Из чего состоит лёд?

Серьёзным Виктор бывает только на льду или в постели. Плисецкому же удалось соединить эти две вещи и восхититься результатом. Юра не видел этих ненавистных улыбок от уха до уха, не слышал приторно-слащавых поздравлений, не чувствовал дружеских объятий. Он вообще ничего не чувствовал, кроме всепоглощающего удовольствия. Казалось бы, ноги, не разъезжающиеся после четверного сальхова, должны твёрдо стоять на льду при любых обстоятельствах. Тогда почему же сейчас коньки стремительно расползались в разные стороны, а поджилки непозволительно сильно тряслись? Ответ на этот вопрос был один единственный. Это. Всё. Виктор. Пустое помещение наполнил переливчатый юношеский фальцет, переходящий в едва слышное придыхание. Юрию уже было решительно плевать на то, что могут о нём подумать. Тем более, смысл скрывать своё наслаждение, когда оно и так очевидно? По стройному юному телу скользили изящные мужские пальцы, легко поддерживая, но не выпуская из захвата. Никифоров знал, что от жёсткого прикосновения на светлой коже оставались синяки, а поэтому был предельно осторожен. Но только в тех местах, которые видел не он один. Плисецкий изогнулся и сильнее вцепился пальцами в бортик катка, с трудом удерживаясь на одном месте. Лезвия нещадно скользили по льду, а упереться зубцами не было никакой возможности — каждая попытка заканчивалась провалом, когда горячая мужская грудь прижималась сзади и вдавливала мальчишку в холодный пластик. Как бы Юра не сдерживался, с его губ слетали глухие стоны, смешанные с матом и именем мужчины, который против его воли засел глубоко в сердце. Этот чёртов Никифоров. Ненавистный Виктор. Фигурист, всё-таки вернувшийся на лёд и сейчас оскверняющий его своими ботинками. Юрий горько усмехнулся. Он в самый неподходящий момент вспомнил, что сам решил задержаться на тренировке, а через два часа заметил, что остался совершенно один. Оно и неплохо, в тишине работается лучше. Но юноша и не подозревал, что по его душу явится не совсем дьявол. Серьёзным Виктор бывает только на льду или в постели. Плисецкий видел его в обоих случаях. В эти моменты в глазах мужчины не было веселья, движения были отточенными, но в то же время спонтанными. Никифоров был сосредоточен и расслаблен одновременно. И было ещё одно, что Юрию нравилось в нём. Это искренность. То, что редко можно встретить у людей. И то, чем не мог похвастаться сам мальчик. Юра скрывает свои настоящие чувства от людей. Почему же? Да потому что они могут легко использовать его слабости. Но против этого было защитное оружие. Никифоров улыбается всем в лицо. Плисецкий же строит баррикады. И с Виктором Юрий ведёт себя так же. Закрывается, огрызается и публично ненавидит. До того момента, пока они оба не оказываются на одном льду. Или же в одной постели. Но сегодня юноша сопротивлялся до последнего. Отказывался подъехать к выходу со льда и просто щерил все свои иголки. За что и поплатился — Никифоров сам вышел к нему. В ботинках, без коньков, за что уж наверняка получит по заслугам. Потом. Плисецкий был слишком вымотан, чтобы хоть как-то убегать. И поэтому довольно быстро оказался прижатым к бортику, а его ухо опалило горячее дыхание. В тот момент мальчишка понял, что влип не по-детски. — Юрочка, ты должен был быть в отеле ещё два часа назад. Неужели для тебя это несерьёзно? Серьёзным Виктор бывает только на льду или в постели. И только сейчас, когда Юрия вжимали в холодный борт, когда обтягивающие штаны были спущены до колен, а ноги всё так же стремились разъехаться, когда вся серьёзность ситуации вдруг свалилась на него, Плисецкий понял, что и ему тоже можно отпустить себя. Показать настоящее «я». Никифоров наконец-то увидел, как мальчик открывается ему. Как не сдерживает протяжный стон, когда мужчина входит в его расслабляющееся тело. Как в тихой просьбе прогибает спину, против воли скользя по льду навстречу. И ему это нравится. Даже то, что прежде приходится побороться, чтобы развернуть к себе лицо Юрия и поцеловать его в губы. Потому что наградой будет искренний ответ. Размеренные движения внутри разгоряченного тела вскоре набирают быструю скорость, и Плисецкому приходится с остервенением цепляться за пластик, чтобы ненароком не сдвинуться ни на один сантиметр. Потому что было лишь одно желание — оказаться как можно ближе. Юра судорожно вдыхал прохладный воздух и кусал свои обветренные губы, чувствуя, как Виктор оставлял на его шее горячие поцелуи и едва заметные засосы, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. Рука мужчины крепко обнимала его поперёк живота, а другая до боли сжимала отросшие волосы, привнося новые ощущения во всё происходящее. В воздухе звоном распространялись стоны и глухие шлепки, а дыхание потяжелело до невозможного. Юрий переплёл свои пальцы с пальцами правой руки Виктора, где-то глубоко в сознании замечая их тепло и нежность. Он уже не первый раз задавался вопросом: почему мужчина так резко менялся, стоило ему ступить на лёд? Ведь ответ должен был быть на поверхности, совсем недалеко, чтобы до него можно было дотянуться. Это было связано с атмосферой, царившей на льду? Или фигурист настолько любил этот лёд, что на нём невольно становился самим собой? На какой вопрос нужно найти ответ, чтобы узнать настоящую причину перемен в характере Никифорова? — Виктор! Слетевшее с губ имя было нечто большим, чем простое признание. Юра и сам того не ожидал, когда произнёс его, кончая на испещрённый царапинами лёд. И конечно же этого не ожидал Виктор, резко выходя из хрупкого тела, содрогаясь в оглушительном оргазме. Он тяжело дышал, утыкаясь в светлую макушку юноши, прижимая его к себе так, словно он мог куда-то уйти. Фигуристы не знали, сколько ещё так простояли. Но вскоре Плисецкий не выдержал и, подтянув штаны, опустился на лёд. Раскинув руки, мальчишка дышал полной грудью и не обращал внимания на холод. А когда рядом с ним лёг мужчина, то снова переплёл их пальцы, с едва заметной улыбкой ощущая, что того ненавистного кольца на безымянном — нет. Оно едва заметно блестело неподалёку. Никифоров знал, как его мальчик не любил это кольцо. Какие закатывал истерики, когда он ложился в кровать вместе с ним. И Виктор снимал его, обещая самому себе, что через два года на тонком пальчике мальчишки будет сиять новое парное кольцо для его собственного. А в это время Юрий лениво пытался найти ответ на давний вопрос. Что же так повлияло на мужчину, раз он с таким неприкрытым желанием имел мальчишку на льду? На губах Юры появилась усмешка. Он повернул голову к Виктору, наблюдая за его умиротворённым выражением лица и лёгкой улыбкой. Не такой, какая раздражала Плисецкого. А спокойной и чуточку задумчивой. И вопрос сформировался сам собой, осталось его только произнести. — Из чего состоит лёд? Никифоров заметил взгляд юноши и внимательно посмотрел в его изумрудные глаза. Не по-детски серьёзные, но всё такие же светлые. В такие глаза не грех и влюбиться. Мужчина убрал со своего лица чёлку и протянул руку к Юре, положив ладонь на его щёку и коснувшись большим пальцем обкусанных мальчишеских губ. Плисецкий пытливо смотрел на него, казалось, что даже перестал дышать. И Виктор не стал тянуть дальше, уже давно зная ответ на этот вопрос. — Из любви.