Вслух

Однажды, давным-давным-давно, Гидеон говорит с добродушной усмешкой: - Ты просто очаровательная старшая сестра. Дженнифер молода и неопытна. Дженнифер дергается, как от пощечины, отводит глаза и неловко говорит «Ну, да». Когда она находит силы взглянуть в ответ, ни Гидеон, ни Спенсер не улыбаются. - Прости, - говорит Рид чуть позже, поправляет очки и аккуратно нанизывает бусины слов на тонкую леску, - если я выставил тебя в каком-то неправильном свете. - Спенс. - Джей Джей, послушай, я ни в коем случае не хотел… - Все в порядке, Спенс. Я… Просто поверь мне – все в порядке. Спенсер не верит ей, но вежливо делает вид, что верит. Они молоды, немного нелепы и чрезвычайно вежливы. Они лгут из вежливости и верят из вежливости. Даже комплименты – вслух – они говорят друг другу в основном из вежливости. Дженнифер сжимает в ладони кулон Розалин и обещает – ей и себе – наконец-то справиться. Может, именно поэтому из очаровательной старшей сестры она превращается в самую лучшую. А может, потому, что ей достался лучший в мире младший братишка. - Я не могу ее отпустить, - говорит Спенсер. - Я тоже, - говорит Джей Джей. Слова набиваются в горло мелким стеклом. Спенсер верит – уже давно не из вежливости; все они давно стерли вежливость болезненной, наполовину нездоровой близостью. У семьи не может быть друг от друга секретов. Семья решает проблемы вместе. Семья… Молчание Рида звенит в ушах. Дженнифер хочется заорать. - Она всегда будет рядом, - говорит Джей Джей; она профессионал, на черновики для речи у нее нет времени, сразу шпарит начисто. Говорить в глаза Спенсера намного тяжелее, чем в телекамеру – потому что Спенсер – опытный профайлер, или потому, что Спенсер – ее младший братишка, за которого она готова убить, или… Лгать в глаза Спенсера тяжелее, чем что-либо, но Джей Джей – высококлассный профессионал. Поэтому она говорит прямо через переполнившее горло стекло. Поэтому Спенсер верит, продолжая покорно оплакивать пустой гроб. - Я понимаю, что ты чувствовал, - говорит Дженнифер непроницаемым глазам – они отражают совсем большую Джей Джей потерянной маленькой девочкой. – Но попытайся понять, что чувствовала я! Рид моргает, и она перестает отражаться в его зрачках вообще. - У вас был протокол, - сообщает Спенсер кусту на заднем дворе. – Ты должна была мне сказать. Я хотел, чтобы ты должна была мне сказать. Я не могу отнестись к ситуации рационально, а потому веду себя нерационально, и именно поэтому не хочу ситуацию обсуждать. - Как мудак, - тихо и беззлобно говорит Джей Джей – или вино в Джей Джей. – Ты ведешь себя нерационально. Как мудак. На заднем дворе у Росси очень спокойно и очень мирно – ей хочется болтать ногой, но пятка ударяется в крыльцо. Джей Джей слушает сопящую рядом тишину. Трогает подвеску Розалин и из последних сил сдерживает подкатывающий к горлу неуместный хохот. Старшие сестры столько всего не рассказывают своим дорогим младшеньким. С каждой ложью, с каждым умолчанием и недоправдой, я становлюсь на шажок к тебе ближе. Ближе? В этой мысли есть что-то безумно страшное. - Как мудак, - говорит Спенсер. Джей Джей представляет, что крыльцо – огромный корабль над пустотой. - Я так на тебя зол, - говорит Спенсер. Между нами столько общего, Розалин, между нами теперь столько общего! - Я так рад, что все в порядке. У него ужасно холодные пальцы, на которые Джей Джей немедленно пересаживает максимум своих микробов. У них нет ни молодости, ни неопытности, ни рабочей вежливости. Зато есть – всегда, всегда-всегда – ложь и тишина, маленькие паскудные константы, неизменно стоящие на чьей-то страже. Призванные постоянно кого-то защищать. Рид говорит: - В норме. Дженнифер говорит: - Все в порядке. Вместо корабля – по темному чуланчику для каждого. Спенсер просиживает в чулане Мэйв и Гидеона. Джей Джей запирается в чулане вместе с Афганистаном. Когда на очередное «в порядке» она треплет Спенсера по плечу, ей кажется, что большее, что они делают друг для друга – это лгут. Хотя бы потому, что пытаются защитить от правды. Золото подвески не тускнеет, и Дженнифер думает, что от какой-то своей правды Розалин защитила ее на сто процентов. Только от ее самоубийства пришлось защищаться самой. Когда Эмили затаскивает ее на крышу, Джей Джей отупело думает – будет пиздец, когда закончится действие адреналина. Тело стремительно погружается в этот пиздец. Но после отдыха, после восстановления – сил снова через край, в сотый, в стотысячный раз. Еще миллион погонь. Еще миллион перестрелок. Еще миллион лиц, мешанина удач и неудач. Джей Джей смотрит на простреленную шею Спенсера и понимает, что у нее кончился адреналин. - У Алекс очень странная манера прощаться, - говорит Спенс и грустно улыбается. – Я знаю, у нее все будет хорошо. - Как ты? Он потирает кожу над повязкой. - Я в порядке. Как ты? Джей Джей открывает рот, чтобы повторить его мантру, и не может этого сделать. Потому что хочется – речитативом, скороговоркой. Как я? Тебя снова чуть не убили, почему ты не можешь быть осторожнее, прекрати, хватит! Как я? Джей Джей открывает рот. Мы не должны были тогда разделяться – тебя не должен был похищать тот псих, ты не должен был глушить воспоминания наркотой. Я до сих пор не могу спокойно думать о Розалин. Гидеон не мог так умереть, не мог умереть, не мог умереть так. Мне снятся пытки, мне снится, что я снова сломалась, ты знал, что я такая слабая, знал, правда? Я потеряла ребенка в Афганистане, я, знаешь, я потеряла ребенка, эта тварь забрала моего ребенка. Джей Джей открывает рот, чтобы все ему рассказать, и говорит: - Ы. Спенсер моргает, мгновение они слушают тишину. - Ыы, - повторяет Джей Джей и больше не может остановиться. – Ыыыыыыыыы! Монотонно кричит в его здоровое плечо и сдавливает поясницу; видели бы это врачи – отодрали бы ее немедленно, хоть и усилий пришлось бы приложить изрядно. Из всех моментов впасть в истерику она выбирает самый неподходящий – Спенс обнимает ее, сдавливает в объятии почти конвульсивно, сто против одного, что ему больно до звезд перед глазами. - Мы справимся, - говорит Рид куда-то ей в волосы, пока она трясется и орет, тиская его, как плюшевого медведя. И больше не говорит ничего. Спенсера невозможно заткнуть, когда он подкован в теме – помножить на количество прочитанного и эйдетическую память, равно «Спенсера вообще никогда невозможно заткнуть»; но Рид молчит, когда ему нечего сказать, но Рид молчит и просто держит ее у себя в руках. В темном чулане ужасно тесно для них двоих, и Джей Джей так ничего ему и не сказала – и, может, долго еще не скажет, и он своими «всевпорядкевсевпорядкеявнорме» однажды доведет ее до белого каления, и ей кажется, что всего этого слишком, слишком, слишком. Что уничтожит. Что раздавит. Но Спенс сказал, что они справятся - значит, справятся, как-нибудь, как всегда, как-то так, ведь Спенс, в отличие от нее, совершенно не умеет врать семье, и да, они да, они справятся, они обязательно справятся.