Узы Силы

— Эзра! — по всему Призраку оглушительно проносится грозный голос Кэнона. Затем раздаётся топот и запоздалый ответ «уже иду», после которого двери соседней каюты бесшумно закрываются. Взгляд застыл на одном и том же месте — серой, скучной двери возможно пустующего помещения. — «Даже не поздоровался» — мучительно вздыхая, думает девушка и, отворачиваясь к стене, пытается сконцентрировать всё своё внимание на мелких, но важных деталях рисунка, как вдруг краем уха она улавливает знакомый топот, а затем задорный голос: — Доброе утро, Сабин. Три слова, а приятно. Бросая мимолётный взгляд на распахнутую дверь, Сабин не замечает никого, но это ничуть не огорчало. Потому что так звонко мог прозвучать только его голос. — Эзра! Одно только имя разбивает на мелкие кирпичики крепко собранные мысли, чтобы потом разложить в нужном порядке, разбивая тонкое, но прочное стекло воображаемого мирка. — Эзра! Звоном разносится где-то за преградой и гулко бьёт в неё, создавая опасно большие трещины. — Эзра! Сколько можно ждать? И неприятный хруст треснувшего стекла сменяется оглушительным дребезгом разлетевшихся по полу маленьких осколков. — Захвати Сабин! Напоследок оглянув картину, мандалорка огорчённо выдыхает. Никаких идей. Совершенно. А теперь будет не до этого. Если Кэнон зовёт, значит, предстоит либо долгая миссия, либо «весело» заполненное времяпровождение. К примеру, как тренировка Эзры. А, вероятнее всего, так оно сейчас и будет. — Прости, что тревожу, но… — Я слышала. — натягивая шлем, как бы равнодушно прерывает Бриджера мандалорка и мерным шагом направляется в кокпит, дабы там спуститься вниз и встретиться с заждавшимся своего падавана Кэноном. По пути брюнет не упускает возможности поприставать к Сабин с вопросами. На что она постоянно закатывает глаза. — Нет. Серьёзно. — рассуждает Эзра, спускаясь по лестнице. — Неужели ты целую вечность будешь сидеть в своей каюте одна? Так и одичать можно. Но Врен пропускает мимо ушей надоевший за всё время пребывания Эзры вопрос. Возможно, она когда-нибудь поделится с ним своими секретами, но это случится не скоро. И поэтому, выйдя на встречу новому дню, Сабин откинула все мешающие сосредоточиться мысли, ловким движением рук выхватила бластеры из кобуры и нацелилась на Бриджера, заранее зная, что сейчас последует и что будет потом. Кэнон подаст сигнал, а потом будет лицезреть попытки юного падавана отразить хотя бы один бластер в цель. Конечно, у того ничего не получится, и, комментируя все ошибки Эзры, Кэнон примет любимую позу «рука-лицо». А вскоре пообещает покарать, если тот не соберётся. Взмах рукой — и они начинают стрелять. Но что-то в этой картине есть неполноценное. Кого-то точно не хватает. И вскоре осознание подкрадывается вместе с проснувшимся лассатом. — И без меня? — разносится хриплый голос Зеба, затем хрустят суставы, и Кэнон вынужден вновь прервать занятия. Обращаясь к Зебу, он подмигивает мандалорке: — К тебе отдельное поручение от Геры. Сабин понимает лидера без слов. Окидывает ехидным взглядом расслабившегося на камне Эзру и без предупреждения стреляет. Джедайские рефлексы не уберегли парнишку от выстрела, что прямиком угодил в голову. Благо любимый шлем принял весь удар на себя. Раздался смех Зеба в аккомпанемент металлическому — Чоппера, когда Бриджер с вскриком упал на землю, а вот Сабин было совершенно не до веселья. Раньше она бы поддержала своих напарников злорадным смешком, но прошло много времени с начала тренировок Эзры и тот должен был увернуться от неожиданного бластера. Однако сейчас с парнем было явно что-то не так. Что-то, что тревожит его, что-то, что заставляет его терять всякую бдительность, ловкость и концентрацию. Это тревожило. И, как оказалось Кэнон разделяет подобное чувство. Подойдя к Эзре, Сабин протягивает руку: — Не ушибся? — Жить буду. — пыхтя, произносит парень и поднимается с земли. — Но мне всё равно обидно. — Эзра. Почему ты не увернулся от бластера? Скрывая своё лицо за шлемом, Бриджер даёт понять, что разговор закончен. — Лучше приступим к тренировкам. — приготовившись к неожиданной атаке, он включает меч и одним кивком сообщает мандалорке о продолжении тренировки. Напоследок Кэнон и Сабин переглянулись друг с другом. Оба понимали, что мальчишка что-то таит от них. Тайна — то, что Сабин не любила больше всего. Именно по этой причине она сбежала из имперской академии на Мандалоре. Сделай то-то, сделай сё-то и главное — никаких вопросов. Зачем она выполняет приказы? Что они за собой несут и каков итог? Никто и не собирался отвечать. — «Меньше знаешь — крепче спишь» — часто слышала она от имперских штурмовиков и их командиров. Увы, но на Сабин эта поговорка не распространялась. Денно и нощно она искала ответы на возникшие вопросы, пока однажды жестокая правда не открыла глаза. Тайна — зло. Так считала юная воительница. С тех пор любая утаенная информация побуждала Сабин на обязательные её поиски. Чего бы ей это ни стоило, но она докопается до истины. Иначе тайна загрызёт её душу, не даст спать по ночам и в конце паранойя станет её единственным близким другом. Чего Сабин хотелось меньше всего. Шлем в узком коридоре стал казаться тесноватым и каким-то не менее узким. Сняв его, она поправляет чёлку и стучится в противоположную своей — каюту. Но рука невольно сама замирает в пару сантиметрах от железной преграды. — «А стоит ли?» — кусая губу, думает она. Впервые она чувствует скованность и неприятную робость в теле. Страх? Нет. Страх ей не знаком. Скорее уж волнение. И почему оно возникло именно сейчас? Недовольно закатывая глаза, Сабин решается постучать. — Эзра? Это я. Сабин. Можно? — ради приличия спрашивает девушка. На что получает согласие и только тогда открывает дверь. — Приятно видеть тебя здесь. — спрыгивая с верхней койки, сходу начинает парень и от неловкости потирает шею, при этом не решаясь заглянуть в глаза напарницы. Сабин отчасти радует, что не только она чувствует себя также. — Но обычно ты просто так не заглядываешь. Что-то случилось? На миг мандалорка замялась. К сожалению, за всё то время, что прошло с момента тренировок, она не успела продумать начало. Середина — да. Даже лучше, чем она предполагала, но с чего начать не знала. И поэтому в каюте невольно воцарилась гнетущая тишина, которую никто не спешил прерывать. — Сегодня ты был… растерян. — пожав плечами, плавно начала Сабин, бросая взгляд на смуглое лицо. — И я подумала, что что-то могло случиться. Что-то, что сказалось на тебе не самым благоприятным образом. Мальчишке явно была неприятна данная тема. Об этом говорили его синие глаза, иссиня-чёрные брови, что сошлись на переносице, и губы, настолько плотно сомкнутые, что, казалось, слились друг с другом. И мандалорка даже поругала себя за то, что без спроса лезет в душу. Возможно, эта тема болезненна для него. И поэтому нужно было дать немного времени, чтобы было не так больно говорить. Но нет же, Сабин обязана знать правду. И точка. Эзра отворачивается, скрещивая руки на груди. И, кажется, намекает девушке, что дальнейшего разговора не будет. Но вместо «оставь меня в покое, Сабин» или «я не желаю говорить на эту тему», она слышит: — Я… — он начинает, но даётся эта правда ему с трудом. Слышится мучительный вздох, и Бриджер обращает взгляд на собеседницу, будто бы посмотрев в глаза она может увидеть большее, нежели услышать. — Я больше не в силах скрывать то, что так рвёт мою душу напополам. Знаю, это прозвучит очень глупо, и я пойму, если ответ окажется отрицательным. Но я хотя бы буду знать. — собираясь с силами, он вновь удерживает паузу, не понимая с каким трепетным любопытством Сабин ждёт дальнейшего. — «Ну же. Говори, Эзра» — думается ей. Но фраза так и остаётся не озвученной. Вместо этого мандалорка смотрит на Бриджера умоляющим взглядом, от которого, кажется, он правда не способен устоять. — В общем, я… — Эзра! Вновь трещит стекло. И Сабин чувствует насколько сильным был удар и насколько тонка оказалась преграда. — Карабаст! — всплёскивает руками парнишка и собирается выйти навстречу мастеру, как вдруг крепкая рука мандалорки удерживает на месте, а требовательный голос рьяно пытается склеить образовавшиеся трещины: — Ты не договорил. Синие глаза мельтешат всё в округе: — Я хотел сказать, что… — Эзра! Преграда не выдерживает второго удара и летит ко всем чертям маленькими, но невыносимо острыми осколками. Она чувствует, как больно они впиваются в тело, застревая льдинками где-то внутри. — Мне пора. — Эзра невинно пожимает плечами, виновато улыбаясь, и покидает тёмную каюту, в центре которой только она одна — разноцветное пятно на сером фоне мира. Что он хотел всем этим сказать? Можно строить только ошибочные догадки, потому что Эзра — скользкий тип. И порой лжёт ради того, чтобы прикрыть голую истину. — Он говорил что-то про отрицательный ответ. — заключает Сабин волнующей её фразой. — И что хотя бы будет знать… Но что? — Действительно интрига. — хмурясь, произносит Кэнон. — Эзра полон неожиданных сюрпризов. — внезапно он меняется в лице и даже улыбка проскальзывает на его губах. Хотелось бы и Сабин также легко отреагировать на подобное, задорно улыбнуться и ждать этого сюрприза от напарника, но ей было совершенно не до этого. Голову занимал лишь один единственный вопрос. Что он хотел сказать?