Льется грусть с небес дождем метеоритным. Что-то странное с моим сердечным ритмом…*
Первое имя на своём теле Хартфилия получила в пятнадцать, она прекрасно знала, что имена появляются только тогда, когда родственная душа тебе изменяет. Это было до жути обидно, ненавистные буквы складываются в имя «Дженни Реалайт». Когда через пару месяцев на тыльной стороне руки появляется «Минерва Орланд», Люси лишь улыбается, а по телу разливается горечь. Желание найти свою родственную душу и пристрелить — становится непреодолимым. Леви, которая всегда рядом, тяжело вздыхает и пытается подбодрить Люси. Получается не очень плодотворно, но блондинка ей благодарна. К двадцати годам Люси уже ненавидит свою родственную душу, когда на коже появляется двадцать шестое имя — «Флёр Корона». Но девушка научилась жить с этим, научилась скрывать грехи своей родственной души. Длинные свитера, никаких коротких шорт или юбок, толстый слой тонального крема. Она ощущает себя преданной, разбитой, она не может заглушить свои чувства, не может перестать любить человека, которого даже ни разу не встречала, который приносит ей так много боли. С самого первого имени она как будто живёт с бомбой под кожей, которая медленно разъедает её изнутри. — Всё хорошо, — в который раз повторяет она Леви, пытаясь убедить в этом не только подругу, но и себя. Когда Люси впервые увидела фотографию Нацу, ей было двадцать четыре, а имён на её теле уже давно перевалило за три десятка. Когда Леви протянула телефон с фотографией розоволосого парня, у Люси ничего не ёкнуло. Через некоторое время, увидев его вживую, тоже особо ничего не изменилось. Нацу улыбается и протягивает руку, в знак знакомства, когда Гажил приводит его в кафе, где сидели Люси с Леви, он представляется как «друг с работы». Дружелюбие сменяется недоумением, когда Хартфилия не пожимает ему руку, а лишь презрительно фыркает. Как будто в отместку над этим, вечером у нее появляется ещё одно имя — «Сорано Агрия».Именно сегодня имена на её теле горят невыносимо.
«Тебе нужно проветриться, Люси, — вместо приветствия говорит Леви, — сходим в кафе с ребятами, отдохнем.» Он тоже там был, весь день общался с бывшей одногруппницей Люси, Лисанной, потом они вместе ушли домой, до самого поворота их провожал презрительный взгляд блондинки. Слов не осталось, когда на внутренней линии локтя показалось имя «Лисанна Штраус». Она не помнила, как избежала нервного срыва, как не разрушила все вокруг себя от одного лишь осознания, что чертова Судьба посмеялась над ней, сделав её родственную душу бабником, а потом Нацу Драгнилом. А Драгнил понятия не имел, кто же его родственная душа. Первой догадалась Джувия, знающая Нацу уже не первый год. Она с Хартфилией пришла на ночевку к Леви и девушка застала Люси переодевающейся. Она лишь мазнула по ней взглядом, но через секунду замерла, не веря своей находке. — Это ведь Нацу, да? — тихо спросила Джувия, блондинка лишь удивленно изогнула брови. Она ничего не ответила, но закатала рукав только надетого свитера и показала имя «Лисанна Штраус» на внутренней линии локтя. — Он ведь не знает? — спросила чуть позже Локсар, а Люси отрицательно покачала головой, одним взглядом предупредив, что будет, если он узнает. Синеволосая лишь вздохнула. Иначе, даже такое незначительное общение будет разрушено. На теле Нацу должно быть три имени, Люси не могла этого не знать. Одно имя Нацу скрывал под бинтами, как он после рассказал, это было первое имя, появившееся на его теле, он захотел его свести, но неудачно. Остальные два имени скрывались под одеждой. Лаксас Дреяр, Локи и Хибики Лейтис. Именно эти имена должны были быть на теле Нацу, именно имя «Лаксас Дреяр» Нацу скрывал у себя под повязкой. Лаксас была первой, семнадцать лет, первая любовь, первый поцелуй, первый секс, она мечтала выйти за него замуж, она хотела забыть про родственные души. Всё закончилось, когда он изменил ей, назвав очередной игрушкой. Вторым был Локи, между ними не было ничего, кроме взаимовыгодных отношений, она не видела его после того, как он ушел из её квартиры поздно ночью. Хибики был третьим. Случайная связь на одной из вечеринок, она даже немного привязалась к нему. Вскоре стало известно, что его убили, а он так и не успел найти свою родственную душу. Впервые Люси пожалела, что не сказала Нацу, что они родственные души, когда почувствовала удар о машину, перебегая дорогу. В тот момент она лишь слышала крики Леви и просьбы вызвать «скорую». Ей померещились зеленые с золотыми крапинками глаза, пока силы не покинули её тело.***
— Когда ты уже скажешь ему о том, что все знаешь? — спрашивала Джувия. — Когда перестану ненавидеть его за все имена.Позже она узнаёт, что именно Нацу был её донором крови.
Нацу напился через несколько дней, после того, как Люси выписали из больницы. А блондинка этого не узнала бы, если бы не позвонила ему, чтобы поблагодарить за помощь. — Ты что, пьян? — первое что услышал Нацу после своего не внятного приветствия, — Сколько ты выпил? — Думаю, достаточно, чтобы не вспомнить завтра про тебя. Люси помнит, как уговаривала себя бросить трубку и уже завтра перезвонить, когда Нацу будет трезв, но что-то заставляло не делать этого. — Кем была эта Дженни? Самая первая, — Нацу молчал, может, обдумывал ответ, может, уснул, — Ты любил её? — Нет, мы дружили с детства, нравились друг другу, но её семья хотела улететь в Америку, мы решили сделать друг другу прощальный подарок, — усмехнулся Нацу, — я с самого начала знал, что она не моя родственная душа. — Вряд ли для тебя это было важно, — губы девушки сами по себе растянулись в горькой усмешке. — А ты сомневаешься? — Имена на моем теле сомневаются, но не я, — девушка бросила трубку, прекрасно понимая, что Нацу будет помнить их ночной разговор. В следующую встречу они оба притворились, что этого разговора никогда не было и быть не могло. И все же, после «Лисанны Штраус» на её теле имен не появлялось, а с похода в кафе прошло более полугода. Она пришла к нему ранним утром, когда солнце начало только выходить из-за горизонта. Он открыл ей дверь квартиры и отошел, а Люси увидела на диване чемодан. — Куда-то уезжаешь? — спросила девушка, смотря в содержимое чемодана. — Домой. На Родину, — он отвечал сухо, показывая, что эта тема ему не приятна. — На сколько? Когда ты собирался мне об этом сказать? — её сердце начало тревожно стучать, но Нацу спокойно ответил: — Я возвращаюсь домой, здесь мне больше делать нечего, я уже не вернусь. Зачем ты пришла, что хотела? — он сложил еще одну футболку и положил внутрь. — Что происходит? Драгнил, посмотри на меня! — прокричала девушка, хватаясь за середину груди, там было больнее всего. — Я не собираюсь оставаться здесь и быть свидетелем, как моя половинка будет встречаться с кем-то, кроме меня. — Люси в шоке смотрела на Нацу, — Я не буду мешать твоему счастью, Люси. Прощай. Последний раз взглянув на блондинку, он ушел. Лишь забытый белый шарф в крупную черную клетку остался лежать на диване.Сегодня на лопатке у Нацу появилось четвертое имя.
Попытки дозвониться до хозяина белого шарфа заканчивались приветливым голосом: «Телефон вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети. » Попытки выяснить куда Нацу уехал — заканчивались пожиманием плечами со стороны их общих знакомых. Сообщения в социальных сетях, которые Люси отправила не меньше сотни, остались без ответа. Она больше не могла оставаться здесь. Закончив магистратуру, девушка купила билет на самолет в неизвестность. Об её отъезде знали лишь двое, сейчас одна из них стоит, уткнувшись в плечо Люси и плачет. — Звони мне каждый день, пиши, когда захочешь, хоть ночью, я всё равно тебе отвечу, — говорила Леви между всхлипами. — Только не пропадай, как Нацу, — единственное, что сказала Джувия.***
Прошло два года с момента последнего общения с Нацу, Люси двадцать семь, количество имён на её теле недавно переступило четыре десятка. Увидев новое, но уже знакомое имя, сердце тревожно забилось в груди, но на это девушка внимание не обратила. — Там новенький пришёл, ты выйдешь к нему, Люси? — приоткрыв дверь спросила Эрза Скарлетт, коллега по работе. — Да, уже иду, — ответила Хартфилия, не отрываясь от рабочего ноутбука. Она открыла дверь своего кабинета и направилась в сторону небольшого столпотворения, в центре которого стоял новенький сотрудник. С каждым шагом идти было всё тяжелее, сердце начало биться чаще. — Розовые волосы? Да сто процентов крашенные, — раздалось со стороны толпы, — Ты гей, что-ли? — Натуральные они, на-ту-раль-ны-е, — крикнул недовольный, но смутно знакомый голос. Раздвигая людей, девушка подходит к сотруднику и останавливается точно напротив. Их разделяет полтора метра, но и они кажутся бездонной пропастью. Нацу улыбается и протягивает руку, в знак знакомства. Дружелюбие в его глазах сменяется недоумением и страхом, когда он видит кто перед ним. — Прошу, пожалуйста, в мой кабинет, я выдам вам все необходимое для работы, а после Джерар проведет вам небольшую экскурсию по офису, — она всеми силами пытается скрыть дрожь в своём голосе, медленно отвернувшись от Драгнила, она показывает следовать за ней. Когда дверь кабинета закрывается за их спинами, Нацу легонько толкает девушку к стене. Подходит ближе, насколько может и смотрит прямо в глаза. Люси отводит взгляд и нервно сглатывает. — Прости меня, — тихо выдыхает Драгнил, но девушка не даёт ему договорить и с размаху бьёт его по лицу. — Я ненавижу тебя, ненавижу, — произносит Хартфилия, сжимая пиджак на груди Нацу, — Чуть больше, чем люблю. Люси смотрит ему в глаза, вдыхает его запах, слышит его дыхание и это кажется ей правильным. — Я ненавижу себя за то, что готова простить тебя прямо сейчас, — Нацу ничего не отвечает, только глупо улыбается, обдумывая, как будет просить у неё прощенья.Имена на их телах медленно растворяются.