Вышел месяц из тумана...

Ненавижу свои сны. С самого детства. Но иногда они бывают такими… — Поттер, ты хочешь, чтобы меня первокурсницы освистали, как Локонса на балу? — Северус, ну прекрати! Это только подчеркивает твою внешность! Ты так еще внушительнее! Он оглядывается и окидывает меня взглядом. — Что ты имеешь в виду? Тут же отворачивается и продолжает водить палочкой по волосам. — Что ты делаешь со своими волосами? — Убираю седину. — Зачем? Вот уж не думал, что твоя внешность имеет для тебя значение. Смеется. — Хочешь, чтобы меня назвали твоим отцом официантки в кафе? — Мне все равно, как тебя будут называть. Главное, как я тебя называю. — И как ты меня называешь? — Любимый… Он кривится. Терпеть не может сентиментальности. Хотя, скорее, делает вид. В его жизни так мало нежности, что он от нее теряется. — Только не укорачивай их, ради Мерлина! — Поттер, я своими волосами скоро буду мести полы в Хогвартсе! Я и так тебе слишком угождаю. — Ну, угоди в этом, — я подныриваю ему под руку и становлюсь рядом, — пожалуйста. — Зачем мужчине такие длинные волосы? Еще заставишь меня отпустить бороду, как Дамблдор? И будешь вешать в нее колокольчики? Теперь смеюсь я. — Зачем мужчине волосы? Не знаю, зачем мужчине, а у тебя это просто красиво… Он смотрит на меня с выражением «Гарри-ты-все-же-полный-идиот», улыбается и молчит. Я беру в руки его пряди, доходящие почти до задницы, беру расческу и пытаюсь расчесывать. Знаю, что он это любит. Он наклоняется и целует меня. Я отвечаю на поцелуй и… просыпаюсь. * * * Открываю глаза. Нет, ну не до задницы, может, но до пояса — точно. Встречаюсь с ним взглядом. — Я во сне тебя расчесывал… — Мне и во сне от тебя нет покоя! Я тянусь и целую улыбающиеся губы. А до задницы, пожалуй, еще красивее. Но он меня точно убьет!