Rosemary

      - Мистер Фабиан, не могли бы вы подождать здесь? - высокий блондин, облаченный в белую рубашку без галстука и в белые, отлично выглаженные брюки, указывает мне на ряд кресел обтянутых белой кожей.       За кожаными креслами – огороженный стеклянной стеной просторный зал для переговоров с длинными стеклянным столом и по меньшей мере двадцатью такими же стульями по бокам. За ними окно во всю стену, из которого открывается панорама на верхний Нью-Йоркский залив. Вид потрясающий.       Присев на кресло, я начинаю осматриваться и замечаю, что тона здесь варьируют от темно серого до белого. У каждого входа стоят охранники, одетые в черные, отлично пошитые костюмы, и они, кажется, единственные, кого здесь можно отличить.       Компания базируется в Северной Америке, это огромная штаб-квартира расположенная в Манхеттене, глобальной империи мистера Прайса. Громадное двадцатипятиэтажное офисное здание из стекла и металла - впечатляющая фантазия архитектора.       Я начинаю размышлять, каков же хозяин всего этого. Я слышал о нем весьма мало. Мое резюме было электронным, и я вживую никогда с ним не встречался. Через две недели мне на почту пришло уведомление, что меня приняли на работу, но перед этим следует явиться в компанию для подписания каких-то документов, подтверждающих, что я стал полноценным сотрудником Прайс-индастриз, продвинутой научной базой, занимающаяся исследованиями в области биотехнологий и химической промышленности.       Проходит еще несколько минут прежде, чем ко мне подходит блондин и протягивает чашку кофе с обворожительной улыбкой, который я заказал минутами ранее. Я протягиваю руку, наши пальцы соприкасаются, и я слегка дергаюсь.       - Спасибо, - говорю охрипшим голосом и откашливаюсь. Парень смотрит немного странно, затем кивает и уходит.       Через некоторое время дверь кабинета хозяина открывается, и оттуда выходит высокая стройная женщина в черном, плотно облегающем платье с незамысловатыми узорами и в черно-белую полоску панаме. Глаза ее закрыты за большими круглыми стеклами темных солнцезащитных очков, одна рука занята тем, что придерживает шляпу, а в другой находится золотистый клатч. Она широко улыбается фирменной улыбкой, которой придает особую привлекательность алая помада и бросает через плечо:       - Сегодня в восемь, - и громко цокая красными босоножками, направляется к лифту. Блондин вскакивает и вызывает лифт, и эффектная дама скрывается за раздвижной дверью.       После чего он поворачивается ко мне и с вежливой улыбкой бросает:       - Мистер Прайс ждет вас, - и я встаю, оставив чашку недопитого кофе на стеклянном столике, и направляюсь в кабинет.       Я стучу два раза прежде, чем приглушенный мужской голос отвечает: "войдите", и открываю дубовую дверь.       Слишком большой кабинет для одного человека. Напротив огромных, во всю стену, окон стоит невероятных размеров стол черного дерева, вокруг которого легко разместятся семь человек. В таком же стиле журнальный столик рядом с диваном. Все остальное: потолок, пол и стены – белого цвета.       Немного погодя, я замечаю в углу маленькую зеленую дорожку для гольфа и рядом сверкающие, аккуратно сложенные клюшки из титанового сплава разных размеров. Видимо, это его хобби.       Если не считать эту дорожку, его кабинет – холодный, чистый и абсолютно безэмоциональный. Будто в этом во всем и сосредоточен весь его внутренний мир.       Когда я делаю несколько шагов, белое кожаное кресло, которое до этого было спиной ко мне, поворачивается, и я замечаю в нем... парня, в великолепном сером костюме, белой рубашке и темно-серым галстуком.       Это молодой, на вид высокий и очень симпатичный юноша. У него проницательные синие глаза, которые внимательно меня разглядывают, и пепельные волосы.       На вид ему не больше двадцати пяти, и я ловлю себя на мысли, что наверняка вся эта компания - подарок его папаши-миллиардера.       Он улыбается и встает из кресла, протягивая мне свою большую ладонь, произносит:       - Мистер Фабиан, - я быстро пересекаю расстояние между нами, и наши руки соприкасаются. По телу пробегает странная, пьянящая дрожь, и я быстро отдергиваю руку. Парень прослеживает мое странное телодвижение, но не придает этому значение. - Рад встрече. Присаживайтесь.       - Спасибо, я тоже рад.       С голосом сегодня что-то странное творится, и я прокашливаюсь два раза, мысленно говоря взять себя в руки.       - Я прочел Ваше резюме и, спешу обрадовать, оно оставило на мне приятный отпечаток. Вы дисциплинированны, умны, Вас рекомендуют профессионалы в нашей сфере, которые были Вашими преподавателями в институте, они же мои старые друзья, у Вас большой потенциал.       Я качаю головой после каждого его слова и осознаю это лишь после того, как понимаю, что он молчит и смотрит прямо мне в глаза уже некоторое время, а я все качаю головой. Только я решаюсь что-то ответить, как он прерывает мои мысли.       - Но главная причина была не в этом. У нас много резюме от таких же выпускников, как Вы, и даже тех, у кого большой опыт в этой сфере, но у них есть один недостаток. В жизни это, конечно же, плюс для них, но я, как сторонник равных прав и возможностей, независимо от принадлежности, стараюсь видеть в каждом личность.       Я не понимал к чему вёл мой без пяти минут начальник, но активно агакивал, чтобы создать видимость, что я прослеживаю ход его мыслей.       - Как Вы уже догадались, они все альфы, а Вы - омега. Сами знаете какое сейчас положение в мире. Омеги активно борются за равенство, хотят наравне с альфами работать и получать возможность самореализовываться, и строить карьеру. И я Вас полностью поддерживаю в вашем стремлении отстоять ваше право на выбор.       С каждым его словом я чувствую, как мое сердце ускоряет свой ритм, и как я всё больше проникаюсь симпатией к этому молодому человеку. Да, я один из тех борцов за справедливость. Отучиться в институте, где на одну омегу приходится сотня альф, недоброжелательно настроенных на своенравных омег, решивших получать образование и самим решать, как им жить, было, мягко говоря, трудновато. Да прибавить еще преподавателей альф, которые были солидарны со студентами, то это был пиздец.       Я думал, нет, был уверен, что альф, поддерживающих наше движение не существует, что это вообще миф. Альфа есть альфа, и его мало заботит хотелки омеги, так я думал. По крайней мере, так диктовало радикальное омегское движение за полное уравнение омег в правах с альфами, что поддержки ждать не стоит и положиться можно только на себя или на такую же омегу, как ты сам. И я им верил. Но альфа передо мной полностью разрушал мои представления, переворачивал с головы до пят, заставляя поверить в другую правду, увидеть всю ситуацию с другого угла, с которой я даже не думал смотреть, так еще с такой красивой улыбкой, что я не удерживаюсь, и улыбаюсь в ответ.       - Как Вы успели заметить, все работники нашей компании альфы, - продолжает он свою речь. - Мы являемся одними из немногих компаний, где еще не получала должность омега и мы, разумеется с Вашей помощью, хотим это исправить. Многие известные многомиллиардные корпорации уже имеют несколько сотен омег в числе своих работников, что говорит о том, что мы движемся вперед и отставать от мира было бы просто неприемлемо.       Он протягивает мне несколько бумаг и отдающий золотым блеском ручку, чтобы я поставил подпись, и выжидающе смотрит. Я быстро пробегаюсь по контракту, не замечаю ничего необычного, говорится о правах работника, начальства и тому подобное, о чем я уже давно осведомлен.       - Вы первый омега, подавший свое резюме в нашу корпорацию. Видимо, другие омеги не рискуют работать в коллективе, состоящим сплошь из альф, и я их понимаю. И, напротив, хочу отметить вашу смелость, что Вы решились на такой отважный поступок, это на самом деле вызывает у меня восхищение и уважение.       И снова он улыбается своей этой теплой улыбкой, которой улыбаются во время рождественских праздников, и топит все мои внутренности. Я возвращаю ему подписанные бумаги и решаюсь хоть что-то ответить на эту, трогательную для моего сердца, речь.       - Благодарю за поддержку, для меня это очень много значит. Рад быть первооткрывателем, - сам же улыбаюсь своей шутке, улавливая смешок и напротив.       Мы оба встаем, протягиваем друг другу руки на прощание, успеваю словить кайф от тепла чужой руки и уюта, который ощущаю от того, как моя рука идеально поместилась в его.       - К работе можете приступать с понедельника. Надеюсь, Вы подружитесь с коллективом.       - Я тоже на это надеюсь, - улыбаюсь и получаю в ответ успевшую полюбиться мне улыбку, - До свидания.       - До понедельника.       Дубовая дверь закрывается за моей спиной, и я с облегчением выдыхаю. Чувствую подступающую с живота какую-то пьянящую радость и понимаю, что дрожу. Замечаю внимательно следящие за мной карие глаза секретаря, того самого блондина. Кажется, я забываю, что передо мной, на минуточку, стоит альфа и бросаю ему улыбку. Тот улыбается мне еще шире и подходит ближе.       - Как все прошло?       - Замечательно. Я в команде.       - Я очень рад, - блондин кивает и подходит еще ближе, - значит, мы теперь с тобой считай коллеги?       - Считай коллеги, - киваю и обхожу парня, - надеюсь, подружимся.       - Я тоже на это надеюсь, - подмигивает альфа и протягивает руку, - я Деймон, кстати.       Пожимаю и чувствую какие-то неприятные мурашки по спине, будто предупреждение организма на самозащиту.       - Приятно познакомиться, - не могу справиться с дрожью. Неужели я настолько рад, или это эффект этого блондинчика? - Я, пожалуй, пойду.       - Конечно, - парень засовывает руки в карманы и довольно улыбается, - ты прочел документы, верно?       Не придаю вопросу особенного значения и отвечаю:       - Конечно, я давно в курсе о своих обязанностях, - киваю на прощание и прежде, чем развернуться, успеваю увидеть хищный блеск в глазах и, возможно, мне послышался шепот:       - Ужас как я этому рад.