Колыбельная для кота

      Ночь укутала Париж, накрыв город чёрным бархатным покрывалом и рассыпав над ним звёздную алмазную крошку. Опустившись на край крыши, я наблюдал за уснувшими улицами, редко встречающимися людьми и проезжающими мимо машинами.       Я чувствовал холод даже сквозь свой костюм и был благодарен ветру за то, что остужает мои разгорячённые мысли. Громко поссорившись с отцом, я яростно захлопнул дверь своей комнаты, а через несколько секунд вылетел через окно в обличье Кота Нуара навстречу звёздам и почти целый час скакал по городу, пытаясь выпустить всю злость. Только на смену ей пришло отчаяние, разливающееся по мне, как липкая смола.       Сегодня день рождения моей мамы.       Я плохо помню своё детство. В нём было не так уж много светлых моментов, и почти все они связаны с мамой. Когда я думаю о своём прошлом, всё предстаёт мне размытым и туманным. Нино говорит, что это что-то типа психологической защиты или вроде того. Как бы мне хотелось помнить больше.       Но тот день сохранился в моей памяти слишком ясно.       Больничные стены всегда освещаются неестественно-белым светом. За распахнутой дверью изредка сновали туда-сюда люди в белых халатах.       Мама называла их целителями и говорила, что они помогают людям. Но мне они казались жестокими смотрителями, словно бы в тюрьме. В неестественно белой тюрьме.       Мама всегда любила смотреть на звёзды. А они запрещали ей вставать с постели и подходить к окну. Все мои попытки сдвинуть кровать хоть немного ближе к сверкающему небу не увенчались успехом. А когда я попросил об этом большого белого надсмотрщика, он только нахмурил брови и сказал, чтобы я бросил свои игры и повзрослел.       Тогда я не понял, что конкретно он имел в виду. Но не мог же я оставить маму без звёзд!       Весь следующий день я старательно вырезал пятиконечные звёзды из картона, раскрашивал всеми цветами радуги, сыпал на них блёстки, чтобы они сверкали, как настоящие, и привязывал к ним ниточки.       К маме я пришёл вечером и, пока она спала, развесил их на карнизе. Качающийся больничный стул чуть не сбросил меня несколько раз, а острые жалюзи оцарапали руку, но я был очень доволен результатом.       Когда мама проснулась, она ничего не сказала. Только приложила пальцы к губам и зажмурила глаза, легко содрогаясь. Я сильно испугался, но потом она раскрыла руки мне навстречу, и я, забравшись на кровать прямо в ботинках, упал в её объятия.       Прохладный летний ветер, проникающий сквозь открытую форточку, колыхал мои звёзды, а я подсвечивал их фонариком, предусмотрительно взятым из дома, и грелся в маминых руках. Она гладила меня по волосам.       – Знаешь, Адриан, – тихо начала она, и я развернулся так, чтобы видеть её лицо. Она грустно улыбалась. – Я тоже скоро стану звездой.       – А так бывает? – спросил я. Моя детская фантазия всё ещё позволяла верить мне в сказки.       – Конечно, бывает. Помнишь, я показывала тебе на небе большую яркую звезду?       – Сириус? – неуверенно спросил я. Я тогда с трудом запоминал сложные названия небесных светил, но Сириус был самой яркой звездой на ночном небе, и мы с мамой часто думали о том, какие существа могут там жить.       – Да, – подтвердила мама и улыбнулась. – Скоро я стану такой же яркой звездой и буду наблюдать за тобой с неба.       И хотя это показалось мне ужасно красивым и интересным, такой расклад мне не понравился.       – Но я хочу, чтобы ты всегда была с нами, – твёрдо заявил я, но мама лишь рассыпчато рассмеялась и потрепала мои волосы.       – Не бойся, мой маленький мужчина, мы с тобой обязательно когда-нибудь встретимся. И даже если меня не будет рядом, я всегда буду защищать и охранять тебя.       Голос мамы звучал так спокойно и уверенно, и я поверил ей.       – А я буду защищать тебя, даже если меня не будет рядом, – ответил я, хоть и не понимал до конца смысла этих слов. Но я правда готов был защищать её всегда.       Мама прижалась губами к моему лбу и замерла. Я почувствовал, как что-то холодное и мокрое капнуло мне на щёку.       Я устроился поудобнее и закрыл глаза.       – Спой мне песню, – попросил я.       И она запела.       День растает, ночь настанет.       Дни и ночи – ход один.       Ночь встречая, мы, зевая, в небо глядим.       И там, в этой выси, из-за туч, из необъятного       Нам светят звезды. Им, как и людям, даны имена.       Только выше неба крыши,       Выше гордых звонких звезд.       Свет несет звезда живая, путь ее прост.       И там, в этой выси, нелегко быть безымянною.       Гори, гори, лети, свети.       Видишь, спасительный фонарик.       Слышишь? Ты вовсе не одна.       И, чтобы найти в небе пути, не потеряться, тебе я посвечу из окна.       А почему у этой звезды нет имени?       Потому что ее ещё не открыли и про нее не знает никто.       А ее откроют?       Конечно. Главное, чтобы она, такая маленькая, не потерялась в этом большом звездном пространстве.       И, чтобы найти в небе пути, не потеряться,       Тебе я посвечу из окна.       А на следующий день моя мама стала звездой.       Сейчас мне больше всего хотелось бы знать, действительно ли она за мной наблюдает? Гордится ли мной, радуется за меня? Столько всего случилось с тех пор, как она оставила меня, и мне так хотелось, чтобы она всё видела и знала. Знала, что я пошёл в школу, нашёл друзей, стал Котом Нуаром…       Я знаю, отцу всё равно. Он не интересовался моими делами с тех пор, как я себя помню, но мне так нужна была поддержка. Нужно было знать, что я кому-то нужен, что кто-то может гордиться мной.       Я поднял взгляд в небо. Звёзды мерцали мне в ответ, и на секунду мне показалось, что мама услышала мои мысли и пыталась что-то ответить мне, только на своём языке. На языке звёзд.       – Ты же защитишь меня, правда? – тихо сказал я, внимательно следя за самой красивой, как мне показалось, звездой на чёрном бархате.       – Конечно, котёнок.       Я вздрогнул и резко обернулся.       За моей спиной стояла точёная фигурка, облачённая в ярко-красный костюм. Ветер трепал её волосы. Посреди огромной чёрной крыши она показалась мне такой же одинокой, как и я сам.       Моя леди.       Эти сладкие слова эхом отозвались в моей груди, раздувая пропасть в душе. Становилось больно.       – Почему моя леди не спит в такой поздний час? – спросил я делано-весёлым голосом, обворожительно улыбнувшись.       Только, наверное, улыбка получилась чересчур вымученной, потому что Ледибаг смотрела на меня с плохо скрываемым беспокойством. Она направилась ко мне мягкой походкой, и я внимательно следил за каждым её шагом. Я чувствовал себя таким одиноким, и казалось, что она вот-вот растворится.       Но этого не произошло. Это не сон и не иллюзия.       – Я подумала, что моему котику нужна помощь, – отозвалась она и присела на край крыши рядом со мной.       А затем дотронулась до моей щеки и нежно провела по ней, стирая мокрую дорожку.       Я поймал её ладошку и сильнее прижал к себе. Ведь если она её уберёт, я не выдержу этого. Ледибаг удивилась, но не стала сопротивляться, и я подумал, что, может быть, она так добра не только из жалости к брошенному коту?       – Пожалуйста, скажи, что я тебе нужен, – взмолился я и посмотрел на неё так, словно от ответа зависела вся моя жизнь. На самом деле, так оно и было.       Ледибаг колебалась, но потом я заметил в её глазах нечто новое. То, чего никогда раньше не видел. И оно отозвалось во мне щемящим трепетом в сердце, приносящим и боль, и радость одновременно.       Она притянула меня к себе, одной рукой обняв за шею, а другую опустив на голову, и я порывисто прижал её, уткнувшись в её плечо. Она нежно гладила меня по волосам, и я, наверное, впервые в жизни почувствовал, что действительно кому-то нужен. По-настоящему.       – Конечно, нужен. Ты очень мне нужен, – прошептала она, и я почувствовал, как её дыхание обдало мне щёку. Казалось, что кожа в том месте вот-вот вспыхнет.       В этой девушке заключалась вся моя жизнь. Раньше я никогда не осознавал этого так чётко, но теперь, когда понимание растекалось по всему моему телу, эти слова казались настоящей истиной, словно так всегда было и всегда будет. Меня не существовало без неё. И теперь я почувствовал, что и она не может существовать без меня. Может быть, её чувства не были так сильны, как мои, но эти простые слова, сорвавшиеся с её губ, определённо означали начало чего-то нового и прекрасного.       Мне больше не хотелось строить из себя клоуна и пытаться завладеть её внимание глупыми кошачьими каламбурами, полагая, что такую чудесную девушку можно заполучить, притворяясь тем, кем я не являюсь.       А кем я на самом деле был? Не супермоделью Адрианом Агрестом, который всегда думает о том, как понравиться другим. И не супергероем Котом Нуаром, пытающимся убедить всех в своей значимости и привлекательности. Я был просто парнем с разбитой душой, который запутался в собственных масках и который отчаянно нуждался в том, чтобы быть нужным.       Она знала меня настоящего. И теперь мне просто хотелось, чтобы эта волшебная ночь никогда не заканчивалась. Просто сидеть вот так, слушать её дыхание, растворяться в нежности её рук и медленно сходить с ума от понимания того, что я нужен ей. Такой, какой есть.       – Я просто не мог уснуть, – выдохнул я, не выпуская её из рук.       Я почувствовал, как Ледибаг прижалась ко мне щекой.       – Бессонница – это не страшно. С бессонницей мы легко справимся.       Она посмотрела на звёздное небо, и я краем глаза заметил, как красиво отражается их свет в её глазах. Мама говорила, что в душе каждого человека прячется огромная вселенная, полная загадок и красоты, нужно лишь заметить её. Определённо, я хотел раствориться во вселенной своей Леди.       А потом она запела. Первые ноты сорвались с её губ, и моё сердце замерло.       День растает, ночь настанет.       Дни и ночи – ход один.       Ночь встречая, мы, зевая, в небо глядим.       И там, в этой выси, из-за туч, из необъятного       Нам светят звезды. Им, как и людям, даны имена.       Только выше неба крыши,       Выше гордых звонких звезд.       Свет несет звезда живая, путь ее прост.       И там, в этой выси, нелегко быть безымянною.       Гори, гори, лети, свети.       Видишь, спасительный фонарик.       Слышишь? Ты вовсе не одна.       И, чтобы найти в небе пути, не потеряться, тебе я посвечу из окна.       А почему у этой звезды нет имени?       Потому что ее ещё не открыли и про нее не знает никто.       А ее откроют?       Конечно. Главное, чтобы она, такая маленькая, не потерялась в этом большом звездном пространстве.       И, чтобы найти в небе пути, не потеряться,       Тебе я посвечу из окна.       Я не сразу вспомнил, как нужно дышать, а в голове жар-птицей билась одна мысль.       Мама обещала защищать меня. Даже когда её не будет рядом. И она, наблюдая за мной с тех самых звёзд, послала мне эту удивительную девушку, ставшую отныне моей самой главной, самой красивой и самой любимой звездой.       Я закрыл глаза и утонул в своей любви.