Восемь писем о заоконном

Тучная угроза. Молнии страха. Близится к горизонту глаз, заполняя чернилами зрение - слепо, понемногу, но верно, неотвратимо. Будто эхо криков издалека, вселяющее страх, сковывающее только звуком. Не все есть мы; рождаясь с этим прекрасным чувством, что весь мир — всего лишь наше отражение. Наша гладь, безмятежно-синяя, которая смотрит на нас из любого озера. И мы начинаем оступаться, спотыкаться о эту мнимую ровную иллюзию, до горечи удивляясь, что не все нам так понятно и слышно — что мир живет отдельно — будто соседи без дверей, с которыми ты всегда будешь чужим. Осознавая непредсказуемость, неукротимость движений и решений вокруг, ты путаешься в них, как в прочных веревках, отчаянно воля вырваться. Однако тем плотнее они сжимают тебя, давя и не давая о себе забыть, набрасываясь из-за кажущегося комфорта снов. Лишь перестав сопротивляться, понимаешь, насколько ты расточительно себя вел. Сколько сил было брошено на уже проигранный бой. Сколько позади осталось надежд — а впереди ждут только разочарования — невесомые темные призраки на нашем пути. И только улыбнувшись, впору их пройти. Только подняв голову, когда хочется ее уткнуть в постороннее плечо, можно перестать барахтаться в бесполезной тряске злости. Какие выборы ждут нас впереди? Что покажется нам трудным? Притвориться ли, что нам нету дела до того, что время унесет и развеет наших близких именно тогда, когда мы будем уверены, что они бессмертны? Открывая все новые грани потрясений, когда, казалось бы, мы уже разбиты, выпотрошены или изнеможены до пределов. Когда солнце входит в пустую комнату, вовсе не наполненную нашей жизнью, а мы, словно засохшие цветы, немые памятники былым чувствам, жалко засыхаем в углу, овеваемые тенями. Простые надежды, что оказались бесполезными шаблонами реальной жизни. Но без которых и жить было бы вовсе невыносимо. Что это, — возможно, смирение? В век получувств, полуощущений, заезженный и ставших банальностью, смесью и сплавом из самых удобных. Даже сама банальность и оригинальность обыденны. Мысли пахли ветром и теплом, веяли живописными садами маленьких городов и лавочными парками с высокими ожидающими фигурами в плащах. Мысли лениво вращались по кругу ночной глади, не уходя. Мысли — неуловимые, как мимолетные улыбки случайным знакомым, и с привкусом постоянного мягкого хлеба. Вечерний чай и вздыхающий ветер в маленькие окна с домашними занавесками. И я, с сухими запястьями, едва удерживая кружку, вслушиваюсь в прошлые разговоры.