Boy meets evil

      Тишина. Звенящая, зловещая — она больно давила на уши, все больше подогревая волнение в груди парня. Он ждал. Ждал того последнего вопроса, который отделял его от спасения… Его единственный возможный выход.       — Клянешься ли ты, Чон Хосок, хранить верность Дэмиану и навсегда остаться частью его Поместья?       Парень набрал в легкие побольше воздуха для ответа, чувствуя недостаток кислорода и тесноту в груди, и осторожным взглядом обвел стоящую перед ним группу молодых мужчин. Их было около двадцати пяти, не больше, все в строгих черных костюмах. Странная деталь — каждый носил в нагрудном кармане пиджака маленький цветок: один — розу, другой — нарцисс, третий — пион, и ни одного одинакового. Впрочем, удивляться такой мелочи на данный момент было глупо, а потому: зачем уделять ей внимание? Но этот легкий, сладковатый запах ландыша… Откуда он?..       Мраморная лестница, на ступенях которой стоял Хосок, была залита лунными лучами, пробивавшимися через большое узорное окно — единственный источник света в этом огромном, холодном зале. Свет не грел, зато давал возможность лучше разглядеть лица тех мужчин, чье внимание было сконцентрировано лишь на нем — на Хосоке. Парень заметил, что он был самым молодым среди них — все выглядели лет на двадцать пять, в то время как самому Хосоку было только девятнадцать. Они стояли неподвижно, их взгляды были так же холодны, как, казалось, и их сердца, и парень всем своим существом чувствовал ту мистическую силу, которая исходила от них. Чон не боялся ни этих людей, ни того, что его ожидает — он был уверен в своем решении. Примкнуть к Поместью Дэмиана было, пожалуй, его единственным правильным решением в жизни…       Хосок обнаружил в себе способность подчинять людей своей воле в возрасте четырнадцати лет. Тогда он впервые заставил своего обидчика ударить самого себя по лицу, просто посмотрев ему в глаза и в испуге произнеся «сам себя ударь!» Это было совершено случайно, и сперва маленький Хосок подумал, что это всего лишь недоразумение, однако он изменил свое мнение, когда спустя пару недель точно так же, во время очередной перепалки с сестрой, заставил ее залезть на крышу их дома, не смотря на то, что та очень боялась высоты. Чон совершенно не испугался своей новой особенности, а наоборот, начал внимательнее к ней относиться, посчитав ее весьма полезной, и уже спустя почти год он научился контролировать свои желания и волю людей в те моменты, когда ему что-то было нужно. Единственный нюанс — наличие зрительного контакта с тем, кого хочешь подчинить себе. Однако с этим проблем не возникало, а потому парень просто наслаждался тем, насколько легко выполняются все его детские прихоти.       Все изменилось после смерти отца, которую шестнадцатилетний Хосок перенес очень тяжело. В какой-то момент Чон понял, что в порывах злости он чувствует себя иначе, лучше, как будто внутри него просыпается нечто, придающее ему невероятную силу. От этого чувства увеличивалась и его способность к подчинению, поэтому даже на обычное «не трогайте меня», брошенное в сердцах, близкие парня реагировали как забитые цирковые львы на своего дрессировщика. С каждым новым всплеском эмоций Чон чувствовал, как это «нечто» растет, заполняет его, каждую клетку, вытесняя другие чувства. И с каждым разом Хосоку все больше нравилось это ощущение, хотя где-то глубоко внутри себя он понимал, что что-то идет не так. Но эта темнота, это «нечто» так манили, а осознание своей силы было так сладко и пьяняще, что сопротивляться им было трудно. А ведь стоило…       Хосок не знал, что это так далеко зайдет, не знал, что это разрушит его семью. Не знал, что именно он лишит жизни самого родного для него человека — мать. Бытовая ссора, быстро перетекшая в крупный скандал, крики, слезы и одна фраза, брошенная в порыве злости.       — Ты воткнул мне нож в сердце, — плакала женщина, закрыв лицо руками. Обидные слова сына тонким ядовитым лезвием прошлись по ее душе.       — Лучше бы ты сама себе нож в сердце воткнула!..       Это был последний диалог, произошедший между матерью и сыном, который на протяжении еще долгих месяцев эхом раздавался в голове Хосока. Пусть между ними не было зрительного контакта, зато было сильное, пропитанное гневом желание парня, претворившееся в жизнь. Никогда прежде Чон не ощущал такой сильной злости, прожигающей ему грудь; никогда прежде он не чувствовал в себе такой несокрушимой силы, как в тот момент, когда им были брошены те роковые слова.       Демон взял верх. От солнечного мальчика, каким считали его друзья и близкие, не осталось и следа. Хосок замкнулся в себе, стал мрачным, все время огрызался и грубил. Он убил свою последнюю надежду, сам лишил себя того единственного лучика, поддерживающего в его душе с каждым днем все сильнее тускнеющий свет. Чон остался один — сестра все же заметила неладное во всей ситуации и решила разорвать все связи с братом. Так лучше… Темная бездна, таящая в себе удивительную силу, власть над другими, равнодушие и даже страх — Хосок чувствовал все, кроме пустоты. Он целиком и полностью ощущал демона в себе, каждой клеткой своего тела парень питал его мощь и несокрушимость.       Именно демон привел его в Поместье. На протяжении нескольких месяцев Хосок ездил по стране, ведомый необъяснимым стремлением найти большой старый дом с двумя огромными колоннами на фасаде, образ которого однажды пришел ему во сне. Даже самому себе парень не мог объяснить странную необходимость отыскать этот дом, но он чувствовал, что должен его найти. И поэтому на следующее же утро после того, как ему приснилось это здание, он отправился в путь, взяв старую машину матери и оставив позади все то, что когда-то связывало его с родными местами, все, что напоминало ему о прошлом.       Он не знал, в какую сторону ему нужно двигаться, поэтому полностью полагался на свои внутренние ощущения, вернее, на ощущения демона — именно он вел парня. Так он объехал множество городов, но старался нигде не задерживаться и продолжал свой путь даже ночью (потребность во сне резко упала, как только мысли занял образ дома). Лишь однажды Хосок остановился — на утесе неширокой реки, который вдруг завладел его внимание. Подойдя к самому краю, парень тоскливо оглядел зеленые холмы на противоположном берегу, а после опустил глаза на шумящую внизу воду. Такой пленительной она казалась с высоты, так игриво огибала острые валуны, что Хосоку захотелось прямо сейчас раствориться в ее холоде, отдавшись размеренному течению. Всего лишь шаг, еще шаг, и он… Чон только ухмыльнулся этой мысли и вернулся в машину.       Через пару недель он все же нашел тот загадочный дом из сна. Такой же огромный, благородно старый, с мощными колоннами и большими узорчатыми воротами. Его встретил молодой человек с сильными и в то же время притягательными чертами лица, представившийся Дэмианом, который тепло принял «долгожданного гостя», познакомил с Поместьем и его обитателями…       А их было всего два с лишним десятка человек — у каждого своя особенность, каждый — демон. Поместье, как объяснил Дэмиан, служило своеобразным укрытием, местом, где таким, как Хосок не нужно было прятаться от людей, боясь причинить им вред. Надо признать, Чон действительно почувствовал себя лучше в Поместье — его внутренняя сущность уже не так сильно рвалась наружу. Дэмиан показал парню и просторные залы, и комнаты с множеством антикварной мебели и утвари, от которых исходило странное притяжение, не видимое человеку, но хорошо ощутимое для внутреннего «я»… Хосок впервые за долгое время смог свободно вдохнуть. Ни косых взглядов, ни страха, ни неприязни: в этом месте все равны, а потому предложение Дэмиана остаться было принято почти сразу же. Маленькая формальность — ритуал инициации, но и он не стал помехой.       В воздухе чувствовалось напряжение, тяжелым облаком зависшее над потолком вместе с не зажженной хрустальной люстрой, и… торжество? Да, это определенно было торжество. Торжество холода, торжество тьмы, торжество демонов, что принимали к себе своего собрата. И Хосок всей своей потемневшей душой хотел присоединиться к этому торжеству, стать его неотъемлемой частью.

Скорее, всего одно слово…

      — Клянусь!       Его неожиданно твердый голос эхом разлетелся по залу, а приторный запах ландыша сильнее ударил в ноздри. На голову легло что-то легкое, мягкое… Венок из ландыша? Символично.* Мужчины, наблюдавшие за ним, загадочно улыбнулись, едва заметно, одобрительно кивнули, а в их холодных глазах загорелись коварные, игривые огоньки — то было ликование их демонов. Парень довольно ухмыльнулся и, чувствуя необъяснимый прилив сил и то, как торжествует внутри него демон, глубоко вдохнул, позволяя аромату цветов заполнить его легкие. Его приняли.       Чон Хосок, одинокий демон, наконец смог найти свой ад.