Воин

Вы когда-нибудь видели рассветы в захолустном, забытом всем миром гетто? Отчуждение наряду с изоляцией, пожалуй, худшее, что может представить себе среднестатистический элдиец, но мы привыкли.Марлийцы привыкли. Золотая россыпь чистого золота проникает в каждый ,даже самый темный уголок обшарпанных ветхих фасадов, наполняя воздух жизнью, пробуждая от вечного сна туманные улицы с тусклыми, едва горящими фонарями. Отгоняя прочь ночные кошмары от детских спален, застилая просторы белым шелком. Небо на горизонте издали темнеет, а чуть ближе к кварталам и людским глазам светлеет, оставляя после себя предрассветные полосы алой зари. Домой вернулся мальчик. Тот, чье появление было начертано звездами ,тот, чье детство прошло в узких улочках грязного гетто, он тот, кого ненавидели, презирали и втаптывали в грязь одним лишь колким словом. Он тот, кто подобно душевнобольному разорвал свою личность, в замен получив лишь осколки серых воспоминаний. Никто не помог ему, когда так нужна была помощь, не подал руки, когда так нужна. Оставался, казалось, вечно одиноким-мальчик отверженный собственным отцом. Светает, а Райнер даже не ложился спать. Опять не успел. Усталые глаза безразлично сверлили мир за окном-это не дает ему покоя. Чьи-то правила начертанные чужой рукой, законы, своды. Единственное, что мы нарушить не в силах так это негласный закон подлости и презрение собственной совести, что гложет изнутри разрывая капилляры.Не давая спокойно спать и, кажется, спокойно думать. В горле так часто пересыхает от собственных волнений, что ненароком сравниваешь себя с вечным путником пустыни ,которому не суждено напиться в огненных песках под палящим солнцем. А ведь если бы он только мог! Если бы мог остановить все и исправить! Подставить собственную спину под удар так же, как бы поступил Марсель, но Райнер не смог. Он сбежал. Собственная трусость загнала его в клетку подобно лесному зверю ,страждущему свободы. Браун бы мог тогда поступить иначе… Но нет теперь лишь остается хвататься за голову в очередном приступе стыда перед мертвецами, теми, чьи лица иногда сплывают во снах, теми, кого уже не вернуть с того света, а ворота на этот, к сожалению, закрыты. Тарелка с завтраком,а теперь уже вчерашним ужином совсем не привлекала блондина своим видом, оттого-то он и сидит сейчас здесь, наблюдая за первым мирным в его жизни рассветом. На кухне слышатся чьи-то шаги. -Уже проснулась- мелькает в мыслях Брауна когда на его устах появляется легкая улыбка. Райнеру так непривычно, что за ним убирают или же банально ухаживают. С самого детства его практически не касалась женская ласковая рука, Райнер бы все отдал за жизнь обычного марлийца, но ноша офицерского мундира взвалилась на плечи блондина так неожиданно, что отказаться было невозможно. - Вот так и заводят нас в золотые клетки общество.-Подытожил мужчина поднимаясь с кровати. -Опять не ел- послышался нежный женский голос из-за угла. Зеленые глаза матери так нежно порочат, что и взгляда отвести нельзя. -Доброе утро-в голосе Брауна проскальзывают нотки вины, ставшей уже такой привычно для него. -Доброе, милый. Карина еще раз оглядывает сына с ног до головы и сейчас он кажется ей совсем не взрослым мужчиной, коему пришлось повзрослеть намного раньше, чем нам всем, а лишь маленького мальчишку, сына, образ которого на года впечатался в память женщины с их последней встречи.- Как сегодня спалось? Я вижу, ты не в лучшем виде. Снова кошмары? -она наклоняет голову на бок, — неужели, совсем не аппетита? Можешь остаться сегодня дома. -Нет, не стоит, я в порядке- отрезал блондин скидывая с себя одеяло. — Может, придешь сегодня на обед? — Женщина робко целует сына в лоб, потупив взгляд, словно в чем-то виновата перед ним. -Не уверен, прости. -Я поняла, хорошо, значит, опять вернешься поздно? -На глазах Карины едва ли не выступили слезы от такой досады.Долгих четыре года она ждала сына домой.Долгих четыре года мрака и неизвестности. --Прости ма, — тихо произносит Браун опуская глаза вниз.Блондин уже достаточно взрослый, чтобы не прятать сигареты от матери, но в тоже время по-детски беспомощен без нее. Стук каблуков извещал о том, что женщина уже собралась уходить, но вдруг остановилась уже за углом, ее голос откликался гулом от низких стен, — И еще. Перепрячь сигареты, Райнер, -вытирая со щеки слезу проговорила блондинка, она до сих пор не может поверить в то, что ее мальчик уже совсем вырос, что больше никогда они вместе не посидят вот так, как раньше, в конце концов, в один прекрасный день, она боится потерять его просто не увидеть на пороге. Эти глаза, этот нос и в конце концов небрежная щетина напоминали женщине отца Райнера, он такой же.Даже характером. Такой же упрямый.