Хозяйка гор Колау

Про горы наши, Колау, издавна слава недобрая ходит. Люди, мол, гибнут часто: то камнями кого завалит, то в пещерах заплутают — днём с огнём не сыщешь. И верно, нрав-то у Хозяйки нашей не сахар. Что за Хозяйка? Да неужто не слыхал о ней? Нет? Ну так садись поближе да слушай внимательнее. Много чего говорят, а уж правду али нет — тебе решать. Моё дело — рассказывать. Бывает, идут путники в горах, видят — девчонка впереди. Махонькая, худенькая — годков двенадцать, не больше. И бежит так легонько, словно по гладкой дороге идёт, да ещё и смеётся заливисто, этаким колокольчиком. А тропка-то крутёхонька, не всякому взрослому под силу. Побежит этак, а потом встанет да обернётся. Не догонишь, мол! После вдруг исчезнет, как и не было. Кто без понятия, те сразу ругаться да Коха поминать. Примерещилось, думают. Ну, а кто смекает, глаз востро держат. Хозяйка-то просто так не показывается. Или от беды упредить хочет, или же наводит беду эту самую. Тут уж наперёд не скажешь. Нравом-то она крута, что тот огонь-пламень. И то дело. Был в наших краях как-то генерал Огня с солдатами своими. Вздумали они через горы пойти да ещё и в пещеры забраться. Так, дескать, путь короче будет. Уж и говорили генералу — не стоит судьбу искушать, побойся Хозяйки-то. Не любит она, когда по её горам без спросу шастают да зло чинить хотят. А он храбрится, мол, никого не боюсь и Хозяйка эта мне не указ. Ну и пошли они. Еле-еле до входа в пещеры добрались, а уж там и вовсе чудеса начались. По картам выходило — идти всего-ничего, да только час идут, третий, пятый — а конца-краю дороге не видно. И всё будто девчушка смеётся неподалёку. Генерала тут такая злость взяла, словно дух какой в него вселился. «Выходи, — кричал, — дрянная девчонка, я тебя изничтожу — пепел один останется!» Тут все и услыхали голос, будто и в самом деле девчонка говорит: «Ты? Изничтожишь? Головой бы пустой своей подумал получше да прощенья просил за то, что без спросу по земле чужой пошёл. А не одумаешься — я тебя самого так проучу — на всю жизнь запомнишь!» Другие-то солдаты после этого попритихли, шепчут, мол, проси прощения. Жить-то всякому охота. А генерал пуще прежнего лютует. Кричит всё, чтоб показалась. Хозяйка ему и отвечает: «Ладно, будь по-твоему. Смотри, как бы пожалеть об этом не пришлось!» Так и сталось. Глядишь — появился проход в пещере, и выходит оттуда девчушка. Волосы чёрные, кожа светлая, платье зелёное, ноги босы. А на глазах плёнка белая слепецкая. Только и к чему ей глаза, Хозяйке-то? Будто у гор внутрях света много. А всё, что надобно, она и так видит через камень да землю. Генерал давай хохотать: «Ты, что ли, Хозяйка, пигалица? Да я тебя одной рукой об стенку кину — и костей своих не соберёшь!» И стал, как водится, магию свою огненную в ход пускать. А девчушка усмехнулась этак хитро да пальцами прищёлкнула — и ноги генеральские по колено камнем обросли. «Ну что, — смеётся Хозяйка, — далеко ли теперь уйдёшь? Проси прощения да кланяйся, кому говорю!» Генерал лишь пуще злится, огнём швыряет, а девчушка от него то щитом каменным отгородится, то увернётся ловко, словно и вправду всё глазами своими видит. Потом как в ладоши хлопнула — и у генерала все руки по локоть в камне. Тут Хозяйка близёхонько к нему подошла и говорит: «Я тебя по-хорошему упреждала, по-плохому упреждала. Ты не слушал. Ну так теперь и получай по заслугам». Нахмурилась, ножкой притопнула — злится, значит, сильно. Затем коснулась его ладошкой — тут весь генерал камнем и покрылся, как не живой человек, а статуя. А солдатам Хозяйка так велела: «Идите отсюда подобру-поздорову да всем расскажите, что тут приключилось, и что со всеми так будет, кто без разрешения ко мне в горы явится. А генерала своего тут оставьте. Пустой породе в горах и место». И исчезла — только её и видели. Зато выход — тут как тут. Обрадовались солдаты, пошли на свет, да только оказалось — откуда пришли, там и вышли, словно и не ходили вовсе в пещеру. Да, скора наша Хозяйка на расправу. Но и помочь может. Главное — не гневить её да уважение проявить. Тогда она хорошего человека и по самой крутой тропке проведёт, и камнепад в сторону пустит, и из пещер вмиг выведет. Ей ведь всё про землю нашу да камни ведомо, любые тайны подземные Хозяйке открыты. Сказывают, что кто особо ей по нраву придётся, того может Хозяйка и магии своей земляной научить. Мол, если человек нравом смелый, сердцем добрый да душою чистый пойдёт в горы и крикнет погромче, что в учение к ней хочет, то появится она перед ним. Тут уж берегись, начнёт смельчака выспрашивать да выпытывать, зачем ему это, и на что он в самом деле магию земляную использовать будет. Хозяйка ведь сразу чует, кто правду говорит, а кто юлит да обманывает. А лгунов она ой как не любит. Но уж если всё обойдётся, и человек вправду подходящим окажется, научит его Хозяйка всему, что знает да умеет, только вот что усвоится да в памяти останется — это дело другое. Много у нас было таких охотников — у самой Хозяйки-то поучиться, да только из тех, кто за все эти годы ходил, почитай десяток только и вернулся. Последний ещё на памяти моего деда был. Зато уж магию земляную в совершенстве знали, и равных им нигде не находилось. Вот и суди теперь, какова Хозяйка наша, да думай, не забоишься ли завтра в горы идти?