***
Искренней всего Сону выглядит, наверное, когда спит. Тогда не нужно отсвечивать голливудской улыбкой направо и налево, стараясь свести все вопросы и назойливые разговоры к минимуму - сиди, улыбайся как славненький дурачок, а люди уже всё сами додумают. Не нужно постоянно следить за осанкой, за укладкой, за опрятностью одежды, потому что, когда бодрствуешь, всё не так - малейшая примятость на атласной рубашке, и слухи шустрыми муравьями, чей шаткий дом побеспокоили носком старого башмака, разбегаются по всему университету. Сону просто задремал с прижатой к груди сумкой, пока иномарка бесшумно рассекала дороги, стараясь как можно быстрее доставить студента на занятия, а проворная Хан Суджи уже в пятый раз меняет имя девушки, которая, по подозрениям главной сплетницы универа, посмела нагло жаться к худой груди парня в тайне ото всех. Что ж, любишь симпатичной мордашкой на обложках глянцевых журналов светить - люби и репутацию подчищать после каждого необдуманного, непродуманного до малейших мелочей действия. Не нужно травить анекдоты в кафетерии во время обеда, не забывая каждые пять минут спрашивать, успел ли он уже сказать, как вкусно кормят у них в университете? Смывать это всё в унитаз за пять минут до начала занятий тоже не надо, потому что, когда спишь, никто с наигранной заботой не интересуется о твоём питании. - Хён бледный. Одежда висит, - первокурсник Лай Гуаньлинь говорит односложно, потому что иностранец, и с неприкрытым волнением, потому что у такого, как он, по-другому никак. - Приболел немного, а шмотки затасканные просто, - Сону улыбается устало, но с толикой мягкости во взгляде и слабо хлопает высокого парня по спине. Линь хмурит брови и открывает рот в попытке возразить, потому что тайванец хоть и младше, но понимает побольше всяких там, но языковой барьер всё ещё вызывает кое-какие трудности, поэтому парень только вздыхает и неодобрительно качает головой, надеясь, что хён поймет его без слов и примет к сведению. Сону понимает, но не принимает. - Иди сюда, Линь-Линь. Они сидят на скамейке в университетском парке и бездумно рассматривают выученные наизусть пейзажи, пока он резко не выпрямляется и не начинает потирать ладошки. - Хён, пожалуйста, не надо, - Линь с каменной мордой пытается образумить парня, но тот смотрит на дерево перед собой и начинает задорно улыбаться. "Хён, пожалуйста, не надо" - единственная фраза, которую Лай произносит на чистом корейском, совершенно без акцента и намёка на то, что является иностранцем, который и года не прожил в чужой стране. "Хён, пожалуйста, не надо" произносится стабильно, но совершенно неожиданно, поэтому первокурсник первое время испытывает некоторые трудности. А, и ещё. "Хён, пожалуйста, не надо" никогда не срабатывает. - Ложись к хёну на коленки! - Сону вроде бы и приглашает, с дебильной улыбкой хлопая ладошками по острым коленям, но как всегда не дожидается положительной реакции парня, поэтому просто хватает шею Линя костлявой рукой и силой укладывает голову Лая себе на колени. Линь охает от того, как хрустит его позвоночник, принимая неудобную позу, и вымученно закрывает ладонями лицо. Потому что: - Твой соулмэйт дебил, хён, тупорылый петух, какаха собачья, вобла сушёная, курочка жаренная, - Линь с матов, заботливо перенятых от шумного Джэхвана, плавно переходит на перечисление любимой еды, да так и уходит в себя. С концами. Сону не комментирует никак, только улыбается всё так же по-дебильному да волосы первокурсника перебирает, не забывая уделить внимание и ушам. Он давно привык и, уже года как два, не стыдится, потому что по сравнению с тем, что он творит со своей жизнью, желание кого-то погладить, потискать и почесать за ушком вполне себе нормальное.***
- Хён, опять мутит, - Даниэль хватается одной рукой за живот, а другую приставляет к бледному лицу. - Ему снова плохо, хён, я волнуюсь. Джисон удручённо вздыхает и протягивает младшему бутылку с водой - нужно переждать, по-другому не пройдёт. - Не забивай им свою голову, Ниэль, - выходит раздражённо, но а как ещё, когда твой друг уже который раз жалуется на плохое самочувствие. Кан дарит своей паре вагон положительных эмоций, похожих на восхитительные американские горки, а взамен получает лишь путёвку на лайнере в экономклассе. Джисон бесится. - Как я могу, хён? Ему же сейчас плохо, - выходит осуждающе и с толикой обиды за такое отношение к своему соулмэйту. - Я же молча сношу твои почти каждодневные полуночные концерты. Хлопаю даже иногда, хотя ты же знаешь, музыкальные предпочтения с твоей парой у нас расходятся. - Но это никого не калечит, Даниэль, - вздыхает Джисон. - Ну, как сказать, соседский шпиц почему-то бьётся об стенку до тех пор, пока ты не закончишь. - Заткнись уже, - парень бросает в младшего полотенцем и снова вздыхает, когда лицо друга резко меняется, а сам Кан скрывается за поворотом. Поближе к ванной. Даниэль опускается на потрескавшийся местами пол их с хёном съёмной квартиры и медленно выдыхает. Главное - размеренно дышать и не делать резких движений, тогда само пройдет. Научился уже. В такие моменты Кан действительно волнуется. Даниэль не хочет жаловаться, но ничего другого от своей пары он действительно не чувствует. Раньше ему казалось, что он просто оказался пустым, не додумавшись сразу связать плохое самочувствие с состоянием своего соулмэйта. Но врачи говорят, что ему со своим здоровьем в космос летать, а не цифры складывать на унылом факультете экономики, и Даниэль начинает волноваться. Он искренне волнуется о том, кого ни разу не видел и практически не чувствовал. Кошки на душе скребут, те самые, которых он подкармливает, каждый раз возвращаясь в родную убогую квартирку. Он гладит благодарных котиков и думает, что хоть кому-то смог помочь. Думает, что хотел бы так же приласкать и утешить свою пару. Редкими исключениями становятся моменты, когда Даниэль особенно увлекается любимым хобби - танцами, или когда получается пристроить лохматого котёнка в добрые руки, в общем, когда парень чувствует себя невероятно счастливым, эмоции будто удваиваются. Кан теряется от распирающих его ощущений и не сразу понимает, что его соулмэйт счастлив. Счастлив от того, что он, Кан Даниэль, счастлив. Когда это происходит, Даниэлю требуется много времени, чтобы прийти в себя, потому что хочется любить этого человека двадцать четыре на семь, безостановочно, без паузы на рекламу. Взять себя в руки становится очень сложно. Поэтому Кан не может понять агрессии друга, такое просто в голове не может уложиться - как на пару, его пару, можно злиться? - Хён, уголька принеси, - слышится протяжное и с мольбой в голосе. - Сам разбирайся, всепонимающий ты наш, блевотиной только не подавись. - Хён, ты такая тварь.***
Сону предпочитает пройтись до университета пешком, вдыхая свежий весенний воздух, и ловит себя на мысли, что хочет по-другому. Без бешеных графиков, преследующих его лет с восемнадцати. Без толпы ненужных людей вокруг. Без необдуманно выбранной специальности. Без постоянных подсчётов калорий. Он останавливается посреди узкой тропинки и потерянно бегает глазами по пробивающейся через почву траве. А что же от него тогда останется? Если он избавится от всего, что так угнетало и напрягало его столько лет, он уже не будет собой. Он просто будет никем. Во рту внезапно пересыхает, а горло пронзают болезненные спазмы. Сону хватается за красиво уложенные волосы и сжимает зубы до проступающих на челюсти желвак. В ушах начинает звенеть, картинка перед глазами расплывается. А потом все разом пропадает. Пожалуйста, хватит себя мучить. Мы пройдем через это вместе. Я буду рядом. Пальцы на волосах медленно разжимаются, сумка соскальзывает с костлявого плеча, так и продолжая грустно висеть на сгибе локтя. Ветер поднимает упавшие лепестки, путая их в локонах шокированного парня, делая его похожим на лесного эльфа. Мимо пролетает пёстрая бабочка. Сону моргает. А потом ещё раз. И ещё. - Ахуеть.***
- Что такое, Ниэль? Опять тошнит? - Джисон взволнованно кладёт руку на плечо застывшего парня и испуганно озирается по сторонам. Даниэль какое-то время стоит неподвижно, цепко хватая край деревянной скамейки, так удачно попавшейся под руку. Дышит сбивчиво, через раз, в непонятках округляет глаза и не сразу понимает, откуда вообще взялось это чувство всепоглощающего страха. - Тише... успокойся... всё будет хорошо, - Кан растирает свободной рукой образовавшийся сгусток в груди и шепчет куда-то в себя. - Даниэль? Всё хорошо? - Джисон начинает виться вокруг, напоминая перепуганную квочку, пытаясь привлечь внимание Даниэля. - Я буду рядом.***
Сону действительно ценит и любит своих друзей, потому что они у него такие невыносимые и классные одновременно, что это пиздец какой-то, а по-другому и не скажешь никак. Сону смеётся с гиперопеки цыпленка Линя, потому что где-то понимает, что в нём понемногу начинают проявляться эмоции пары. Молчаливый мальчик из Тайваня скорее будет наблюдать с неделю взглядом серийного маньяка, а потом просто макнет лицом сначала в коробку с пиццей, потом в ведро с куриными крылышками, ну, и напоследок, полирнёт это вылитым ведром газировки на голову. Именно так, а не вот это вот всё. - Линь-Линь, я приму тебя любым, - говорит Сону, наблюдая за тем, как на обеденный стол приземляется третий по счету ланч-бокс. - Я всё пойму, только признайся мне - ты отжимаешь у старшеклассниц обеды? Сону драматично прикладывает ладонь к груди, а у Линя на лице ни один мускул не дрогнул. - Ха-ха, хён. Смешно, хён. А теперь жри, хён, - в мгновение ока перед брюнетом появляются палочки с аппетитным ячным рулетом. У Сону текут слюнки, но от заскоков сложно избавиться так быстро. - То есть ты - человек, который яйца пожарить без приключений не может, - предлагаешь мне съесть это всё? Тебя наняли убить меня? Отвечай на вопросы, Лай Гуаньлинь! - Сону смотрит с прищуром и почти перегибается через весь стол. Линь выглядит несколько смущённым и оскорблённым, с силой пихая палочки в рот неблагодарного хёна. Он немного давится, вызывая злорадную ухмылку на лице первокурсника, но не может не признать, что это не то что съедобно - это вкусно. - Неблагодарное ты животное, хён, - спокойно выдает Линь. - Тварина бездушная, - уже чуть более эмоционально, радуясь, что вспомнил брошенную когда-то Джехваном-хёном фразу. - Это не я готовил. Друг помог. Сону замечает красные пятна на бледных щеках и ехидно улыбается. - Ну-ка, ну-ка, - Он сначала пододвигается ближе, заинтриговано пододвигая руку под подбородок, а потом разочаровано выдыхает. - Блин, всё равно шутка про "жарить" и "яйца" до него не дойдёт. Линь непонятливо хмурит брови - до него не доходит. Но на всякий случай: - Чмошник.***
Сону вяло плетётся к туалету. Он обещал себе не делать этого в университете, да и вообще не делать. Новая жизнь - новый я, все дела, но ведь всегда можно отложить лучшее до завтра, а Линь немного перегнул со своей заботой, запихивая три пирожка за раз в рот Она. Брюнету не нравятся собственные мысли, и от этого уже заранее начинает мутить. Сону устало смотрит на своё бледное отражение в забрызганном зеркале и морщится. Отвратительное зрелище. Любимая последняя кабинка, как всегда приветливо открыта, как всегда нереально воняет. Сону почему-то действительно чувствует себя очень плохо - видимо, желудок от такого количества еды просто обезумел и сейчас требовал немедленного опустошения. Он присаживается на корточки, не желая пачкать дорогие брюки, предусмотрительно закрыв дверь кабинки. Со стороны двери слышится шум, и в следующую секунду Сону слышит, как в соседней кабинке кого-то параллельно выворачивает. - Вот это единение душ, - с иронией подмечает Сону, прикрывая рот тыльной стороной ладони. Возле умывальника уже кто-то стоит. Этот кто-то выше и шире в плечах. И смешно матюкается на пусанском диалекте. Он подходит к раковине, чтобы сполоснуть лицо и ненароком бросает взгляд на незнакомого парня. Русоволосый смотрит в одну точку, пока с намокшей челки стекают холодные капли, и, кажется, никак не может прийти в себя. - Просроченный йогурт? Наша столовка может, - Сону пытается, как всегда, разрядить обстановку, но лишь заставляет парня напрячься. - А сам-то, - басит хриплое в ответ. - Или думаешь, что я не слышал? Сону перестает намыливать руки и испуганно смотрит на парня. Тот тоже медленно поворачивает голову и смотрит раздраженно, а потом ошарашенно. Сердце на секунду перестает биться, а затем заходится с двойной скоростью. Что-то щёлкает. - Стоять! - русоволосый хватает дернувшегося Сону за мыльную руку и приставляет её к левой стороне груди. - Ты же чувствуешь. Не спрашивает. Утверждает. Ставит перед фактом. Сону чувствует - его сердце бьётся с такой же скоростью. Где-то на задворках проскальзывает мысль, что как-то банально, а как же салюты и фейерверки в глазах? Но мысль быстро отбрасывается, потому что в глазах напротив намного больше - нежность, обожание и весь мир у его, Он Сону, ног. Брюнет путается в эмоциях - не может отличить свои затравленные, от чужих уверенных. Всё мешается и грозится взорваться, но вовремя находит выход. Незнакомец хватает лицо брюнета двумя руками и притягивает к себе для поцелуя. Голодного, мокрого, с привкусом желчи на обоих губах. У обоих в уголках губ слюни скапливаются - русоволосый не отпускает до победного, пока не убеждается, что Сону не сможет от него сбежать как минимум от нехватки кислорода. Не отпускает и после второго такого, и после третьего - медленного тягучего, и после получаса торчания в мужском туалете. Ещё пятнадцать минут у парня уходит на то, чтобы проверить, что Сону настоящий - он гладит волосы, лицо, острые плечи, пару раз захватывает в тиски, снова выбивая воздух из хиленького тела, а затем целует в макушку, висок, в созвездие родинок на бледной щеке и жмётся своей. - Даниэль, - коротко куда-то в макушку, как бы невзначай бросает Кан, будто бы прилипнув всем своим естеством к парню. - Фу, - в ответ приглушённое куда-то в шею. - Поясни, - ни на миллиметр не отлипнув. - Мы типа только что оба прорыгались в сраной университетской параше, а потом перемешали всё это в наших ртах, - ни на миллиметр не отодвигаясь, всё туда же, в шею, крепко хватаясь за чужую рубашку на чужой широкой спине. - Ещё не поздно вымыть твой рот с мылом, - в покрасневшее ухо. - Раньше думать надо бы... - Сону не договаривает, что-то упёрто бубня в рот Кана, но быстро сдаваясь. - Прости... - брюнету снова не дают договорить. - Прости мен... - А ты не улавливаешь правила игры, - со смешком утверждает Кан, не желая слышать глупые извинения. - Наоборот, - с вызовом, хитрыми глазами в удивлённые. Хриплый смех разносится по грязному помещению, эхом проходясь по стенам коридора. А потом они вместе со всем разберутся. Даниэль будет рядом. Сону не сомневается.