Попадалово

- Идиоты, - произнёс я, когда Поппи оставила меня с Гарри. Эти (цензура, заменим «очень хорошие люди») всё-таки отправились «спасать камень от Злого Чёрного Профессора Снейпа». Канон очевиден. Камень спасён, Лорд улетел (на крыльях ночи) в Албанию, директор провёл с Гарри разговор о силе Любви. (Ну да, способ убить Лорда – залюбить до смерти) - Гарри, - обратился я к лежащему на койке Герою, - Ладно Рон, ему деньги нужны. Ладно Гермиона, сыщик недоделанный. Но ты то зачем туда полез? - Эм, - замялся Гарри, которому Эдвард в этот момент напоминал старшего брата. - Гарри, - мягко обратился я к нему, - Давай заключим пари: Если влезешь в какое-то дело не по своей воле, то будешь должен мне желание. Согласен? - Да, - с запалом ответил Гарри. «Грифиндор – диагноз», - мысленно повторил Миша слова своего отца. - Да будет так! – произнёс я, тем самым образовав между нами магический спор. - Выздоравливай, Герой, - ехидно сказал я и вышел из Больничного Крыла. Большой Зал был украшен в цвета нашего факультета. Даже приятно. Может повезёт и впервые за многие годы кубок получат Вороны? Эх, мечты. Зал заполнялся учениками, застучали вилки и ложки, послышались разговоры. Идиллия. Когда все доели, поднялся Директор. - Вот и подошёл к концу ещё один учебный год, и вы все неплохо потрудились, - произнёс он торжественную речь. – Итак на четвёртом месте Пуффендуй, у них триста пятьдесят два очка. Третье – Гриффиндор, у них четыреста двенадцать очков. Второе место – Слизерин – четыреста двадцать шесть очков. А на первом Когтевран – пятьсот семьдесят два очка. Все столы зааплодировали. - Молодцы, Когтевран. Отлично Когтевран, - все зааплодировали снова, - Однако, - аплодисменты затихли, - мы не учли последних событий. Дамблдор громко хмыкнул. - Рональд Уизли, за лучшую игру в шахматы в истории Хогвартса я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. Стол Львов зааплодировал. «Падла, - про себя обзывал директора Миша. – О других бы подумал». — Далее… мисс Гермиона Грейнджер, — произнес Дамблдор. — За умение использовать холодную логику перед лицом пламени я присуждаю факультету Гриффиндор пятьдесят очков. Стол Львов опять разразился аплодисментами. — И наконец, мистер Гарри Поттер, — объявил Дамблдор, и в зале воцарилась абсолютная тишина. — За железную выдержку и фантастическую храбрость я присуждаю факультету Гриффиндор шестьдесят очков. «Добивай уже, не тяни», - мысленно ныл Миша. — Храбрость бывает разной. — Дамблдор по-прежнему улыбался. — Надо быть достаточно отважным, чтобы противостоять врагу. Но не меньше отваги требуется для того, чтобы противостоять друзьям! И за это я присуждаю десять очков мистеру Невиллу Лонгботтому. Я ударил головой об стол. Как ни странно, никто ничего не сказал, а многие даже повторили. Я встал и вышел из-за стола. Зал затих. - Мистер Стоун? – удивился директор. – А вы куда? - Директор, прошу, хватит, - взмолился я. – Вы говорите каждый раз о «межфакультетской дружбе», - я даже изобразил кавычки, - но при этом для Вас Гриффиндор всегда прав. Я ничего не имею против, - обратился я ко Львам, - но продолжать сидеть после того, как вы унизили и опустили мой факультет я не могу, - после этих слов я развернулся и пошёл. - Мистер Стоун, - окликнул меня в дверях голос директора, - вы уверены в своих словах? - Да, - ответил я, останавливаясь и оборачиваясь, - я пришёл в Школу Чародейства и Волшебства Хогвартс, где все только и говорят о дружбе и единстве. Но при этом трое, как минимум, из персонала школы относятся предвзято к ученикам другого факультета. Это профессор Снейп, - указал я в сторону отца, который наслаждался спектаклем, - который снимает оценки со всех, кроме своих. Но как мы можем так говорить, если мы не в курсе того, что происходит за дверью гостиной Слизерина. Драко, скажи, что я не прав, - я повернулся к Слизеринскому столу. - Как не прискорбно, но ты прав, Эдвард, - признался Малфой. - Далее, мы имеем профессора Макгонагалл. Вы имеете Мастерство в Трансфигурации, являетесь замом директора и деканом Гриффиндора. Я не знаю, спите ли вы вообще при такой нагрузке, - сказал я, отметив, как с моими словами соглашается половина зала. – Но вы всегда даёте больше баллов именно ученикам своего факультета. Как пример, можем вспомнить первый урок. Вы наградили меня 10 баллами за трансфигурированную ПОЛНОСТЬЮ спичку. Гермиона, напомни нам, сколько дали тебе, за твою работу? – обратился я к столу Львов. - 20 баллов, - на автомате ответила Гермиона. - И наконец, вы – директор. Вы постоянно говорите об «Общем благе». Вы призываете нас к дружбе факультетов, но при этом закрываете глаза на фаворитизм и даже имеете любимчиков среди учеников. Я в библиотеке нашёл одну книгу под названием «Устав Хогвартса», - от этих слов Директор побледнел. – О, судя по вашему лицу, она вам знакома. Там был один интересный абзац: «Каждый, кто занимает место учителя, декана и ОСОБЕННО директора, должен относиться одинаково ко всем, вне зависимости от их факультета или чистоты крови. Если же это правило не выполняется, то тот, кто его нарушил, попадает под испытательный срок. Если с истечением этого срока его отношение не изменится, то он НАВСЕГДА отстраняется от своей должности.» Поправьте меня, если я не прав, но у нас двое преподавателей и директор нарушили это правило. У меня только два вопроса к вам, директор. Когда начнётся испытательный срок и останетесь ли вы после него. А к ученикам вопрос один, если вам всё это, - я обвёл руками в сторону преподавательского стола, - нормально, то можете не отвечать. Но я всё равно спрошу: поступая в Хогвартс говорили ли вам, какое отношение у преподавателей тут к ученикам? – с этими словами я покинул Большой Зал. До отправки Хогвартс-Экспресса все ходили с задумчивым видом. С поезда меня встретил мой новый отец. - Ну-с, мистер Я-Выступаю-Когда-Мне-Что-то-Не-Нравится, и зачем это было нужно? – строго и обречённо спросил отец, когда мы переместились домой. - Отец, то есть до этого дня, тебя это устраивало? – поинтересовался я. - Эх, и откуда ты такой умный на мою голову? – спросил в пространство отец. – Ладно, располагайся. Твоя комната внизу, моя сверху. Попытаешься войти ко мне в лабораторию во время эксперимента – зааважу, - огласил правила проживания отец. Через час мы пообедали и разместились на креслах в гостиной. - Ты обещал мне рассказ, - напомнил мне отец. Я посмотрел на него, становясь серьёзным. Затем посмотрел на дверь, вздохнул и сел лицом к камину. Глядя в языки пламени, я задал вопрос, который запустит самый важный разговор в моей жизни. - Что ты знаешь о других мирах? А пока в Тупике Прядильщика происходил диалог, за много километров от этого места девушка с белыми волосами открыла глаза. - Миша, во что ты меня втянул? – произнесла она обречённо. Она ещё не знала, что история только начинается. Но что будет в конце…