***
Пустые кружки с чаем уже давно в компании друг друга мирно покоились на столе. Дыхание Кейт робкое, несмелое, будто она волнуется о чем-то, расположившись на полу, оперевшись спиной о кровать, рядом с Макс. Сидеть вот так близко было чертовски приятно, словно отголоски пустоты и отчаяния в сердце заглушаются заботой, теплом, исходившим от одноклассницы. Крик души превращался в тихое, умиротворённое пение. Как легко она поправляет волосы, убирая с глаз долой мешающиеся пряди, не замечая, что тем самым выдаёт слабый румянец на щеках. Из-под дрожащих ресниц показываются блики от лучиков редкого солнца. Она улыбается, вновь. Хочется положить голову на плечо, незаметно вдохнув её лёгкий запах, сродни уюту. Её ладонь касается пальцев Макс слегка неуверенно, отчего улыбка едва дрожит, словно нахлынувшие эмоции будоражат картины в голове. — Макс, ты самый дорогой для меня человек, — шёпот становится ещё тише, будто девушка боится спугнуть ту невесомую, хрупкую идиллию, устоявшуюся меж ними. Она замирает, украдкой наблюдая за реакцией подруги и, видя в ответ ясный, счастливый лазурный взгляд, облегченно вздыхает, немного вздрагивая плечами. Кейт не считает, что это неправильно. Кейт любит ближних, как её и учили, но Макс она любит по-особенному. — Кейт, ты лучший друг, о котором я могла только мечтать. — Но девушка будто не слышит её, ловя размеренное дыхание, беглый, цепляющийся за предметы взгляд собеседницы. Во истину она казалась ей прекрасной, когда смущалась от подобных слов. Движение за движением — робость отходит на второй план, а аромат ощущается всё отчётливее. Её лицо уже оказывается в нескольких сантиметрах — Макс уже чувствует взволнованное дыхание на своих щеках. Робкий голос разрушает тишину, скромно моля о просьбе: «Я… я могу поцеловать тебя?» Колфилд передергивает от такого вопроса, она не знает, что ответить — лишь легкая дрожь губ выдает её растерянность, зрачки немного расширились. Кейт улыбается. Макс давно не видела её такой — милой, невинной девушкой, просящем о малом, но это «малое» было её сокровенным заветным желанием. Словно она читает молитву, раскрывая истинную красоту души, непорочность перед божеством. — Хорошо… — немногое, на что хватило смущённого духа. Получив одобрение, руки ангела аккуратно ложатся на плечи, после чего сама девушка делает короткий рывок, оставляя прах от разделявшего их расстояния. Губы Кейт мягкие, немного пухлые и безумно сладкие от дурманящего запаха корицы, а движения плавные, спокойные, будто она совсем не знает сомнения в том, что делает. Она целует неглубоко, поверхностно, наслаждаясь каждой секундой момента, который мог стать последним в любую минуту. Но капля за каплей она тонет в собственных чувствах, кажущихся ей невинными, не подозревая, как легко потерять контроль, предавшись пороку. Тонкие пальцы собирают ткань кофты, а дыхание становится немного чаще. От света остаётся все меньше и меньше красок — медленно они съедаются багровым винным окрасом увлечённости и любопытства, перерастающим в азарт. Однако Макс разрывает поцелуй, кладя палец на губы подруги, не позволяя зайти дальше. Сердце гулко бьётся, от волнения дыхание сбилось напрочь. Из-под тёмной чёлки виднеется промелькнувшая искра в голубых глазах, пытающихся поймать взгляд соседних. Кейт не смотрит на неё, отвернувшись, стараясь скрыть смущение, ослабив хватку на плечах. Минуты будто застывают в формалине, когда Макс перехватывает холодные ладони, не желая отпускать, не давая сбежать. Доверительная улыбка касается губ, а сама девушка припадает к хрупкому плечу, кладя голову. — Макс, я… В этом поцелуе она хотела выразить больше, чем способны объять слова. — Всё хорошо, Кейт… Ты всё сделала правильно. И, поверь мне, я сделаю всё возможное, чтобы сохранить твои чувства. — нежный румянец выступает на бледных щеках, по которым некогда бежали тонкие дорожки слёз. Глаза, что были когда-то налиты краснотой, сияли вновь, обретая родную чистоту. Душа невинного ангела вновь расправляет крылья. «Спасибо, что наполнила мой мир», — кажется, немые слова Колфилд готовы сорваться с уст в любую минуту.***
— Доброе утро, Макс! — будничное начало истории нового дня. Только на её лице вновь улыбка, которую, хочется надеяться, больше не разобьёт жестокая судьба. — Знаешь, вчера вечером я придумала, как закончить ту серию рисунков. — Кейт кладёт на парту одноклассницы набросок лани и кролика, лежащих рядом друг с другом, осторожно касающихся друг друга носиками. Теперь уже сонная пелена спадает Колфилд, с умилением рассматривающей чёткие, уверенные, тонкие линии, формирующие образ. Звенит звонок. Она даже не дрогнула от неожиданности — лишь тепло улыбнулась, подняв взгляд голубых ярких глаз на девушку: — Это прекрасно, Кейт. Ты талантлива. — Кажется, Марш прибодрили такие слова, — Давай прогуляемся после занятий? — мелькающая суета одноклассников похожа на призрачный мираж, который эти двое не замечали. «Давай пройдёмся за руки по аллее, освещённой вечерними огнями, но не станем мотыльками, что сгорят в спешной погоне за светом…»