* * *
— Уважаемые ученики, торжественно сообщаем вам, что в этот четверг состоится праздничный бал в женской закрытой школе «Дюбуа» в Париже. Доставайте свои лучшие смокинги и сразите столько девушек, сколько сможете! Нравы в мужской закрытой школе для мальчиков были намного свободнее. Неугомонные парни порой срывали занятия, за что, конечно, получали по рукам, порой и их родители были вынуждены слушать причитания от директора, но по достижению восемнадцатилетнего возраста все покидали стены учебного заведения настоящими интеллигентами. Джексон упал с гамака, который прикрепил к потолку его друг, и заслужил смех всех, кто находился в комнате. Китаец был единственным азиатом в своей компании и в школе в целом, но его это не смущало: парни проще воспринимали, что он из Китая, чем девушки. — О боже, девочки, круто, — Макс, приятель парня, потёр ладони, предвкушая встречу с прекрасным полом. — Главное, чтобы девчонка на вечер чопорная не попалась, а то говорят, что ученицы там стали совсем уж правильными. Макс, признаться честно, был самым настоящим болтуном, который разговорит и мёртвого. Джексон опасался за девушку, на которую его друг положит глаз, она ж банально не сможет поддержать светскую беседу, потому что сойдёт с ума. Французу бы впору рэп читать, только вот речитатив на французском звучит не очень. — Всех расшевелим, даже самых серых мышек, если они там есть, — Ван, потирая ушибленный зад, достал из своего рюкзака крохотную флешку. — Да ладно, ты сюда порнуху протащил? Как?! — Макс славился не только своей болтливостью, но и умением вставлять весьма неуместные шутки. — Шучу. Там точно не Шуберт и не Шопен, так ведь? — Дэвид Гетта, Фло Райда, дальше продолжать или сам догадаешься? — Джексон удобнее перехватил флешку и подошёл к другу. — План таков: когда директора скажут свои речи, потихонечку крадёмся в радиорубку школы и втыкаем на полную мощность те треки, которые у меня тут скачены. Понятно? — Да вообще без проблем, друг! Джексон Ван был одним из главных сорванцов закрытой школы для мальчиков. Именно его родители чаще всего получали гневные предупреждающие письма, но они не стремились выезжать на разговоры с директором из тёплого и уютного Китая. Мальчик уже не маленький, всё же ему шестнадцать лет, пусть уж разбирается со своими проблемами сам. Будучи каким-то там родственником какого-то из почивших императоров Поднебесной, Джексон был богатым. Даже не так — безобразно богатым, чьё состояние превышало все мыслимые и немыслимые цифры. Мальчика учили с детства обращаться с деньгами, даже невесту подбирали такую, что сможет помогать ему и быть опорой во всём. Господин Ван, отец Джексона, тогда познакомился с господином Чжоу на одном из благотворительных вечеров, и они достаточно быстро пришли к выводу, что их дети вполне себе могут составить благородную пару. Джексон многое знал о своей невесте: видел все её портреты, хранил даже одну из фотографий у себя на телефоне, радовался, что она его ровесница и учится в закрытой женской школе «Дюбуа», только вот вживую он её ни разу не видел. Ван благодарил всевышних за то, что достаточно скучный бал будет проходить на территории девушек, где среди француженок, в основном, конечно, будет искать китаянку с тёмными, словно сама ночь, глазами. — Нам головы оторвут за такое, — Макс сжал в руке флешку и криво улыбнулся, — но это стоит того. — Тогда ждём четверга. Парни переглядывались на протяжении всего ужина. И хоть Джексон мыслями уже находился там, на балу, строил диалог с Цзыюй, которая в его воображении была холодной и неприступной, типичной «воспитанной» светской девчонкой, парень умудрялся слушать болтовню друга и даже отвечать своим басом, чем нервировал соседей — они все уже догадались, что на балу что-то будет, и с удовольствием мысленно поддерживали китайца во всех начинаниях. — Ты познакомься там со своей невестой, а то будет не очень круто, если вы увидитесь на балу, потом на свадьбе, а она будет тебя ругать, что ты струсил, — прошептал Макс и получил от учителя, требовавшего тишины за столом, какими-то бумагами по голове. — Будь мужиком, Джексон. — И тебе этого советую. Жри давай, не подавись. Кажется, каждый парень в коридоре показывал друг другу, что будет делать «со своей парой», если им удастся уединиться. Ван только фыркал на это, крутя пальцем у виска и показывая, что в таком случае девушки вполне себе могут хорошенько так надавать по щекам. Их же вроде не как розы под куполом растят, а как вполне себе нормальных членов общества. Только вот почему-то многие называли девиц закрытой школы «чопорными». Вежливость и аристократичность никогда не была равна чопорности. — Помолимся перед сном или забьём? — Макс стянул с себя белую рубашку, валясь на кровать и зевая. — Я вот забью, потому что мне сон дороже. Джексон на это ничего не сказал, просто переоделся ко сну. Дай бог в четверг ничего не сорвётся. Правда, если музыка действительно включится, его тотчас исключат. Хотя, как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанского.* * *
«Дорогая Цзыюй! Я учла то, какой ты цвет любишь, учла и то, что ты китаянка, так что я надеюсь, что платье, которое я сшила, и украшения, которые подобрала, понравятся и тебе. С уважением, Николь Леруа». Цзыюй шёпотом поблагодарила госпожу Леруа за тёплые слова в записке и небольшую коробку, которая сейчас стояла перед ней, и улыбнулась. Портниху и ученицу можно было считать подругами, хоть первая и была значительно старше. Они вели переписку, в которой писали друг другу приятные слова, а порой и обменивались печалями. Нетерпеливо нагнувшись к коробке, Цзыюй разорвала все ленты и стала распаковывать платье, которое было скрыто от неё тёмным пакетом. Сердце в предвкушении стучало, потому что её ждало три таких же разбора, и когда в руках Чжоу показалось платье до колен, тёмно-синее, цвета сумеречного неба, с пёстрой вышивкой на китайский манер и рукавами, которые доходили до самых запястий, девушка чуть не расплакалась. Это платье было самым красивым из всех, что шила Николь Леруа, и китаянка сразу взялась за ручку, чиркнув в ответ портнихе несколько приятных слов. Во втором пакете обнаружились туфли, которые будто тоже были сшиты специально для бала: на низком каблуке, такого же цвета, что и платье, похожие на те, что Цзыюй видела на портретах бабушек у себя в поместье. В третьем пакете же был гребень, украшенный камнями, которые складывались в цветы, и серьги, призванные завершить образ азиатки. Цзыюй написала ещё несколько слов в открытке, на которой был изображён родной город, и решила при первом же визите почтальона в школу отдать письмо, чтобы оно достигло адресанта. Требовалось уже собираться: все платья присылали за два часа до бала или иного события, где нужна торжественная красивая одежда. Молния, лихо спрятанная на боку, была расстёгнута, и Цзыюй, скинув с себя всё, кроме нижнего белья, надела платье, севшее, будто влитое. Расправляя складки, девушка смотрела на себя в зеркале и улыбалась — кажется, впервые за два дня, и это была самая настоящая счастливая улыбка, которая показывала, что её обладательница красива. С размером обуви угадали: не было ужасного чувства дискомфорта, которое заставляло сжимать пальцы на ногах. Чжоу долгое время думала, что делать с гребнем, а потом, расчесав волосы более тщательно, чем всегда, принялась самостоятельно сооружать причёску, закалывая непослушные волосы невидимками и фиксируя гребень прямо у основания аккуратного тёмного пучка. Азиатка, потерявшаяся среди европеек, сейчас была будто у себя на родине. В это же время от мужской школы отъезжали машины, наполненные шумящими молодыми людьми, у которых кипела кровь и играли гормоны. Джексон ехал в одном автомобиле с Максом и ещё несколькими парнями, которые просили водителя увеличить громкость радио, чтобы он не слышал их «тайных» разговоров. Они говорили о предстоящем бале, о том, что пора уже считать, сколько девчонок они соблазнят, и только Джексон ухмылялся, смотря на своих друзей. — Молитесь, чтоб нас не вышвырнули с бала, как только мы придём, — произнёс китаец. — О нас весь Париж давно наслышан. Парни захохотали, а потом, как водитель припарковался, пооткрывали со всех сторон дверцы и были таковы. Макс подтянул штаны, сетуя на то, что у него опять был скачок роста, а Ван посоветовал ему поторапливаться, а то он пропустит всё веселье. В этот момент китаец заметил в одном из окон общежития силуэт девушки, которая спешно отошла от подоконника, потому что нашла на нём то, что хотела — косметичку. Цзыюй достала подводку, проводя кисточкой по верхним и нижним векам, а потом мазнула по губам нежно-розовой помадой. Краситься больше не стала — кавалеры подъехали, пора уже идти в бальную залу. У всех девушек платья были вполне себе обыкновенными, будто то ли портнихи заработались, то ли у них совершенно не было вдохновения. Одежда Цзыюй выделялась среди остальных, и даже стоя в зале, она чувствовала нервозность: не только из-за того, что парни смотрели на девушек так, будто мечтали увидеть их без платьев, но и из-за шепотков «посмотрите на Цзыюй!» Она не слышала в их словах ничего хорошего, оттого оттеснялась к стене, а потом и вовсе покинула залу, выходя в районе радиорубки. — Ты уверен, что она тут? — послышался грохот и мат, и француз застонал. — Боже, Джексон, напомни мне тебя прибить. — Не делай из того, что ты наебнулся, трагедию, пожалуйста, — бас, отдавшийся какой-то дрожью внутри Цзыюй, заинтересовал. Акцент, с которым говорил этот Джексон, был знаком — китайский, кажется, диалект мандарин, как и у неё, а поэтому девушка наощупь в тёмном сейчас коридоре продвигалась к радиорубке. Дверь была приоткрыта, зажгли свет, который озарил маленькое помещение. Цзыюй осторожно пристроилась у щёлки, смотря на двух парней её возраста, которые возились с аппаратурой и доставали из кармана флешку. Ни один, ни второй не были знакомы девушке, поэтому она с интересом рассматривала парней. Первый был высоким и худым, он время от времени ерошил рыжие волосы. Азиатка без проблем определила, что он француз, причём явно тот ещё сорванец. Переведя взгляд на второго незнакомца, Чжоу раскрыла рот. Перед ней был китаец, хоть немного низковатый и коренастый, но вызывающий внутри чувство, что она не одна такая — азиатка в закрытой школе во Франции. — Давай, Джексон. — Окей, погоди, — и флешка с запретной музыкой оказалась вставлена в нужное гнездо. Из радиорубки было видно, как оба директора закончили говорить, и первые секунды «Where Them Girls At» от Дэвида Гетты буквально взорвали помещение, заставив так называемых «чопорных» учениц закрытой школы встрепенуться, переглянуться и почти одинаково улыбнуться. Парни, зная, чьи эти проделки, восторженно заулюлюкали, смело подходя к ученицам и втягивая их в «неподобающие» танцы. Директора и учителя стояли в шоке, в то время как Джексон и Макс дали друг другу по ладоням и одинаково обернулись, вынудив Цзыюй отринуть от щёлки и попытаться убежать. Но у неё ничего не вышло, потому что коридор был слишком тёмным, а около стены располагалась всякая нужная и ненужная рухлядь, которая помешала манёвру китаянки. Она упала на колени. — Я пойду в зал, повеселюсь, ты тоже подтягивайся, — сказал Макс и махнул другу рукой. Джексон же посмотрел в другую сторону, где в темноте притаилась Цзыюй. Она даже глаза зажмурила: как в детстве, говорила себе, что если она чего-то не видит, то в действительности этого не существует. Только вот Джексон существовал и сейчас шёл к девушке, подсвечивая себе дорогу фонариком, что был в телефоне. — Ага, маленькая шпионка, — луч прошёлся по длинным стройным ногам, потом и платью на китайский манер, а потом достиг и лица, которое было скрыто ладонями. — Я наказывать тебя не буду, но кто ты? Интересно, кто ещё будет хранить секрет о том, что мы с Максом набедокурили. Цзыюй осторожно показала собственное лицо, но всё равно жмурилась и пыталась скрыться от света, который резал глаза. Джексон смотрел на девушку, открыв рот, и не мог поверить, что девчонка, которая явно являлась слишком любопытной, оказалась Чжоу Цзыюй, его невестой, с которой он пока официально не знакомился. Ван посветил на собственную голову, но лицо девушки не изменилось. Кажется, она не знала, как выглядел её собственный жених, а потому парень улыбнулся, опускаясь рядом с девушкой на корточки. — И что мы будем делать с тобой, а? — в лучших традициях плохишей, которыми грешили многие любовные драмы, Джексон схватил Чжоу за запястье и чуть притянул к себе. — Или у тебя есть предложение, а, Чжоу Цзыюй? — Не приближайся ко мне! — и девушка с совсем уж не девичьей силой оттолкнула парня, вскакивая на ноги. — Я расскажу всё учителям! — Погоди, Цзыюй, я же пошутил… Девушка, запищав, побежала по коридору, совершенно позабыв о своих светских манерах и говоря только «Не приближайся ко мне!» На полу что-то тускло поблёскивало, и парень поднял гребень с камнями, которые складывались в цветы. Джексон отвернулся от улепётывающей китаянки, хохоча, и пошёл к выходу, где его ждал уже порядком разъярённый директор де’Ляфе. — Джексон Ван, в этот раз ваши родители нанесут мне визит и будут выслушивать весь ваш послужной список. А парню, честно, было плевать. Главное, что он встретил свою невесту, гребень с волос которой сейчас сжимал в руке. Оставалось только наладить с ней контакт.* * *
«Уважаемая Цзыюй! Прости, что напугал тебя в коридоре у радиорубки, но не смог не написать, так как ты обронила свой весьма очаровательный гребень, а меня вынудили поехать обратно, чтобы я больше не натворил дел. Давно хотел тебя увидеть, на самом деле. Надеюсь, скоро увидимся. Хотя, нет, мы точно скоро увидимся. Джексон (тот красавчик из радиорубки)». Цзыюй засмеялась, да так, что из глаз брызнули слёзы. Гребень лежал у неё на ладони, бал прошёл уже как неделю назад, и теперь она просто хотела расслабиться и всё забыть, но этот Джексон дал ей повод вспомнить всё, что было. Парни оторвались на полную катушку: мало того, что флешку из гнезда никто так и не вытащил, так ещё как-то протащили алкоголь, изрядно опьянев и отвешивая неподобающие комплименты воспитанницам женской школы. Поговаривали ещё, что Жасмин уединилась с каким-то парнем в своей комнате и его пришлось вытаскивать полуголым прямо из-под кровати. В общем, этот бал точно запомнят надолго. Столько проблем ещё ни разу не было. В комнату, в которой Цзыюй жила одна, вошла директриса с ещё одним письмом, только вот девушка сразу узнала родовую печать, даже приосанилась. Если ей писали родители, значит, что-то произошло. Может, даже серьёзное. — Мне сказали передать его лично вам в руки, — сказала директор и чуть поклонилась, будто уважая азиатские традиции. На самом деле, она их уважала только тогда, когда приезжали родители китаянки. — Ваши родители сказали, что приедут сегодня, и попросили меня передать вам письмо. Как только француженка ушла, Цзыюй буквально разорвала конверт, являя свету достаточно сухое письмо, в котором говорилось, что сегодня она познакомится со своим женихом, потому что тянуть уже нет смысла. Девушка подпрыгнула, радуясь. Конечно, она была в предвкушении и гадала, каков он — Ван Кайе, — а потому закружилась по комнате, доставая из шкафа чернильное платье в продольную полоску и натягивая его. После того, как она застегнула сапоги и все пуговицы пальто, пришла одна из учительниц, сказавшая, что внизу её уже ждёт личный водитель. На выходе ей вручили телефон и пожелали удачной поездки. Личный водитель, Марк Туан, был намного старше её, хотя на самом деле ему было всего двадцать пять лет, но зато с ним она спокойно говорила по-китайски и забывала о манерах. Он повёз девушку в парижское поместье родителей, которое чета Чжоу купила лет десять назад, помог ей выбраться из салона и заговорщически подмигнул, сообщив, что он повезёт её обратно. Дворецкий открыл дверь, пропуская молодую девушку вперёд, и принял у неё пальто. Натянув не особо удобные туфли, которые здесь были, Цзыюй заметила три пары лишней уличной обуви и почувствовала, как внутри всё перевернулось. Она не готова к знакомству со своим женихом, страх брал где-то внутри, но её мать уже увидела девушку, а поэтому улыбнулась и ласково позвала её. Госпожа Чжоу была очень красивой, Цзыюй однозначно пошла в неё внешностью. Она была одета в лёгкую одежду, будто для прогулки, и взяла дочь под руку, чтобы провести её, немного слабую и дрожащую, в гостиную, где и разместились семейная чета Ван и их сын. — Мам, я боюсь, — шепнула девушка, когда они поднимались по лестнице. — Не беспокойся, мы отдаём тебя хорошему мужу, — произнесла госпожа Чжоу. — Только сначала ты познакомишься с его родителями. Как только Цзыюй и её мама оказались на втором этаже, девушка увидела свёкра со свекровью и сглотнула. Они не казались плохими людьми, но всё же она немного боялась. А вдруг она поведёт себя неподобающе и не так, как её учили? — Здравствуйте, — девушка сделала реверанс, — очень рада с вами познакомиться, меня зовут Чжоу Цзыюй. — Прекрасное имя для прекрасной девушки, — комплимент от господина Вана заставил смутиться, но девушка приняла его. — Думаю, мы успеем ещё познакомиться за столом, а вот вас с Кайе надо оставить одних. Цзыюй буквально втолкнули в комнату и закрыли за ней дверь. Парень в красном свитере и светлых джинсах, стоящий спиной к ней у окна, был отдалённо знаком, и девушка ступила вперёд, прямо на скрипящую половицу. В ту же самую секунду «незнакомец» обернулся, и у Чжоу, забывшей все манеры, открылся рот. — Не ожидала? — тот самый Джексон, который на самом деле Кайе, смотрел на неё, улыбаясь. — Прикольно, правда? — Господи, за что мне всё это? — Цзыюй закрыла лицо руками и засмеялась от осознания безвыходности. Она уж никак не думала, что встретит того парня из радиорубки снова. Так ещё оказалось, что он её жених. — Обнимешь, Цзы? — Джексон улыбнулся вновь, начиная подходить к девушке. — Не приближайся ко мне!