В память о прошедшем лете.

Рядом с камином всегда было уютно, его огонь, казалось согревал не только тело, но и душу. Тепло обволакивало, залезало в самые укромные местечки израненной души и воровало самые постыдные секреты. Драко любил камины ещё с детства. Они вносили рациональность в его мысли в юности и согревали теплом, когда он стал старше. В самой маленькой гостиной Малфой-менора, где стоял красивый резной столик, какой-нибудь непременно блестящей эпохи, и два мягких, обшитых мехом кресла, у самого обычного камина сидел Драко Малфой. В его левой руке находился бокал, в котором медленно качалось красное вино, оставляя разводы на хрустальных стенках, а в правой Малфой-младший держал перо, которое опускало на пергамент жирные кляксы. Драко что-то писал, быстрым, размашистым подчерком, что на него совершенно не похоже. Большие чёрные пятна от чернил создавали причудливые узоры, а вино наконец-то выплеснувшись, поставило точку на измученном пергаменте. К чему такая спешка, спросите вы? Просто Малфой писал стихи, а муза очень тонкая натура, игнорирование которой, показывает просто верх неуважения. -Тинки,- позвал Драко, отклонившись на спинку кресла. Домовик возник тут же, как с уст хозяина слетело его имя,- убери здесь всё, пергамент сожги.- давал указание Малфой. - Но сэр, это же ваше творение! Простите непослушного Тинки, что посмел вам перечить, но верный домовик знает, как талантлив юный господин!- домовой эльф был готов разрыдаться, теребя свои большие уши. -Тинки, мне не нужны твои советы, немедленно сделай то, что я тебе велел!- Драко слишком устал, чтобы наказывать домовика, поэтому он лишь поднялся со своего тёплого места, окинул тяжёлым взглядом пожелтевший лист и ушёл спать подальше от своего вдохновения и боли, которую причиняли строки его стихотворения. Тинки, конечно, был очень послушным эльфом и с самого детства служил своему хозяину, но он прочёл каждую строчку в творении господина и отправил сову по нужному адресу. А уши он непременно прижмёт утюгом завтра, когда его хозяин будет счастлив. Гарри не любил почту, его каждый день заваливало кучей писем со всех уголков Англии, а порой его известность выходила и за пределы Магической Британии. Казалось бы, прошло уже полгода после победы над Тёмным Лордом, но письма и посылки от фанатов и почитателей каждый день забивали его чердак. Поттер не читал все письма, только от близких, друзей или одноклассников, а посылки отправлялись на благотворительность. Когда Гарри выходил из душа, а его старые часы, переданные по наследству, показывали почти полночь, в его окно стучался незнакомый филин. Герой тут же вспомнил все магловские ругательства и ворчал, что люди не оставляют его в покое даже ночью, пока не заметил конверт, который ему радостно подмигивал на свету гербом Малфоев. Гарри казалось, что его сложно удивить, но этот конверт, что принёс филин Малфоя, превысил все ожидания. Волнение тут же окутало юного Лорда Поттера: "А вдруг Драко( да, да, именно Драко) нужна его помощь или он попал в беду?" Не думая не минуты, Гарри вскрыл конверт. Письмо было странным, с красивым поэтичным названием и кучей различных пятен на пергаменте. Никакой аристократичной аккуратности, ни идеального подчерка, ни имени получателя. Гарри был в недоумении и приступил к чтению: Туманный лес. В память о прошедшем лете. Привет, мы так давно знакомы, А я с совой письмо отправляю. Ты вроде как нарушал законы, А я наверно тебя забавляю. Глупо тебе писать, Знаю, что не будет ответа, Но как же тебе сказать... Ты помнишь наше лето? Помнишь башню после победы, Где молчание говорило за нас двоих? Там звезды стальные встречали рассветы, А я увязал в глазах изумрудных твоих. Помнишь в лесу случайно Мы встретились вновь И почему то обнимались отчаянно, И с губ друг друга стирали кровь? Помнишь, ты снова учил смотреть На мир словно сквозь пальцы? Разрешал в шею твою щекотно сопеть, И лишь мне тепло улыбался. Скажи, прошу, ты помнишь Или это был просто сон? Тогда это жестоко, ведь Я, кажется, в тебя влюблён. Туманный лес на рассвете, Ты и я вместе вновь. В память о нашем лете, Вот так оживает любовь. Я знаю не будет ответа, Не будет твоей совы. Наступит прошедшее лето, А ты не вспомнишь увы. Он отчаянно сжимал лист пергамента и читал, читал вновь, оставляя в голове каждую строчку. Ласково гладил вензеля в названии, как оказалось, стихотворения, потому что только там был ровный, такой привычный подчерк. Гарри вспоминал их прошедшее лето: жаркие объятия и нежные поцелуи. Но как же так? Он ведь думал, что больше не нужен ему, и хранил свои воспоминания в стеклянных бутыльках на полке старого серванта. Так значит Гарри небезразличен бывшему Слизеринскому принцу? Значит он тоже любит? *** Драко проснулся от первых лучей солнца, которые нагло пробрались сквозь щёлку закрытых штор. Голова раскалывалась от спиртного, что вчера чуть ли не ручьём вливалось в его бренное тельце. Он тяжело открыл свои серые глаза, стараясь одеялом всё же укрыться от солнца. - Ну и соня, ты, Малфой,- насмешливый, до боли знакомый голос доносился из угла его спальни,- я жду, когда же ты проснёшься.- повторил, конечно же, Гарри Поттер. Ничего неожиданного. - Поттер, что ты делаешь в моей спальне? Кто тебя сюда пустил?! Или же это моя похмельная галлюцинация?- Драко сел на своей постели и сердито смотрел на нежданного гостя, который вольготно развалился в его любимом кресле. -Знаешь, Драко,- Малфой дернулся от звуков своего имени, как от удара,- вчера я получил письмо, твоё письмо, Драко. Не спеши перебивать,- Гарри выставил свои ладони с мозолями вперёд, предотвращая любые высказывания Малфоя-младшего.- Я не знал, что ты пишешь стихи,- глаза Драко округлились от ужаса,- я уверен, все твои стихи прекрасны, но одно запало мне в душу. Оно называлось «Туманный лес. В память о прошедшем лете.» Я выучил его наизусть, все твои ласковые строки обо мне. Я не забыл, Драко, я просто думал, что больше не нужен тебе. Ты внезапно исчез, а мне остались только воспоминания. Драко, я тоже был влюблён и ничего с тех пор не изменилось.- Гарри опустил свою голову, боясь смотреть на Малфоя, боясь увидеть в любимых грозовых глазах прежние холод и равнодушие. Но к нему мягко приземлились на колени и нежно прошептали на ушко: -Какой же ты глупый, мой гриффиндорец, как ты можешь быть не нужным. И этих мягких малфоевских губ тут же коснулись другие - обветренные и разогретые любовью. Как же Тинки был прав, это лучший поступок в жизни домового эльфа, наверное, он мог бы стать даже купидоном.