Прекрати существовать.

Шин Хосок не может так жить. Шин Хосоку противно и до невозможности сложно жить в одном мире с Ли Минхёком. Да ладно бы просто жить, он учится с ним на одном факультете, и это не радует. Потому что в жизни Шин Хосока слишком много Ли Минхёка. Парень заебался. В прямом смысле. Это так больно, любить Минхёка. Казалось бы — любовь это чудо из чудес, как говорят романтики, но нет. Это нихуя не прекрасно и совсем не похоже на сказку из книжки. Это отвратительно и безусловно неприятно, и Вонхо не понимает, что такого в этой любви находят другие люди. От одного упоминания о ней у юноши сводит скулы от раздражения. И возможно это потому что Хёк забил абсолютно огромный хуй на чувства Хо. Тот не то что бы не отвечал взаимностью… Тот просто натурал. И это ещё одна причина для Шина ненавидеть этот белобрысый комок счастья, любви и заботы. Видеть, как он обнимает очередную красотку. Как он нежно целует её. А затем слышать как Минхёк втрахивает её в кровать. Как она скулит под белобрысым. Так пошло, что у Хосока каждый раз встаёт, и встаёт не на охи-вздохи очередной шлюхи под Ли, а от мысли, что сам Ли Минхёк может так стонать под Шин Хосоком. И Вонхо ничего не остаётся кроме как пойти в ближайший бар и нажраться так, чтобы ползать. И он вливает в себя алкоголь, не делая перерыв и опустошая рюмки. С каждым шотом Соку всё легче. Постепенно, Мин выходит из его головы. И вот, когда мысли о худощавом парне с ярчайшей улыбкой скрываются за алкогольной пеленой окончательно, Хо встаёт из-за бара и идёт на танцпол. Следующий момент, когда Хосок снова начал осознавать происходящее наступил когда он поймал себя на том, что лезет в трусы к какой-то в хлам пьяной особе женского пола. Сам он, конечно, вряд ли мог похвастаться трезвостью, и поэтому не предпринял попыток прекратить сие безобразие. Потом был секс. Умопомрачительный, да. Такой, что дух захватывает и ещё долго пытаешься отдышаться. Но не такой, какой был бы с ним. Минхёк всё ещё такой солнечный, что блевать тянет, и видит он в хёне только светлые стороны, что раздражает невероятно. И Сок вроде рад, что он знает о нём лишь хорошее, но с другой стороны хочется, чтобы этот белобрысый увидел в нём того Вонхо, который по ночам в борделе трахает очередную суку, в попытках забыться, а с утра, натягивая лживую счастливую улыбку, идёт к нему. К Ли Минхёку. Опять вечер. Опять бар. Но теперь не один. Он с Минхёком. Тот навязался к нему в собутыльники. Сначала Шин парился по поводу того, что не умеет держать язык за зубами по пьяни. После пятой рюмки какой-то дряни Хосоку становится всё равно. Он просто заказывает ещё и ещё выпивки. Заметно охмелел и Ли. Ещё пара шотов — и парни в полной кондиции. Вот тут они и открывают друг другу свои бедные, израненные души. Оказывается, Хёк не натурал, он би и ему нравится Хо. Но только нравится. Шин же, в свою очередь, не видит жизни без этого жизнерадостного придурка, он готов на всё ради него. Это он и выпаливает, заставляя глаза худощавого округлится. А затем сузится. Обвести взглядом вип ложу, в которой они сидят. И вновь посмотреть на Сока. Но другими глазами. В этих омутах плещутся не черти, а сами дьяволы, в тёмно-шоколадном взгляде намешано безумие три к одному, но всем сейчас всё равно. И Вонхо плевать, что потом будет больно. И он делает это. А потом было приятно. Очень. Как Хосок и думал, это было абсолютно великолепно. Ему хотелось бы повторить. На следующее утро Хёк исчез. Сколько бы не искал его парень, сколько не звонил и не писал бы, всё бестолку. — Ну ничего, — утешал себя юноша — В универе встретимся Понедельник. Первая пара. А вот и Минхёк. Даже не смотрит на Шина. Тот, в свою очередь, ловит его в коридоре, с просьбой объяснить такое своё поведение. И Ли объясняет. Правда такими словами, от которых появляется желание закрыться в тёмной комнате и долго-долго плакать. — Прости, это была ошибка, — помолчав с полсекунды, белобрысый добавил — Мне жаль. И эти слова, как ножом по сердцу. И чувства в клочья. И жить не хочется. Ли Михёк — мудак. Это знают все, кто более или менее с ним знакомы. Все, кроме одного — Шин Хосока. И сам Ли не знает, почему кажется Вонхо таким добрым и светлым, ведь он совсем не такой. Он лицемерный, он наиграно — радостный, он… он вообще весь наигранный. На самом деле никакой он не «лучик света», как его зовёт Шин, не парень с прекрасной и искренне — светлой улыбкой. Он просто притворщик. Сначала он притворялся чтобы завести друзей, ведь первокурсникам без связей сложнее всего. Затем он нашёл Хосока. И жизнь как-то стремительно пошла под откос. Они проводили кучу времени вместе, ведь жили через стенку общежития. Каждодневные посиделки в комнате старшего, возможно с алкоголем, которого всегда почему-то немного. Это и хорошо, как считает Мин, а то выпивка легко развязывает язык, а Хёку не хотелось бы проболтаться о своём маленьком секрете. Что за секрет? Ему просто пиздец как нравится Шин Хосок. Почему-то Хо никогда не брал белобрысого с собой в бар. Это казалось странным Ли, отчего он решил пойти вместе, а точнее навязать себя Шину, чтобы наконец узнать, что хён скрывает от него в клубе. Ведь друзья должны доверять друг другу, верно? Утро. Блондин, проснувшись от лучиков яркого солнца, упавших ему на лицо, оглядывается по сторонам. Они в ложе, что арендовали вчера. Хёк хочет встать, но понимает что… не может. Что-то мешает. Смотрит вниз и видит себя. Полностью обнажённого. И руку Шина, как довершение сей и так не очень радостной картины. Ли понимает, что дела пошли по пизде. Он аккуратно сбрасывает руку старшего с себя, вскакивает как ошпаренный, судорожно собирая раскиданную по всей комнате одежду и пулей вылетая из заведения, игнорируя перешёптывания и наглые хихиканья сотрудников бара. Почему-то парню стыдно. Он не знал, что, идя с другом выпить, найдёт приключений на свою задницу, что, к слову, болела адски, ведь Хосок — прирождённый актив. Так что юноша шагает к себе домой, игнорируя телефонные звонки и смски, ведь он всё равно знает их примерное содержание. Понедельника Ли боялся больше всего. И не напрасно — Шин подлетел к нему сразу, как выдалась свободная минутка. А бедный Мин просто молчал и пропускал мимо ушей всё, что говорил хён. Ведь так было проще. Но один вопрос ему прослушать не удалось. — Ты… Что ты ко мне чувствуешь? — и взгляд такой, умоляющий. Будто Хо просил не разбивать его сердце, будто не хотел боли, не хотел страдать. Но Минхёк, кажется, растоптал его душу, сам того не подозревая, просто соврав. Ведь не мог он признать в том, что обожает Шин Хосока? Парни больше нигде не пересекаются, потому что Хосок закрылся в себе и перестал общаться со старыми друзьями, да что там, вообще с людьми. Он стал холоден и груб. От прежнего Шин Хосока — души компании с красивой улыбкой, не осталось и следа. На его месте теперь угрюмый тип, который будто не знал как смеяться. Спустя пару месяцев такого образа жизни юноше надоест. Надоест, собственно, сама жизнь. Ли заебался. Почему-то этот стероидный переросток по имени Вонхо не хочет выходить из его головы, залитой алкоголем и прокуренной насквозь. Ведь как иначе можно сбежать от жизни, если не гробить свой организм каждодневными пьянками? Однажды, что-то стреляет в голове белобрысого. Он оставляет бутыль с чем-то крепким стоять на столе, а сам идёт в спальню, переодевается, и выходит из дому, попутно взяв ключи от своей машины. Крыша. Хосок никогда не любил высоту. Но что-то подсказало, что умереть именно так будет отличной идеей. Он подходит к краю и видит дорогу, по ней несутся автомобили, а рядом по тротуарам бегут прохожие по своим делам. Но ничего из этого не радует и не увлекает Хо. Он просто бездумно пялится вниз. Дома Его нет. Это пугает, особенно учитывая то, что Шин стал асоциальной хиккой. Ли чувствует что-то не ладное, выбегает из квартиры, замечая, что одного ключа на крючке в комнатке вахтёрши не хватает. Ключа на крышу. Парень подрывается и несётся наверх по ступенькам, перепрыгивая сразу три за раз и молясь всем богам чтобы успеть, хотя он — убеждённый атеист. Отсчёт. раз Сок слышит, как открывается дверь на крышу высотки. два Чьи-то шаги приближаются. три Шин заносит ногу над пропастью. Вдруг сильные, но худые руки охватывают его и резко тянут на себя. Парень падает, но не с крыши, а в чьи-то объятья. До боли знакомые объятья. -Я люблю тебя, идиот — шёпот пробирает до мурашек. Губы Минхёка накрывают хосоковы, увлекая их в чувственный, но нежный поцелуй. И вот теперь Шин Хосок уверен — он ненавидит Ли Минхёка за то, что он так умело владеет и управляет его сердцем.