Запах смерти

      Его тело находилось в пространстве. В каком именно — Саске не знал, ибо его глаза были закрыты. Он ощущал своё тело, руки, ноги, понимал, что стоит прямо и глубоко дышит, отчего поднимается грудь. Потом почувствовал воздух, который обдувал его лицо, ощутил запах земли после дождя и услышал щебетание птиц. Его тело полно лёгкости — в нём нет того ужасного монстра, что пожирает его в реальности. Нет горечи и отчаяния, которые ведут его к смерти. Нет опустошения и безысходности, властвующих над ним постоянно.       Саске открыл глаза. Первое, что он увидел — это яркий зеленый цвет с примесью жёлтого и красного. Ранняя осень. Лето, которое не хочет уходить, и сентябрь, который не хочет отпускать август, поэтому держит его до последнего, но всё же отравляет своим смертельным ядом. Это время оставшейся радости, плавно переходящей к грусти.       Он стоял посреди небольшого дворика, который находился за их домом. Всё, что тут было — несколько кустов одичавших роз, две яблони с одной стороны и пышный клён с другой, а также небольшая грядка с помидорами, что так любил Саске. На его лице появилась невольная улыбка, когда он увидел с десяток покрасневших плодов. Это очарование развеялось осознанием того, что он здесь делает на самом деле.       «Неужели получилось? Снова попасть сюда?» — на ходу сбрасывая обувь, Саске вбегает в дом. Его сердце бешено стучит в груди, когда шаг за шагом он проходит всё дальше. В воздухе витает приятный аромат еды — так всегда, если Итачи дома. Но где же он сам?       — Его нет? — проверив все комнаты, Саске возвращается во двор. Как это понимать? Его просто нет дома, или его вообще нет в этом мире?       «Число, число! Какое сегодня число?» — снова врываясь в дом, Саске включает телевизор и судорожно щелкает по каналам. Наконец, находит спортивный канал, где отображается время и дата. Двадцать четвертое сентября.       «Сегодня? Это должно случиться сегодня? Или нет?» — Саске прижимает ладонь ко лбу, пытаясь вспомнить точную дату. Он помнит, что в конце сентября, но какое именно число!       «Что тогда произошло на самом деле? Как я оказался в том доме так поздно ночью? Как мы провели тот день? Где я был, когда Итачи убивали? Что делал до этого? И почему ничего не помню, что было после?» — он посмотрел на свои предплечья. Имя брата уже вырезано, хотя шрамы ещё свежие.       — Саске? — его окликнул голос брата и, резко развернувшись, младший Учиха покачнулся, едва устояв на ногах. В нём закипели эмоции, с которыми ребенку было справиться не по силам. Почти безумное счастье, что он снова видит и слышит его, горечь от воспоминаний, страх за то, что снова ошибется и потеряет. А ещё ярость. Ярость, которая затмевает всё остальное.       — Почему? — дрожащим голосом спрашивает Саске, чувствуя, как зрение мутнеет из-за слёз. Он срывается с места и, схватив брата за одежду, кричит ему в лицо:       — Почему ты не послушал меня тогда?! Я ведь предупредил тебя о нападении! Я сказал тебе спасать свою жизнь, а ты опять поступил по-своему… — ощущая подступающие рыдания, он стиснул зубы и уткнулся лбом в грудь брату, чтобы тот не видел его слабости. Итачи застыл на месте, пораженный таким внезапным выпадом младшего и словами, о которых тот кричал. Пока Саске справлялся со своими рыданиями, он поднял руку и осторожно погладил его по спине.       — Тебе снова приснился плохой сон? — негромко спросил он, когда мальчик перестал судорожно вздрагивать.       — Это был не сон, это… — Саске поднял на него глаза, решая, что подумает брат, если тот расскажет ему правду. Совсем за умалишенного примет, или всё же прислушается к его словам?       — Это чудо, что я снова здесь, — всё же не решившись рассказать правду, Саске снова прижался к нему и стиснул в объятьях.       — Хаха, ты в последнее время не устаёшь поражать меня загадками, — потрепав его по голове, Итачи отстранился и поднял с пола пакеты с едой, которые выпали у него из рук от такого бурного приветствия младшего братишки.       — Сегодня ты тоже куда-нибудь уйдёшь? — вместе с ним выкладывая продукты на стол, хмуро спросил Саске.       — Хм, сегодня суббота, и ты будешь дома один, — на секунду задумался Учиха-старший. — К тому же, вчера я завершил сложную миссию, так что думаю, мне тоже полагается выходной, — улыбнулся он, а глаза Саске заблестели.       — Значит, мы проведём день вместе? — с восторгом и некоторым опасением спросил он.       — Именно, — бодро ответил тот, поднимая большущую рыбу за хвост. Её чешуя серебрилась и была похожа на зеркало, а острые плавники торчали и сверху, и снизу. — Как насчет тушеного тунца с луком и помидорами? — с лукавой улыбкой спросил он. Саске, жадно сглотнув, тут же усиленно закивал головой.       — И рисом, — сдавленно добавил мальчишка, ощущая, как урчит в животе.       — Конечно, — Итачи тут же достал разделочную доску и положил на неё рыбу, а Саске вручил неглубокую чашку. — Соберешь помидоры? Некоторые уже созрели.       Снова кивнув, Саске забрал чашку и вышел во двор. Эти минуты наедине с братом такие лёгкие и счастливые! Как же они сладки… Как же они захватывают его, опутывают, заставляя забыть о настоящей реальности и о всех бедах, случившихся здесь. О самой сущности их жизни, о тех смертях и потерях, что им довелось пережить.       «Неужели когда-то такое происходило на самом деле? Что бы я был так счастлив с Итачи? То есть, я всегда был счастлив с ним, но никогда это счастье так не щемило сердце. И не было от него так больно…»       — Ох, уже принёс, — когда Саске вернулся с чашкой, наполненной помидорами, старший брат уже разделывал рыбу и нарезал её на куски. Моя овощи, Учиха-младший искоса наблюдал за тем, как Итачи поперчил готовые куски затем обвалял их в муке и поджарил. Всё это он делал очень быстро, будто был шеф-поваром какого-нибудь элитного ресторана.       — А ты никогда не думал о карьере повара? — когда брат нарезал лук и помидоры, озвучил свои мысли Саске.       — Это было бы слишком просто для меня, — на другой сковороде поджаривая лук, ответил он. — К тому же, для других людей я бы не смог готовить, — когда лук прожарился, он добавил к нему помидоры и вылил какой-то жидкости из бутылки. Саске разглядел на ней название белого вина.       — К тому же, — через паузу добавил Итачи, заправляя поджаренной мукой овощи, — тогда бы я не смог защитить тебя.       — Опять ты постоянно твердишь только обо мне, — насупился Саске, уже чуя аромат рыбы. Поджаренные куски его старший брат сложил в посуду, добавил туда подготовленные овощи, всё залил соусом и поставил тушиться на слабом огне. На плите ещё остался вариться рис. — Хоть раз расскажи о своих желаниях. Если бы не было меня, тебе не надо было бы никого защищать. Что тогда? — Саске посмотрел на второй пакет, который лежал на столе и был доверху заполнен сладостями. — Неужели не хотел бы работать в кондитерской? — доставая сверху шоколадку, спросил он.       — Не могу представить той жизни, где бы не было тебя, — следя за временем, отозвался Итачи. — Прости, но для меня это слишком сложно. Если бы не было тебя, не было бы и меня.       — Зато я могу. Представить жизнь без тебя, — глухо проговорил Саске, убирая шоколад обратно. К сладкому его не тянуло, зато он знал, как это любит его брат. Поэтому для Саске не было большей радостью отказываться от какого-нибудь лакомства в его пользу, зная, сколько удовольствия он доставит этим Итачи.       — Нии-сан, ты ведь знаешь, кто за нами охотится? — внезапно спросил он. Итачи нахмурился. Ему не нравилось обсуждать эту тему с младшим братом, который практически был ребенком. Да ещё перед обедом.       — Скажи мне, Итачи, — настойчиво попросил Саске, а в его голосе скользнули приказные нотки. — Хватит огораживать меня от всего. Ты знаешь, что это за организация? Где она находится и кто её лидер?       — Нет, не знаю, — нехотя ответил он. — Когда погибли родители, мне нужно было скрыться от них и спрятать тебя любой ценой. Поэтому несколько лет мы скитались с места на место. Потом я пытался узнать что-то о них. Благодаря своему Цукуёми мне удавалось погружаться в разум пойманных охотников. Так я узнал, что они, помимо истребления нашего клана из-за того, что мы монстры, так же охотятся за нашими глазами. Я даже нашёл их базу, где проводили эксперименты, проник туда и уничтожил все данные. К сожалению, глаза нашего клана мне не удалось спасти. Так же я не смог узнать, кто стоит за всем этим. В сознании тех, кого я пытал, не было ничего, кроме пасти змеи. После разрушения лаборатории охота на нас прекратилась. Поэтому мы смогли перебраться сюда и залечь на дно. За три года, прожитых здесь, я не встретил ни одного охотника. У меня даже появилась надежда, что всё это закончилось, — слабо улыбнулся он.       «Поэтому ты ослабил бдительность?» — с отчаянием подумал Саске.       — Не закончилось. Я видел их, — пошёл в наступление Учиха-младший.       — Видел? Но ты даже не знаешь, как они выглядят, — усомнился Итачи.       — В тёмном плаще с капюшоном, — выпалил Саске. — Видел их… несколько… когда возвращался из школы, — неуверенно добавил он.       — И они так просто разгуливали в тёмных плащах средь бела дня? — подозрительно сузил глаза Итачи.       — Поверь мне, они и правда здесь! На нас скоро нападут! — Саске в порыве чувств даже ударил ладонями по столу и снова начал кричать. За их спинами что-то щёлкнуло, и Итачи развернулся к плите. Тушеный тунец был готов. Вместе с рисом.       — Хорошо, мы поговорим об этом, но только после обеда, — ставя блюдо посреди стола, Итачи открыл крышку, и изумительный запах ударил по носу, обескуражив Саске по самое не хочу. Живот отчаянно заурчал, а ноги подкосились. Он рухнул прямо на табурет, не спуская глаз с аппетитной рыбы.       — Планы лучше строить на сытый желудок, — добавил Итачи, накладывая порции риса себе и брату, а после расставляя на столе тарелки и столовые приборы. Саске, не вытерпев, вырвал палочки прямо у него из рук и тут же отхватил ими здоровенный кусок тунца.       — Постой, он ещё горячий! — попытался предупредить его Итачи, однако его братишка уже засунул рыбу себе в рот и начал часто выдыхать воздух, чтобы скорее остудить.       — Э-эх, какой же ты нетерпеливый, — разделяя тунца по кусочкам и подкладывая ему в тарелку, проговорил Итачи. — Набросился на неё так, будто я тебя голодом морю.       — Это не ты, — заедая кусочек помидорами и рисом, пробурчал он. — В последний раз меня кормили раменом с полуфабрикатами… Об этом лучше не вспоминать, — отгоняя от себя мысли, Саске на мгновение остановился. На самом деле в последний раз он питался кое-чем другим, но об этом ещё лучше не вспоминать.       — Всё-таки, вкуснее твоей еды нет ничего на свете, — поставил в разговоре точку он и пустился опустошать всё, что было на столе, попеременно требуя добавки.       Когда обед был окончен, Саске чувствовал себя невероятно счастливым. После пережитой боли и горечи он заслужил хотя бы немного этого счастья, поэтому старался наслаждаться каждой минутой. Он не знал, когда снова вернётся к своей реальности. Не знал, когда случится нападение. Но за эти минуты младший брат был готов отдать тот остаток жизни, что ещё теплился в нём.       — Нии-сан, — разлепив глаза, Саске увидел над собой темнеющее небо и редкие, но уже заметные звёзды. Он лежал на коленях у Итачи на деревянной террасе, с которой открывался вид на двор. — Я что, уснул?       — Да, видимо, обед был для тебя слишком сытным, — глядя на младшего братишку сверху вниз, тот легонько ткнул пальцами его в лоб. Саске, разозленный сам на себя, из-за того, что потерял столько времени, заёрзал и приподнялся.       — Нии-сан, ты обещал выслушать меня, — напомнил ему младший Учиха.       — Да, о том, что нас преследуют, — Итачи, продолжая поглаживать его спину, смотрел прямо перед собой, куда-то в пространство.       — Ты веришь мне? — без особой надежды спросил Саске. Его сомнения были небезосновательны. Несмотря на всю любовь, заботу и защиту, Саске чувствовал, что брат не доверяет ему. Свои чувства, свои желания, свои сомнения… Порой Учиха-младший понимал, что о старшем не знает ничего. Своей защитой Итачи добился того, что начал огораживать Саске от самого себя: не делился с ним опасениями и своей болью, ибо боялся причинить слабому братцу лишние страдания. Да, он всегда считал Саске беззащитным и неспособным противостоять этому миру самому. И сейчас, в такие минуты, мальчик ощущал это как никогда.       — Итачи? — он коснулся руки брата, а тот внезапно вздрогнул, будто чего-то испугавшись. Его тёмные глаза, смотрящие вдаль, мгновенно стали алыми, а потом и вовсе в них отразился калейдоскоп.       — Не может быть… — выдохнул он и опустил эти самые глаза на Саске, который тоже замер, не понимая, что случилось. Прошла секунда, две, три… Лицо старшего брата было невероятно бледным, отчего черно-алые глаза казались огромными, словно две красных луны в тумане. Ощущая сильнейший страх, Саске двинулся к нему и схватил брата за плечи.       — Ита…       — Цукуёми, — едва слышно выдохнул тот, глядя мальчику прямо в глаза. Саске, парализованный его гендзюцу, почувствовал, что его сознание будто заперли в какой-то ящик. Он всё видел и слышал, но не мог контролировать собственное тело и разум, который словно отделился от него.       — Беги, Саске, — зазвучал в сознании прежний холодный и отрешенный голос, который он слышал несколько раз. — Беги без оглядки, так, будто за тобой гонится сама смерть. Беги на запад, спрячься там, где тебя никто не сможет найти. И не возвращайся сюда. Никогда, — он сорвал с шеи цепочку с тремя кольцами, которую всегда носил и сунул в руку парализованного брата. Затем, схватил его за шкирку, швырнул прямо в кусты диких роз. Саске, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, ощущал, как разрываются в нём две сущности. Одна, подавляя разум ребенка и следуя велению брата, приказывала ему бежать. Другая, небольшая часть сознания взрослого Саске, который всё помнил, говорила ему остаться и узнать, что на самом деле случилось в тот роковой день. Из-за противоречия внутри себя он не мог шевельнуться. Зато мог видеть, слышать и ощущать запахи.       Их окружили. Один за другим из всех концов начали появляться люди в тёмных плащах. Голову каждого покрывал капюшон, и у каждого было оружие в руках. Пять, десять, восемнадцать… Пока его тело не начало двигаться под действием Цукуёми, Саске насчитал около тридцати человек. Они окружили брата со всех сторон, и младший Учиха знал, что старший справился бы с ними, если бы не он. План Итачи стал ясен, как день: привлечь всё внимание к себе и не выпускать ни одного охотника, чтобы дать младшему брату сбежать. Держать их возле себя так долго, как только возможно. И не убегать самому.       Слёзы скатились по щекам, и Саске ощутил их вкус на губах, но было уже поздно что-либо делать. Он даже не может выбраться отсюда и помочь брату, потому что Цукуёми диктует иное. Как только все они нападают на Итачи, он выбирается из кустов диких роз и бежит сломя голову на запад, как и было приказало. Сознание постепенно угасает, оставляя тело действовать самому.       Он снова потерял его.