Цирк в воздухе

Вчера вечером со мной случилась истерика. Я ревела, выла, закрывала лицо руками, пытаясь наконец освободиться от того сложного комплекса эмоций, который копится во мне уже больше года. Но я была безутешна, и всякая надежда привести себя в чувство утекала от меня вместе со слезами и шумным потоком воды из шланга. Я боялась выйти из душа, потому что глаза были красные и опухшие, а умывания холодной водой ни к каким положительным результатам не привели. А причина такого внезапного эмоционального срыва – карнавальная шапка. Да-да, дурацкая шапка в форме рыбы из красного блестящего материала с плюшевыми плавниками и безумными белыми глазами. Это подарок, который подруга мне привезла из Испании по моей просьбе. Я не смогла устоять перед абсурдностью этой шапки и попросила себе небольшой презент. Однако, вместо смеха, этот костюм довел меня до слез, и это были слезы отчаяния. Как такое могла произойти? Давайте по порядку. Я помешалась на одном человеке, который старше меня, и шанс быть с ним вместе так, чтобы этот союз был полезен для обеих сторон, реально появится только лет через десять. Поэтому я тешу себя воспоминаниями о времени, когда мы часто виделись, бережно храня их в шкатулках моей памяти, как драгоценности. Несмотря на то, что между нами ничего не было, мои воспоминания об этом человеке укутались в романтический орел сказочности и волшебства. Я знаю, что они в какой-то мере деформированы; только теперь, когда я не могу насладиться еще одной встречей, чтобы убедиться в этом, их искаженность кажется мне совершенной. Осознание завершенного этапа и боязнь неизвестного впереди ранят меня, и я боюсь их. Мне хочется вернуться в прошлое, к моим, как у Сартра, «совершенным моментам», когда я улыбалась и, окрыленная, шла вперед. Мои воспоминания слишком приятны, чтобы оставить их и пуститься в плавание к неизвестным берегам. Мои «совершенные моменты» - как теплая постель в минуты, когда только проснулся: так же, как в первые минуты дня, когда ты понимаешь, что сна уже не будет, но вытаскивать себя из-под одеяла мучительно, я не могу пересилить себя и освободиться из объятий моего прошлого. В таком состоянии я живу уже больше года. Я пытаюсь идти вперед, но голова моя однозначно смотрит назад, а потому я часто спотыкаюсь и «сбиваюсь с курса». Я прощалась с моим человеком-одержимостью трижды – каждый раз, естественно, последний. Я не собираюсь возвращаться к нему, пока это бессмысленно. Я подвела черту, но иронично вишу на ней, как на турнике, и боюсь спрыгнуть на землю. Так – между небом и землей – я строю замки на песке и планы на будущее. И как только я соберусь с силами и начинаю, наконец, спускаться на землю, чтобы осуществить свои планы, появляется кто-нибудь и озвучивает все мои умозаключения, что все кончено и пора двигаться дальше. Хоть они и правдивы, эти слова моментально становятся чуждыми мне и звучат как приказ. Я не хочу подчиняться «чужим моим» словам и продолжаю висеть «турнике». У меня появляется чувство, что я опять не контролирую ситуацию, а потому я еще теснее льну к границе своего прошлого и тяну пальцы сквозь сетчатый забор в надежде, что меня услышат и заберут. Об этом чувстве писал Ф. Ницше в «Человеческом, слишком человеческом»: как только твои мысли о себе становятся чьими-то словами, ты пытаешься от них отстраниться и ищешь убежища внутри себя. Как точно подмечено! В какой-то момент это все начинает напоминать бег по кругу – по цирковой арене. Причем я – в идиотском костюме клоуна, а в зрительном зале никого нет. Вот мы и вернулись к карнавальным костюмам. Вчера, когда я мерила рыбью шапку, мне озвучили мои идеи, связанные с моей одержимостью, и это в очередной раз выбило у меня почву из-под ног. Мы расстались с ним 3 месяца назад, однако катарсис наступил только сейчас. Я плакала, потому что запуталась, играю ли я отчаяние в попытке спрятаться от «чужих моих» слов, которые звучат очень больно, или мне правда грустно. Мне хочется думать, что слезы настоящие, ведь, когда играешь, эмоцию можно прекратить так же внезапно, как и начать, - ими можно управлять. Вчера я не могла управлять своими слезами, но, быть может, я плохая актриса? Сегодня, холодной рациональностью оценив вчерашний инцидент, я пришла к выводу, что по-прежнему нахожусь в подвешенном состоянии, крепко держась за черту, отделяющую меня от прошлого. Я застряла и не могу спуститься. И чувство невесомости ужасает меня.