Вышел месяц из тумана...

Я не скажу, что мне очень скучно одному. Только сейчас, потеряв зрение, я понял, как много видел в свои восемнадцать. И самое тяжелое — сколько я еще не видел. Если мне действительно предстоит жениться, я так и не увижу счастливого лица Джинни, ее свадебного платья… Хотя какая мне к дементору свадьба! Я просто не представлял себя женихом в таком виде. Но, несмотря ни на что, моя малышка Джин не бросала меня ни на минуту. После тяжелого разговора, произошедшего между нами после моей глупой выходки, я понял, что так просто ее не сбить с решения быть моей женой. Джин терпеливо пережидала приступы ярости, когда я, не в силах справляться с элементарными вещами, крушил все вокруг себя. Любовь, безусловно, все стерпит и переживет, но преподносить семнадцатилетней девушке подарок в виде беспомощного, слепого, изуродованного мужа не хватало наглости даже у такого "высокомерного заносчивого идиота", каким считал меня Снейп. Не так давно окончившая школу, еще толком не ставшая на ноги девушка, мечтающая о собственном доме и семье, не должна получить в мужья инвалида, до конца ее жизни повешенного ей на шею. Я слишком уважал для этого Джинни и всю семью Уизли вообще. Как я могу радостно вручить девушке, которая влюблена в меня с детских лет, вместо ее варианта принца на белом коне — Гарри-в-круглых-очках, этого урода в шрамах, слепого и почти беспомощного? Мои грустные мысли прерывает появление в комнате Гермионы. — Гарри, доброе утро! Как спал? Я в ответ только приветственно поднимаю руку. Она знает и уже привыкла к тому, что общаться я сейчас зачастую не расположен. — Принесла тебе интересную книгу. Читала всякое в библиотеке о зрении, о магии, влияющей на зрение, и нашла вот это. Хочешь, почитаю тебе? Я кивнул. Гермиона всегда читала с упоением, даже вслух и даже мне. Хотя я далеко не самый внимательный слушатель, читает она всегда с выражением, не бубнит однотонно, не прерывается резко, выделяет паузами абзацы и часто вставляет свои комментарии. Я подтянул под себя ноги, чуть откинулся назад. — Читай. — Знаешь, я даже не представляла, какие глубокие корни у всего этого. Я молчал, сложив руки в замок на коленях. С необходимостью ловить взгляд собеседника, следить за мимикой отпало и желание вообще как-то реагировать на слова людей. Какая разница, что покажет мое изуродованное лицо, полускрытое повязкой? — Я читала мифы, разные сказания. Все сводится к одному — закрыть глаза, значит — умереть. Но в разных смыслах. Я все же изобразил ухмылку краешком губ и кивнул. Очень уж слова совпадали с моими собственными мыслями. — Вот. Слушай. Я буду зачитывать тебе выборочно, цитатами из разных книг. Так не будет лишнего, и ты сложишь все сведения в одну картинку. "Завязанные, невидящие глаза — это атрибут игры в жмурки". "Жмурки, прятки — это игра, в которой один из игроков с завязанными глазами ищет других. Игра существует в культуре большинства стран, и известна со времен античности. Правила ее за все время практически не менялись, сюжет схож в различных вариантах. Обязательны три условия: наличие по меньшей мере двух игроков: того, кто ищет, ловит, и того, кого ищут. Причем тот, кто ищет, должен быть ограничен в сфере своего зрения, а тот, кого ищут, должен как-либо давать знать о своем местонахождении. Игра считается детской. Но настолько ли она проста? Если копнуть хотя бы немного глубже, увидим скрытый смысл игры. То есть сюжет подразумевает под собой гораздо более сложную основу и трактуется так: слепой ищет зрячего, мертвый ищет живого". — Дальше тут идет много разъяснений, откуда взялась такая мысль. Подтверждение того, что во всех культурах и традициях умереть — значит потерять зрение, приводятся выражения, существующие для определения жизни, как возможности видеть некий свет. И саму смерть представляют незрячей, слепой. Да и духов, оборотней и прочую нечисть, приходящую пугать, мы видим только ночью, в темноте. — Да, знакомо,— фыркнул я. Гермиона на миг остановилась. Я ощущал на себе ее внимательный взгляд. — Василиска помнишь? Он меня по звукам искал, когда Фоукс ослепил его. Да и убивал взглядом. И только когда его ослепили, я смог его убить. — Точно! — Гермиона легко коснулась моей руки, — я об этом как-то даже забыла! Я улыбнулся в ответ, стараясь сделать свою гримасу хоть немного менее кривой. Я в своей темноте и не такое вспоминаю. — Слушай дальше. "Слепой же считается другим, не таким, как все. Ему даны другие ощущения — повышенная острота слуха, осязания. Слепой ловец должен в игре не только поймать, но и назвать того, кого он поймал. Водящий задает вопросы, наводящие намеки, чтобы он смог опознать того, кого поймал. Хоть это и является элементом игры, но понимать это следует, как вопросы потустороннего о здешнем. В каком-то понимании поиски слепого водящего — это поиски человеком своей судьбы. Игра в жмурки — это игра человека со смертью, намек на то, что ее все же можно обмануть. Слепота — это возможность заглянуть в будущее, увидеть то, что скрыто. И инструментом для этого очень часто является…зеркало". Гермиона замолчала, и я понял, что она внимательно изучает мое лицо. Я же сидел с опущенной головой, не шевелясь и не комментируя услышанное. — Гарри, с тобой все в порядке? — она осторожно взяла меня за руку и сжала мои пальцы в своих. — Слепой ловец…— отчетливо в наступившей тишине повторил я ее слова, — Гермиона, мне никогда больше не летать… Даже не видя ее лица, я ощутил повисшее в комнате напряжение, боль, отразившуюся в ее глазах. — Гарри, не надо так… Мы найдем способ. Не может быть, чтобы это было навсегда. Я высвободил свою руку из ее пальцев и кивнул в ответ, отворачиваясь. — Знаешь, я хочу еще поговорить с Дамблдором. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу, и, если он поможет мне найти книги… Я протянул к ней руки, и она с нежностью обняла меня. — Гарри, все будет хорошо. Не сдавайся! Я снова кивнул и опустился щекой на подушку. Осознанная новость в моем сознании раздавила меня сильнее, чем постарались все дни мучений и безуспешного лечения. Я должен навсегда забыть лучшее, что было в моей жизни — ощущение полета. И с этим тоже придется привыкать жить. На следующее утро, едва я проснулся в своей палате, сел на кровати и понемногу привыкал к тому, что новый день начался в этой кромешной тьме, дверь с грохотом открылась и в комнату вбежала радостная Гермиона. — Гарри! Гарри! Я только что из библиотеки! Она с разбегу плюхнулась на край кровати, вынуждая меня подвинуться. Я ощутил, как моей коленки коснулось что-то твердое, похожее на край корешка книги и приготовился слушать. Я уже почти перестал оборачиваться на голос и старался все время смотреть прямо перед собой. Так было легче ориентироваться в пространстве. — Я нашла много чего о зеркале Еиналеж! И самое главное! — девушка резко распахнула пахнущие пылью страницы и ткнула пальцем в строку, как будто я мог читать вместе с ней. — Вот! Я нашла эту статью о зеркале, о его свойствах. И тут есть описание того, какой магией оно обладает, а также как ею управлять! По звуку голоса я понял, что она подняла ко мне взгляд, пытаясь уловить проявления заинтересованности на моем неподвижном лице, наполовину скрытом повязкой. — Это твое лечение, Гарри! Если сделать все, как здесь написано, магия вернется обратно в зеркало, и ты сможешь снова видеть! Я немного повернулся к ней и попытался изобразить на лице улыбку. Малейшая мимика давалась с трудом. — Слушай: "Зеркало Еиналеж — старинный артефакт, обладающий мощной древней магией. Стоящий перед ним будет видеть самое сокровенное и желанное, скрытое в его душе". Я сидел молча, раздумывая над сказанным. Это я знаю с первого курса. Кто бы вот сказал мне, какого черта я увидел в нем Снейпа? — А теперь слушай внимательно: "Не стоит пытаться как-либо негативно влиять на зеркало. Если вы в плохом настроении, раздражены или озлоблены, лучше не подходите к нему близко, а тем более не пытайтесь что-то увидеть в нем. Будьте осторожны! Магия зеркала не выносит угрозы и неуважения. Что бы ни пришлось вам увидеть, ни в коем случае не пытайтесь оскорбить зеркало, нанести ущерб поверхности стекла или раме. Зеркало умеет защищать себя, как любой магический предмет. Последствия могут быть плачевны!" Я тяжело вздохнул и отвернулся, чтобы даже лица не было видно. Хотя выражения моих глаз не мог видеть никто, горечь слов вызвала тянущую боль в груди, и я зажмурился, пытаясь не обращать внимания на боль от шрамов. — Почему Дамблдор тогда не сказал мне этого? Я мог знать это еще почти семь лет назад! — Я не думаю, что Дамблдору могло прийти в голову, что ты можешь послать проклятие в Зеркало, которое показывало на тот момент твоих родителей! — Да. В тот момент я готов был скорее обнять его, чем разбить! Гермиона заерзала на кровати, и я понял, что она нашла много чего интересного. — Это еще не все, Гарри! "Чтобы снять проклятие, наложенное зеркалом, нужно в деталях воссоздать картину, увиденную человеком перед тем, как отбитое заклинание было отброшено в него Зеркалом. В момент, когда увиденное в Зеркале будет воспроизведено с точностью, магия Зеркала вернется обратно и освободит от своего действия того, кому она причинила ущерб". Гермиона хлопнула страницами, закрывая книгу, и по мягкому хлопку я понял, что она заложила между страницами закладку. Тут же теплыми пальцами она взяла мою руку, явно всматриваясь мне в лицо. — Гарри, если ты оденешься так же, как ты был одет там, в зеркале, магия вернется обратно! Она продолжала возбужденно тараторить, но я не слушал ее. Осторожно забрал из ее руки свою и качнул головой, отгоняя навязчивые мысли. — Тогда это еще более невозможно, чем просто вылечить меня, Гермиона. Девушка удивленно замерла. Я слышал в тишине звук ее дыхания и тоже молчал. — Но ведь ты рассказывал в деталях, в чем ты был одет, когда увидел себя в Зеркале! Ты не помнишь свою одежду? Я осторожно пошарил руками по кровати и спустил ноги вниз с другой стороны, развернувшись к Гермионе спиной. Чувствовал ее внимательный взгляд в спину и не мог произнести ни слова. — Было еще что-то, Гарри? Ты о чем-то умолчал? — Да. — С тобой был кто-то еще? Или что-то? Либо ты был в таком месте, в которое не мог бы вернуться? — Этот план не сработает, Гермиона. Девушка молчала, ожидая, пока я заговорю сам. — Я был не один, ты права. Но со мной был человек, который в этой войне не выжил… Я уловил ее потрясенный вздох и движение воздуха от руки, метнувшейся к губам. — Значит, все напрасно? Я так надеялась на эту статью, Гарри… Когда прочла, словно камень с души свалился! Так хотела порадовать тебя, так летела к тебе с этой книгой! — Я понимаю, Гермиона, я понимаю. Спасибо тебе большое за заботу! Но план действительно невыполнимый. Кроме того, что человек, бывший там со мной, считается погибшим, был еще один момент. Я запнулся, подбирая слова. — Я смотрел на этого человека, понимаешь? Я видел его лицо, глаза. И этот человек относился ко мне дружелюбно, со всем вниманием и добротой, на которые был способен. Этого не было в нашей реальной жизни. И не будет никогда. Я решил, что она кивнула, когда слова прозвучали подтверждающе: — Я поняла. Вариант непригоден. Судя по звукам, мельчайшие отголоски которых я уже умел различать, она сложила руки на книге и сидела, глядя в сторону. — Может, нам все же стоит воссоздать одежду, которую ты видел на себе, Гарри?