Кто-бы мог подумать, что все так обернется.

      Ещё один абсолютно типичный вечер в Шляпе Кабана. Принцесса Вероника крадет Элизабет обратно во дворец, уйма алкашей орут на все заведение, цыпочки клеятся к Мелиодасу и Бану, в то время как Диана уже летела на Капитана Семи Смертных Грехов, дабы отдубасить его столом. После чего инициативу Змеиного Греха активно подхватывают и уже мебель летала по всему пабу, ломая окна и кости. Пока одна часть посетителей и грехов устроили войну столами, вторая часть кидали деньги в Гаутера, что лазил по чудом уцелевшему столу в костюме местной официантки.       Единственным кто был вообще не при делах, оказался Король Фей, Кинг. Он как всегда разлегся на Частифоле, что на данный момент находился в форме огромной подушечки. С крайне презрительным взглядом, парень упрекал всех людей и нелюдей вокруг себя. Ему было вообще побоку, что он тоже пьян, в отличие от всех, он, якобы, был адекватным, о чем и заявлял без угрызений совести. Минута-вторая, конечности Бана уже разлетались по помещению, несколько людей были так ошарашены что в ужасе выбежали из здания. На минуту воцарила тишина, после чего раздался голос Мелиодаса, с небольшим эхом отбиваясь от стен. Капитан поднял вверх бутылку с остатками Бернийского Эля. — Помянем нашего друга и отличного члена Семи Смертных Грехов, Бана. Мы его никогда не забу... - Договорить Драконьему Греху не позволила прилетевшая в его лицо отрубленная рука. — Слыш, Капитань, не хорони меня раньше времени! - Раздался голос беловолосого, что уже был полон сил и стремления дать пизды Кингу. — Бан, ты что делаешь?! Теперь лицо Капитана в крови! - Заорала Диана и накинулась на Мелиодаса, вытирая его личико своим платьем, попрошу заметить, участком ткани возле груди. — Диана! - Чертовски расстроенный возглас со стороны Феи, он расстроенно шмыгнул носом.        В то время как началась ссора между грехами и шутки в сторону Кинга, о том, что в свои тысячу с лишним лет он все ещё девственник, Грех Похоти стоял напротив окна с задумчивым лицом, смотря вслед убегающим посетителям. Не удивительно, под удар кого-то из этих ребят никто попасть не хочет. Однако под одним из столиков сидели Гилсандр и Хаузер, что никак не могли пропустить подобное представление, особенно малыш Гил. — Ну вот, всех клиентов распугали. - Все тот же безэмоциональный голос, Гаутеру словно было плевать на разборки между его соратниками, он лишь спокойно поправил очки и присел возле святых рыцарей, чисто из интереса. Конечно же, он не забыл поздороваться как его учил Мелиодас, лапанув за грудь, чем ввел парней в ступор.        Вся эта забавная потасовка развивалась так стремительно, что половина паба уже была полна разрухи. Мерлин же присоединилась к Гаутеру, чем порадовала в стельку пьяных рыцарей. Пускай, главными разрушителями бизнеса Мелиодаса были Бан и Кинг, они уже посадили семя хаоса по дороге в свою комнату. Доски, стекла, милые коврики, картины, все это мгновенно разрушалось, попадая им под руку.        В конечном счёте, никто из них не понял, как все могло обернуться таким образом. Прямо сейчас, в эту минуту, Король Фей был прижат к стене Баном, у которого из-за всей этой беготни слабо сбилось дыхание. Запах перегара отчетливо тревожил сознание, погружая разум в чутка размытый омут, Арлекин практически мгновенно смутился, краснея по самые уши. Подобная реакция явно озадачила, но, по-большей части, лишь развлекала бандита.        Воспользовавшись замешательством Греха Лени, Бан приобнял того за талию, весело [пьяненько] хихикая. Он чутка согнулся, из-за чего его лицо находилось примерно на уровне шеи Кинга. [Ага, чутка, 210см, против 160см.] Пока шатен начинал возмущаться и отталкивать Бана, он принюхивался к запаху Феи. Сладкий, цветочный, такой нежный и приятный. Физической силе Арлекина ещё далеко до Греха Жадности, тот даже практически не чувствовал, что его хотят отцепить от себя. Вся эта ситуация явно напрягала, мужчина много и часто пил, но делать этого не умел, из-за чего часто убухивался в хлам. — Вха-ха-а, Кинг, ты та-ак вкусно пахнеешь. - На щеках беловолосого был алкогольный румянец, уста были растянуты в улыбке, а кровавые глаза были закрытыми. Парень прямо терся о хрупкую шею кареглазого. — Бан, ты пьян, пошёл вон! - Пускай Феи были и менее устойчивы к алкоголю, чем люди, но подобие трезвости рассудка Арлекину удалось сохранить. — Ну куда-же я пойду? Я же живу с тобой в комнате, глупыышка. - Все не понижал градус алкоголя в крови Лисий Грех, продолжая повышать смущение и раздражение Кинга. — Извращенец чёртов, отцепись уже! - Взвыл шатен, начиная колотить голову Бана своими небольшими, слабенькими ручками. Он бы уже давно разорвал прилипшего к нему парня, но в состоянии алкогольного опьянения он не очень контролировал свою реликвию, так ещё и «Бессмертный Бан» использовал "Кражу"... — Не извращенец, а коллекционер фе-ей. - Хохотнул в ответ красноглазый, таща за собой хрупкое тело Короля Фей ближе к кровати. — Что?! Ты куда меня тащишь?! - Все что оставалось шатену, это возмущаться, стараясь оказывать сопротивление. Беднягу все это очень смущало, он не хотел признаваться даже себе, но такая близость, пускай и с такой раздражительной личностью, как Бан, будоражила, даже неким образом возбуждала.        Мягкая, чистая кровать с небольшим скрипом прогнулась под весом двух тел. Кинг испугано вжался в постель, взбудоражено глядя на своего напарника. Бану, кажется, было наоборот невероятно весело. Он как и раньше хитро ухмылялся, облизнув пересохшие губы. Только хотел он что-то сказать, как душераздирающий крик его прервал. - ПОМОГИТЕ, НАСИЛУЮТ! - Взревел Король Фей, стараясь выползти из под огромной туши, что прижимала его к кровати, всем своим семидесятикилограммовым весом.        Лисьего Греха аж передернуло от этого вопля, однако нельзя сказать, что это его не раззадорило, да и ещё, как же Арлекин ерзает... Лишний шум был определенно не нужен, именно это и стало причиной, чтобы заткнуть Кинга. Красноглазый выбрал весьма изощренный способ заставить его молчать. Бледные губы накрыли такие теплые и нежные. Бан целовал жадно, влажно, заставляя все мысли выветриться из головы и мычать в такие желанные сейчас губы. Периферия сознания кареглазого мягко шептала:"Чувак, это ненормально!", но главенство занимали мысли:"Хочу ещё..." Языки сплетались в мягком, соблазняющем танце, со временем мягкость стала испарятся, словно небольшая лужица, в самую аномальную, африканскую жару. Теперь поцелуй был грубым, глубоким и страстным, вот он, единственный источник влаги в этот жаркий денек.        Кинг и сам не понимал, почему не оттолкнул своего уже более чем друга, или хотя бы не заехал ему меж ног. Чувства нахлынули совсем противоположные отвращению или неприязни. Хотелось притянуть ближе, почувствовать тепло и близость, осознать, что он сейчас не один, опять не один. Да, у него была команда, друзья, даже любовь, но... Все это было совсем не тем, чего ему действительно хотелось, он слишком давно скрывался за этой маской, не показывая своих настоящих чувств, но сейчас, сейчас все иначе. Он может выразить все эти чувства сейчас, спустя столько лет.        Волна возбуждения прошлась по всему телу, прошибая его током, скапливаясь разгоряченным свинцом где-то в области паха. И уже так жарко, тесно и невыносимо. Хочется сорвать всю эту одежду, ни о чем не думать, не терзать себя болезненными и такими ненужными мыслями, только не сейчас. Из очередных раздумий Арлекина грубо вырывает Бан, что по-собственнически оставлял багровые засосы и укусы на шее и ключицах Короля Фей. Словно прочитав его мысли, Грех Жадности начинает быстро стягивать лишнюю одежду с парня. Несколько незаметных мгновений, как пред ним было бледноватое, худощавое, разгоряченное тело. Это и сорвало и так сорванную крышу уютного домика адекватности красноглазого.        Остальное было словно в тумане. Два горячих тела, трение кожи о кожу, тяжелое дыхание, приглушенные стоны и всхлипы, в темной, освящаемой лишь Луной, комнате. Грех Лени таял в горячих руках Бана, уже перестав сопротивляться, шатен положил свои небольшие ладони на спину любовника, оставляя красные полосы на ней. Стоило беловолосому осторожно, словно не желая спугнуть, нежно провести по одной из ягодиц, как тело под ним вздрогнуло, глядя на него испуганными глазами.        В попытке отвлечь парня от боли, Грех жадности продолжил несложные манипуляции с телом Арлекина, мужчина вновь прильнул к хрупким и самым нежным местам на теле пассии, словно лиса накинулась на невинного кролика. Стоило ввести внутрь один палец, как Король Фей по-кошачьи выгнулся, закусывая губу. Непривычные, немного болезненные ощущения. Кареглазый прикрыл свои глаза и начал судорожно дышать, подрагивая, в попытке расслабиться. Им не нужно много слов, дабы понять друг друга, даже в такой ситуации. Пускай в повседневной жизни они и недолюбливали друг друга, из них была прекрасная команда.        Алкоголь бил по вискам, возбуждение постепенно снимало болевые ощущения, Кингу оставалось лишь кое-как, про себя, отмечать -один, два, простата... И удовольствие теперь было ощутимым, кто-бы мог подумать, что все так обернется. Ещё один поцелуй, если вы знакомы с таким понятием как "французский поцелуй", то этот был на уровень выше, словно Бан желал достать до самих органов Феи, несмотря на подобное сравнение, поцелуй был приятен обоим. Посчитав, что Кинг уже готов, беловолосый убрал из его задницы пальцы, чем вызвал из уст своего напарника дрожащий вздох. Бандит приставил к отверстию своего "друга", добавляя краски на лице Арлекина.        Пальцы на ногах парня поджались, а рот свой он закрыл ладонью. Проникновение было медленным, но несмотря на это, не менее болезненным. Красноглазый, разумеется, повременил некоторое время, позволяя шатену привыкнуть к новым ощущениям, внутри него было жарко и тесно, что снаружи, что внутри, Арлекин мило подрагивал. Приятно для глаз и не только для них. Как только Бан принялся раскачивать бедрами, проникая все глубже, Кинг не выдержал и издал первый стон. — Аах! Б-Бан... - Все его тело пылало, покрываясь легкой испариной. Элейн, наверное, уже в гробу перевернулась.        Поначалу медленные, ещё не сильные толчки стали превращаться в глубокие, жесткие и быстрые. Бессмертный выходил практически полностью, вдалбливаясь в хрупкое тело под собой. Кровать неумолимо скрипела, будто бы в последний раз за всё свое существование. Король Фей стонал, извиваясь под мужчиной, периодически вскрикивая имя Лисьего Греха. В этот отрывок времени, они вряд ли бы что-то заметили, даже зайди кто-нибудь в комнату, уж слишком увлечены. Арлекин всем телом чувствовал, что долго он не продержится. Для него это было слишком. Слишком приятно, слишком глубоко, слишком грубо. Было даже непонятно, почему их никто не спалил. [а не спалили ли?..] Этого пока что никто не знал, но шумиха снизу не утихала. Стоило Бану дотронуться до члена Короля Фей, несколько раз провести по нему, как тот излился с громким, хриплым, стоном.        Сколько все это ещё продолжилось, не знал никто из них. Час, два, может и три. Но, в конечном счете, оба обессилено рухнули на кровать, практически мгновенно засыпая в теплых объятьях друг друга.

***

       Яркие солнечные лучи пробирались сквозь окна и дыры в стенах паба. Грехи, несколько свято-рыцарей, да и просто посетители валялись на деревянном полу, ночка была бурной у всех. Элизабет рано по утру мигом ломанулась в Шляпу Кабана, подбегая туда, она крайне удивилась такой разрухе. Распахнув двери, девушка ойкнула, ибо чуть не разбудила весь народ, лежащий на полу. Единственным, кто не спал, был Мелиодас, он убирался, насвистывая какую-то песенку. Стоило блондину повидать принцессу, как он мгновенно подскочил к ней и стал лапать. — Доброе утро, Элизабет, как спалось? - Как всегда непринужденно, довольным голосом пропел Капитан Семи Смертных Грехов. — Хи-е! Н-неплохо, Сэр Мелиодас, а что здесь за разруха? - Как всегда смущенно [а как же иначе?] продолжила девушка. — А, да ничего такого, обычный пьяный дебош, - Парень пожал плечами, вновь продолжая убирать. - Кстати, Элизабет, не могла бы ты проверить что там с Баном и Кингом? Весь оставшийся вечер их не видел. Посмотри на втором этаже, если не сложно. — К-конечно! - Лионес пошла по самым разъяренным следам борьбы к комнате этих двоих.        Медленно открыв со стуком дверь, Элизабет покраснела по уши, издав смущенный скулеж. Она уже хотела идти оттуда прочь, как на её плечо легла мягкая, знакомая рука, а над ухом послышался шепот. — Всегда их шипперил. - Прошептал Мелиодас и закрыл двери в их комнату, оставляя наедине.