролетающим. — Два штучки, да низко как! Ух, красивые… — и прибавила еще что-то на своем родном языке. Нахмурилась темноглазая Самира — может, вспомнила нечто страшное, что помнила еще с детства, со своей далекой родины. Тревожно поглядела Агнешка, так и не привыкшая к этим каждодневным полетам над головой. Военный аэродром вблизи города, до этого пару лет бывший на реконструкции, заново открыли как раз полгода назад. В предзакатном небе стремительно удалялись два серых силуэта — остроносых, с аккуратными короткими крыльями. Жуткий гулкий шум шел за ними, чуть отставая. *** В новостях все чаще передавали про войну — далеко, в жаркой пустынной стране. Над пустыней летали самолеты, братья тех, что летали здесь. Там они отыскивали цели на земле и в воздухе, поражая и уничтожая их, оставляя лишь пожары, оплавленные обломки, обгоревшие разорванные тела, еще миг назад бывшие живыми людьми… Или же оказывались поражены сами — и от них оставалось то же. Соотечественники Люси, Светланы, Самиры и многих, многих еще сражались там… За что? Почему? По воле и таинственным планам неких неведомых Дельцов и Королей? Но правдивого ответа никто давать не собирался. А тех, кто не желал войны, не спрашивали и не слышали. Люси выключала новости, пытаясь сбежать в уютно сияющий цифровой мир, изготовленный как будто специально для того, чтобы дети, становясь взрослыми, селили там все свои безумные мечты. Но желанного убежища не давали даже огромные волшебные сказки: в них были выдуманные континенты, моря и города далеких миров, огнедышащие драконы, прекрасные принцессы и отважные воины… Фанаты одной из самых знаменитых сказок — сериала, сейчас побежавшего впереди книг-первоисточника — очумело спорили и делали ставки, кого же из персонажей убьют в следующей серии. Кто-то в очередной раз пересчитывал, сколько героев погибло в предыдущих сезонах, и счет шел на десятки. А ясными ночами, когда следующим утром не надо было рано вставать, Люси смотрела в телескоп на звезды, хуже видимые из-за яркого освещения ресторана. Она помнила, что когда-то, глядя на них, слышала — или только думала, что слышит — чей-то тихий веселый смех. Но сейчас при взгляде в темную холодную даль, полную звезд, ей представлялось с невольным воображаемым страхом, что одна из этих сияющих точек — висящая в космосе, в далекой галактике, гигантская космическая станция размером с целую планету… И кто знает, куда она направит свой зеленый луч — как огромную «аваду»? Может, прямо сюда? И тысячи голосов закричат в страхе и внезапно умолкнут… Мир изменился.