… Тишина. Ее сердце отдает глухим стуком. Серебряные слезы и лунный свет просачиваются сквозь листву. Она знает, что должна впитать каждый момент этой мучительной встречи, каждый шорох ветра между ее колеблющимися словами. Потому что они последние. Он уходит. Господи, она понимает, неважно, что она скажет – это не будет иметь значения. Тем не менее эти слова жизненно важны. Для нее самой. Каждая клеточка ее тела кричит, что она больше никогда не увидит его – этого хмурого, недовольного, травмированного мальчишку. Она знает, что будет вечно сожалеть о том, что не скажет. В конце концов она эгоистична. «Я люблю тебя всем своим сердцем». Она уверена, для него это значит ничтожно мало. Но это правда. Она влюблена в него настолько сильно, насколько тринадцатилетняя девчонка в принципе способна любить. Но любовь значит слишком мало для Саске. Она знает, независимо от того, что он скажет или сделает в следующий миг, будет равноценно тому, что ее пропустят через блендер. Даже если он не это имел в виду. «Ты действительно раздражаешь». Так и есть. Она слишком громкая, поверхностная и легкомысленная. Она девочка. А он мальчик, и, если бы эта была сказка, он бы пообещал вернуться. Если бы это был трагичный роман, он бы поцеловал ее, прежде чем вырубить и оставить одну на холодной каменной скамье. Если бы все сложилось иначе, они бы не оказались там той мрачной одинокой ночью, и Саске стал бы мальчиком, который ценил ее больше, чем свою силу. Но, возможно, если бы жизнь шла другим путем, она бы не любила его так, как любит сейчас. Этого было практически достаточно, чтобы разбить ей сердце.
***
– Что ты думаешь о Шикамару? – В один день спрашивает Ино. Сакура удивленно поднимает бровь, сильный запах лака для ногтей заполняет комнату, и девушка тянется к стакану холодного лимонада на своей тумбочке. Он действительно холодный, и она наслаждается ощущением конденсата на стекле. Маленькие капельки воды собираются в ее руке. Предельно посерьезнев, она обдумывает ответ на вопрос. – У него довольно красивые глаза…ну, знаешь, когда они открыты. Блондинка, а также ее лучшая подруга, ставшая соперницей, а затем снова лучшей подругой застенчиво улыбается. Это не та мечтательная улыбка, которую они делили, думая о своей первой огромной любви. Сейчас она более реалистична, Ино больше не создает лишних фантазий. Она знает Шикамару. Сакуре не нужно говорить, что он был бы худшим бойфрендом в мире – никогда не берущим на себя инициативу, чтобы пригласить девушку на свидание, никогда не оказывающим знаки внимания и не делающим сюрпризы, о которых так мечтают маленькие девочки. Та особенная, неуловимая вещь, которую называют романтикой. Ино уже знает об этом, и факт, что у нее могут быть чувства к нему, удивляет. Ее улыбка исчезла также внезапно, как и появилась. – А что насчет тебя, Сакура? Она хмурится и проглатывает полный рот лимонада. Он шипит в глубине ее горла, когда девушка уточняет. – Что ты имеешь в виду? – Тебе кто-нибудь нравится? Несмотря на знойную жару и лучи солнца, проникающие через ее открытое окно, она переносится в темную неподвижную ночь. – Сакура? Сакура вздрагивает, возвращаясь в настоящее, и старается не обращать внимание на пустоту вместо сердца. Оно за сотни миль отсюда, в темном месте, до которого нельзя добраться. Она отталкивает воспоминание о темных, рассерженных глазах и улыбается. – Я пока не уверена, – девушка отвечает, слегка посмеиваясь. Прошел почти год с того момента, как мир – ее мир – изменился. Но Сакура не унывает. Мир меняется, а она меняется вместе с ним. Если бы это была сказка, – думает она, – она бы просто ждала, оставаясь навечно преданной принцу, который обязательно вернется. Если бы это был трагичный роман, она бы угасала на глазах и умерла от разбитого сердца, а все бы говорили, насколько печально красивой была ее любовь. Как преданность погубила ее. Но Сакура больше не верила в сказки и тем более не подходила на роль драматической героини. И то, и то казалось пустой тратой жизни, которая и без этого была достаточно короткой. – Кажется, Киба довольно милый.***
Было бы ложью сказать, что когда-то Сакура не мечтала о том, чтобы ее первый поцелуй случился с Саске. Но тогда Сакура была еще слишком юна и полагала, что если люди влюблены, то их любовь продлится всю жизнь. В любом случае это было несколько неуместно, ведь к тому времени, как она по-настоящему влюбилась в него, Сакуру больше заботила растущая дыра между мальчиком и командой, нежели ее первый поцелуй. – Поздравляю, Сакура! Она широко улыбается, принимая напиток, который сует ей Тен-тен. Где-то на другой стороне комнаты Ино флиртует с симпатичным каштаново-волосым парнем из Скрытого Песка. Шикамару не замечает, он слишком занят подтруниваями Темари. – Тебя тоже! – Она счастлива, как и большинство людей в комнате. Очередной раунд экзамена на чунина закончился, и они закатили бурную вечеринку. Сакура, Киба, Ли и Тен-Тен сдали. То же касалось Гаары, Темари и Канкуро. Вечеринка в закусочной оказалась сумасшедшей, и Сакура пребывала в приподнятом настроении. Сейчас не имело значения, что Наруто и Саске были в миллион раз талантливее ее, из седьмой команды именно Сакура первой стала чунином. – Ты молодец, Харуно, – Говорит Канкуро, опираясь на барную стойку. Под его боевой раскраской он не такой уж и устрашающий. Сакура краснеет, когда сзади раздаются возгласы соглашения. – Серьезно, Сакура, – произносит Киба, – я всегда знал, что у тебя шикарный хук правой, но черт возьми! Ты почти разнесла весь стадион! –Э-это было очень впечатляюще, – Хината смущается, даже просто выражая свое мнение. Возможно, это потому что она стоит напротив Гаары, который вырубил ее за пятнадцать минут во время отборочных соревнований. Разговор продолжается в том же духе; все поздравляют друг друга с выигранными боями, техниками, полученными званиями или просто хорошей схваткой, хоть и проигранной. Небо темнеет, и звезды становятся яркими. Ночной воздух по-прежнему спокоен, несмотря на громкий шум вечеринки, растянувшийся по Конохе. Сакуре четырнадцать, и ночь прекрасна. Любой, кто предлагает потанцевать, уже настоящий гений. Грохочущая музыка заставляет ее чувствовать себя такой живой, что она танцует со всеми, сначала с Тен-тен, а потом ей даже удается потанцевать полных десять минут с Неджи и пять с Гаарой. Позже, когда время переваливает за полночь, и владелец бара вышвыривает их на улицу, Шикамару предлагает замечательную идею пойти в парк. Вместе, спотыкаясь, их головы кружатся от успеха и славы, они бредут по деревне, пока не доходят до травянистых склонов, так горячо любимых ленивым гением. Они смеются и кричат друг на друга. Чувство умиротворенности охватывает их, когда все ложатся на траву, рассматривая ночное небо. Они затихают, любуясь звездами. – Это так красиво, – вздох Ино раздается откуда-то справа, и она соглашается. Сакура уверена, это ночь, которую она никогда не забудет. Она лежит между Ино и Гаарой, неожиданно ловя себя на мыслях о любви, трагедии, романтике и всяких «долго и счастливо». Она думает, что утром ее мать будет в ярости, узнав, что дочь не пришла домой, но Сакура всегда может соврать, сказав, что ночевала у Ино. – Ребята, – Киба зевает, – кто-нибудь еще хочет есть? Ларьки с едой сегодня будут открыты всю ночь, последнюю ночь экзамена на звание чунина. Большая часть деревни все еще празднует. – Я умираю от голода, – признается Тен-Тен. – Я мог бы сходить за якитори, – послышался голос Канкуро. Дальше следует небольшая перебранка, выбирают, кто же все-таки пойдет за покупками. Кибу заставили за то, что он первым поднял этот вопрос, а Сакура вызвалась сама, уповая на то, что у нее хорошая память и она легко запомнит заказ каждого. Вместе они бредут по улице в поиске ближайшего подходящего ларька. – Мы просто удивительны, да? – Он смеется. – Не могу поверить, что мы теперь чунины! – Ага, – она улыбается, заправляя прядь волос за ухо, – хочешь расскажу секрет? Никогда бы не подумала, что из своей команды первой получу это звание. Он одаряет ее хитрым взглядом. – Да ты просто секретное оружие Конохи! – Киба смеется. – Когда Наруто вернется… ох, не могу дождаться, чтобы увидеть, как ты утрешь этому неудачнику нос! Сакуре четырнадцать, Киба веселый и милый, но она не любит его. Самая легкая вещь в мире – наклониться и прижать свои губы к его, пока они медленно идут к остальным, неся пакеты с едой. На вкус он удивительно сладкий, вероятно, из-за долек апельсина, которые только что съел. Его губы слегка потрескались. Позже, когда все уже разошлись по домам, она бесшумно гуляет по улицам деревни, пока не оказывается у каменной скамьи. Она всматривается, буравя взглядом виднеющееся ворота Конохи. Ее губы до сих пор покалывает. Сакура не садится, не ждет и не чувствует вину. Ведь только в сказках люди целуются с теми, кого по-настоящему любят. Реальная жизнь отнюдь не такая. Поцелуй будет что-то значить только, если вы сами придадите ему смысл. Она замолкает на минуту, ее глаза смотрят вдаль, и она думает о хозяине своего отсутствующего сердца. – С днем рождения, Саске.***
Они были на обыкновенной миссии-сопровождении. Наруто так занят тренировками с Какаши-сенсеем и Ямато, что даже не замечает их уход. Сакура думает, что неплохо было бы провести некоторое время порознь. Цунаде знает об этом. Несмотря на то, что Сакура была единственной, кто остался в деревне, ее своенравный учитель все еще не замечал ее. Ее товарищи по команде были теми, кому он предлагал тренироваться, теми, кем он гордился. Сакуре уже пятнадцать, но он до сих пор не признал, насколько она выросла. Их клиент – тощий, слабый мужчина, ему за двадцать, но он добр и почтителен к ним. По этой причине она не позволяет Саю вести себя в привычной ему бестактной манере. Она разрешает использовать его глупые прозвища на заказчиках, которые ей не нравятся – тем, кто относится снисходительно или смотрит свысока. – Сай, – наконец, решается она на пути домой, ее поддельная беспечность режет слух как канцелярская резинка. – Ты правда считаешь меня уродиной? Сегодня жарко и смертельно душно, должно быть будет гроза. Она бы хотела успеть добраться до дома прежде, чем та начнется. Но ей не достает удачи. – Несмотря на полное отсутствие груди, твои черты лица вполне нормальны и симметричны, – он отвечает после нескольких секунд раздумий. Вздохнув, Сакура опускает взгляд на плоскую грудь. Если бы Наруто был рядом, она бы точно возмутилась, выпуская наружу свой характер, но Сай говорит правду. И она знает это. – На будущее – не стоит говорить девушкам, что у них маленькие сиськи. Не очень тактично оценивать размеры этой части женского тела. – Почему? – Он спрашивает, а его глаза сверкают детским любопытством. В мире еще столько вещей, которые он не понимает. Но по крайней мере пытается. – По той же причине, по какой злится Наруто, когда ты каждый раз называешь его бесполым засранцем. Люди не любят, когда другие видят их недостатки, не говоря уже о том, чтобы указывать на них. Тоже и с любовью. В сказках принцесса никогда не влюбится в уродливого принца – в сказках таких вообще не существует. Как и не бывает жирных горюющих девиц, потому что счастливый конец не настанет, если вы не идеально красивы. Кто убьет дракона ради принцессы с лицом как у осла? Ей интересно, если ли способ заставить его понять это. – Я не думаю, что в детстве ты читал какие-нибудь сказки. – Нет. А какое отношение это имеет к нашей дискуссии? Небо становится темнее, а жара удушливее и угнетающее. – Думаю, никакое, – признает она, хотя все же чувствует некую связь, тонкую как бумажный лист. Это больше ощущение, чем законченная мысль, и она не может выразить его словами. Не для себя и не для него. – Во всяком случае будет лучше, если ты и не будешь читать. – Почему? – Он спрашивает, глядя на нее темными пустыми глазами, и Сакура думает, вернется ли Саске когда-нибудь домой. Когда-то она хотела, чтобы он стал ее принцем, но это было прежде, чем она поняла, что на самом деле представляет собой любовь. – Мне казалось, все сказки – это истории о любви. В сказках истинная любовь опирается на идеалы и героизм. Это истории, а все истории не настоящие. В жизни, – Сакура поняла, – любовь не имеет значения. – Я думаю, – наконец произносит она, – потому что все сказки лгут.***
– Я думал, ты по-прежнему любишь Саске! – Наруто кричит на нее. На что Сакура лишь закатывает глаза, разглаживает взъерошенные волосы и поправляет одежду. Однако ничего не может скрыть ее припухшие губы. Впрочем, она не ощущает смущения. С чего бы ей? Это Наруто без всякого предупреждения врывается к ней в квартиру. Она тоскливо смотрит на входную дверь, за которой скрылся темноволосый джонин. Хару. – Причем тут это? – Вставая, чтобы налить себе выпить, спрашивает она. У нее были планы на ужин,и сейчас ее мозг скорее сосредоточен на выборе наряда, чем на возмущенном блондине. – Потому что, – шипит он, следуя за ней на кухню, его глаза осуждают ее – ты… ты обжималась со случайным парнем! Неужели ты не видишь, насколько это неправильно? Она спокойно открывает холодильник, рассеянно отмечая, что ее запасы продуктов почти на исходе. – Хару не случайный парень. И даже, если бы так и было, я все равно не сделала ничего плохого. – Но ты влюблена в Саске! Сакура вздыхает. – Саске не здесь. Он не мой парень и никогда им не был. Он просто мальчик, в которого однажды мне довелось влюбиться. Точка. Или ты думаешь, я должна оставаться верной чувствам, которых с самого начала даже не существовало? Он не поймет, она уверена. Пока еще нет. Наруто – идеалист, который до сих пор верит в рыцарей в сияющих доспехах, прекрасных дам, попавших в беду и героев, которые всех обязательно спасают. Но она знает, ее друг не такой легкомысленный, как может казаться. Она замечает проблески одиночества в его синих глазах, когда он думает, что никто не смотрит. Однако Наруто верит в такие вещи, как, например, любовь как в сказках. Потому что он никогда не чувствовал ее, верно? Он никогда не испытывал бездонной, бессильной, несчастной любви, он никогда не оставлял никого такого же сломанного, как Саске Учиха. Любовь никому не нужна, – решает она. – Просто это не кажется правильным, – он хмурится. – Как ты можешь сидеть здесь, позволяя этому парню дотрагиваться до тебя, когда твое сердце принадлежит кому-то другому? Она долго молчит. – Любовь не имеет ничего общего с сексом и всем остальным. Пока ты сам не решишь иначе. Если только тебе повезет.Она задумалась еще на секунду. – Поцелуй – это просто поцелуй. Два человека соприкасаются губами. Губы Наруто сжимаются в тонкую линию, он упрямится. Скрещивает руки на груди, по-прежнему глядя на нее, будто она предает кого-то. – Это чушь, – тихо говорит он, наблюдая, как Сакура аккуратно ставит стакан воды на стойку и подходит к нему. – Я докажу тебе, – шепчет она, снова замечая, насколько он выше нее самой. Ей приходится встать на цыпочки, чтобы достать его рта. Поцелуй выходит медленным, непорочным – соединенные губы – единственная точка соприкосновения их тел. Когда она отрывается, то все еще чувствует его теплое дыхание на своем затылке. Наруто пялится на нее, удивление и ужас в его глазах смешались воедино. Она улыбается, не ощущая ничего кроме воспоминания его губ. – Теперь понимаешь? – спрашивает она. – Это не история о любви.***
У Сакуры есть две фотографии Саске. Первая – их командное фото, оно до сих пор прилежно стоит в рамке на подоконнике, лишь от солнца постепенно выгорают цвета. На второй она застала его врасплох и, возможно, это было несколько жестоко – одурачить его подобным образом, но она знала, что иначе заставить его просто невозможно и поэтому ей стоит использовать любую подвернувшуюся возможность. То был ее тринадцатый день рождения, и он прошел без происшествий. Она не рассказывала о нем команде, это казалось ей как-то тривиально, особенно когда все внезапно пошло не так. После тренировок и натянутых разговоров, а затем тихого ужина в неловком молчании с матерью, Сакура позволила себе тихо сбежать из дома. Воздух был прохладным, и она помнила, как в одиночку бродила по деревне, когда ноги сами привели ее к тренировочным полигонам. Она до сих пор могла представить тот пылающий закат – на поляне возвышалась до боли знакомая фигура. Саске смотрел в сторону солнца, и оно дарило необычайное буйство красок лицу, которое постепенно становилось все более отдаленным. Камера висела у нее на шее, и он так и не услышал тот тихий щелчок, который захватил на пленку столь редкий и безмятежный момент. После того как он покинул деревню, Сакура часами смотрела на эту фотографию. Это доказательство, – думала она, – что в душе Саске гораздо больше светлого, чем он хотел показать им. Сердце, переполненное ненавистью, не остановилось бы, чтобы понаблюдать нечто такое обыденное, как закат. Сакуре шестнадцать, и она спокойно складывает фото, пряча то в самый низ ящика, забитого свитками, ободками для волос, затупленными кунаями и испорченными сюрикенами. По слухам, Саске присоединился к Акацуки – теперь он носит плащ врага. Красные облака на черном небе. Символизируют смерть. Ненависть. Они придут за Наруто. Они заставят деревню – мир – пылать. Она сидит на подоконнике в своей спальне, наблюдая, как солнце садится за Конохой, два шрама на животе и пояснице давно зажили, но девушка уверена, некоторое время они еще будут обжигать. Ей кажется, Саске больше не смотрит на закаты.«Сакура». Она думает, ее сердце должно было вырваться из груди при виде его, но все что она слышит – мягкий, ритмичный шум пульса в своих ушах. Небо полностью темное. Этой ночью не видно луны. Позади нее полыхает деревня. Она не настолько глупа, чтобы смотреть ему в глаза, но от нее не укрывается кровь, размазанная по его лицу. Он здесь, и он смотрит на нее впервые за столько лет. Для этой осенней ночи воздух слишком горячий, он пахнет пеплом. Царит тишина. Он ищет ее, – думает девушка. Он ищет ее за сухими глазами и нехарактерным молчанием. Будучи любителем масок, он думает, что она просто спряталась за одной из таких. «Здравствуй, Саске». Он жертва, злодей, чудовище – она знает. И все же он мальчишка, отчаянно нуждающийся в спасении. Сакура не рыцарь в сияющих доспехах, хотя она бы несомненно спасла его, если бы только могла. И пока он смотрит на нее с грустной улыбкой, темными усталыми глазами, она задается вопросом, когда же он, наконец, поймет, что единственный, кто может его спасти – это он сам.