Так холодно

— Да почему же так холодно? — в который раз спрашивает Юрий сам себя, не надеясь получить ответ. Он лишь сильнее натягивает свитер и идёт на кухню, чтобы заварить горячий чай. Фигурист и правда не знал, почему же он в последнее время совершенно не может согреться. Может, из-за плохой циркуляции крови, или из-за вечной хандры и отсутствия стремления к чему-либо. Да, Юра успешно готовится к Гран-При, не жалеет себя на тренировках, разбивая колени о холодный и твёрдый лёд. Но это, скорее, так, для галочки. А ради чего — или ради кого — ему так стараться, когда самооценка и уверенность в себе упала ниже плинтуса, после того состязания с Кацуки? После того случая Виктор вовсе пал в глазах Плисецкого. Как можно было променять того, кто несколько лет катается с тобой на одном льду, на какого-то зажравшегося японца? Первое время Юрий даже слышать не мог что-либо, связанное с Виктором и его подопечным. Особенно, что связанное с Виктором. Сердце подростка окутала обида на мужчину, и только сейчас «Юрио» осознает, что виноват здесь только он. Нафантазировал себе, знаете ли, сказку про светлое будущее, в придачу с Виктором в роли тренера. Все эти мысли не одну ночь терзают юного фигуриста, заставляя замыкаться в себе ещё больше. И даже такая родная кошка под боком не может поделиться с хозяином теплом, согреть и тело, и душу. Пальцы Юрия по прежнему утопают в мягкой шерсти, что немного расслабляет и даже забавляет. Плисецкий всерьёз подумывает обратиться к специалисту, чтобы перестать наконец страдать от бессонницы и засыпать под утро. Юра ловит себя на мысли, что всё чаще думает о Викторе, с нетерпением дожидаясь новой фотографии в Инстаграме, лишь бы узнать, чем-то он занимается в своей Японии. Вообще Юрию должно быть всё равно. Ну, а что? Возомнил себя Никифоров крутым тренером, улетел в другую страну, флаг ему в руки. Вот только «Юрио» не заметил, как они сблизились с Виктором, когда тот ещё был в России. Да, порой Юрий сам не знал, почему остаётся на тренировках немного дольше, чтобы возвращаться домой вместе с Витей, которому как раз-таки по пути. Собственно, здесь и кроется ответ. Плисецкий не помнит, как тот «высокомерный индюк», и по совместительству его авторитет, смог стать довольно-таки интересным и приятным собеседником. Зато фигурист прекрасно помнит, как в один момент Никифоров начал наблюдать за катанием мальчишки с трибун, как он вечно лохматил его светлые волосы в дружеском жесте. Вот тогда было тепло. Юрий невольно вспомнил, как однажды в январе возвращался с Никифоровым после очередного занятия домой. На улице был жуткий мороз, а подросток как на зло забыл взять с собой перчатки, поэтому приходилось прятать замерзшие ручонки в карманах пальто. Это не ускользнуло от внимания мужчины, поэтому чемпион аккуратно вложил ледяные ладони в свои и без перчаток тёплые руки. Чувствуя, что бледные ручки всё ещё холодные, мужчина попытался согреть их своим дыханием, то и дело касаясь кожи обветренными губами. Юра от смущения не знал куда себя деть, но руки не убирал. Всю оставшуюся дорогу домой Юрий неловко смущался от произошедшего, что только умиляло Виктора. От этого воспоминания становилось по-особенному тепло. Нет, Плисецкий всё-таки винил Виктора в том, что тот бестактно и резко покинул родной город и лёд, а вместе с этим и наплевал на дружбу с Юркой. Для подростка общение с таким профессионалом и к тому же кумиром было неописуемо ценным. Ни руководство Якова, ни советы Барановской не могли дать фигуристу ту мотивацию, что давал Виктор. Рядом с ним Юрий действительно расцветал и сиял. Сейчас от него веет тем внутренним холодом. После очередной порции размышлений, парень перестаёт дрожать и наконец-то засыпает. Из такой сладкой дремоты Юру вытаскивает негромкий звук открывающийся двери. Плисецкий не зацикливается на этом, скидывая всё на приезд дедушки, отдохнувшего у родственников в другом городе. Но тот факт, что кто-то присел на край кровати юноши, заставляет Юру мигом проснуться. Он узнаёт в своём ночном госте Виктора, мать его, Никифорова. Тонны возмущений застряли комом в горле, от чего подросток и слова не может произнести. Виктор всё так же без слов ложится рядом с юношей, невесомо целуя того в висок. Спокойствие мигом накрывает сонного Юру, он старается прижаться к мужчине чуть ближе. Виктор всегда был таким тёплым. Счастье разливается сладкой и приятной патокой в душе фигуриста. Никифоров чуть наклоняется к ушку Юрия, так ласково шепча:

— Я больше не дам тебе замерзнуть.