Меньше кекса

Алан не любил отвечать на вопросы о прошлом. Потому, когда Энди, со свойственным ему тактом поинтересовался, что он делал в период своего семилетнего молчания, Уайлдер не нашёлся сперва, что ответить. Потому что отвечать «валялся на диване, смотрел телевизор и пил пиво» было как-то… никак. У ребят продолжалась карьера, писались новые хиты, а он… не то чтобы исчез со сцены, а, скорей, затерялся в туманных улочках Лондона — в том числе и в плане творчества. Потом, конечно, вернулся на путь истинный. Алан объяснял это просто: если ты композитор и музыкант, то в какой-то момент просто больше не можешь не творить. Возвращаться после долгих лет бездействия в сферу, где каждый месяц появляется что-то новое, было тяжело. Техника шагнула за семь лет очень далеко, пришлось разбираться, начинать практически с азов, но Алан справился. И с гордостью считал, что смог вернуться в нужное русло — стал таким же, как и был. Как оказалось, не совсем. Энди Флетчер и Алан Уайлдер за плечами имели много лет совместных попоек, дружбы, ссор, одну крупную драку и головокружительные ночи. Откидываясь на плечо Флетчера, измождённый после очередного любовного марафона, Алан думал иногда, что так оно и должно было быть. Дэйв прочно увяз в зыбучих песках под названьем Мартин Ли Гор. Чем больше вокалист дёргался, бил себя пяткой в грудь, убеждая своего лучшего друга до хрипоты в том, что ему абсолютно наплевать, что там о нём «этот чёртов Маэстро» думает и думает ли вообще, чем больше он орал, что покинет группу и «ебись оно всё конём!», тем глубже увязал, пока не увяз по самые уши. Мартин же просто посмеивался, улыбаясь отрешённо чему-то своему, и устраивал Гаану сеансы «эмоционального террора», как называл это про себя сам Уайлдер. Как ни странно, но, кажется, оба были довольны. И, наверно, даже счастливы вдвоём. Алан бы так не смог. По счастью, ему не пришлось даже пытаться. Эндрю Джон Флетчер оказался не только хорошим любовником, но и замечательным надёжным человеком, в котором Уайлдер не сомневался. То ли дело было в возрасте Алана, то ли во флегматичном характере Энди, но вместе им было комфортно и уютно, без многочасовых выяснений отношений и воплей с битьём всего, что попадается под руку. Это не означало, что в их отношениях не было страсти — страсть была и ещё какая, Флетчер умел завести любовника, а Уайлдер был очень даже не дурак потрахаться — но страсть эта была не изматывающая и не выжигающая, как у их друзей. Когда после ухода из группы, сольных проектов, неудачного брака, развода, после всего-всего они всё-таки встретились в пабе, оба уже состоявшиеся люди и серьёзные музыканты, хватило всего лишь одного прикосновения, чтобы всколыхнуть поутихшие было чувства. Энди нечаянно задел его руку, когда потянулся за своим стаканом с пивом, Алан вздрогнул и замолчал, а Флетч, помедлив, опустил свою широкую ладонь на запястье бывшего любовника. Опустил осторожно, будто опасался причинить боль или, как уже потом сообразил сам Уайлдер, ожидая, что Алан его остановит и, может, оттолкнёт руку. Они посидели так с пару минут, помолчали, а потом Энди деликатно поинтересовался, есть ли у Уайлдера какие-нибудь планы на выходные. — Да в общем-то никаких, — пожал плечами Алан и мысленно отменил все свои планы не только на выходные, но и на неделю. Так, на всякий случай. Он не пожалел. Воссоединение произошло тихо и спокойно, без лишней шумихи, чему оба были очень рады. Как-то само собой стало разумеющимся, что они остаются друг у друга на ночь, чтобы потом приготовить аппетитный завтрак и сварить крепкий кофе. Алан готовить не любил, но Флетчер так искренне радовался какой-нибудь простой яичнице с грибами, что Уайлдер решил пересмотреть своё мнение на этот вопрос. Всё началось, как водится, с Дэйва. — Ал, я сам себе не верю! Вы опять сбежались?! Ну даёте, а?! — радостно захохотала телефонная трубка голосом Дэйва. Алан отнёс её подальше от уха, по привычке не поморщившись от громкости вокалиста. Гаан будто продолжал прерванный разговор после пятиминутного молчания, хотя они не контактировали уже с полгода, а не общались по телефону с год. — Здравствуй, Дэвид. У тебя ведь глубокая ночь, ты почему не спишь? — Сон для слабаков! Слушай, а чего ж ты мне не сказал, а? Если б не Маэстро, я бы так и не узнал ничего ещё с год, наверно… -«Возможно, это было бы наилучшим вариантом», — подумал Уайлдер и вот теперь невольно поморщился. Не предусмотрел, хоть и знал же, что Мартин и Флетч всё так же тесно общаются, лучшие друзья, как-никак. — Зачем ты позвонил? — Мы тут будем в Англии проездом, давайте встретимся, что ли, все вчетвером, зажжём, как в старые добрые! — Ты же не пьёшь. Трубка обиженно засопела. Помолчала. Потом Гаан вздохнул: — Я безалкогольным закинусь. Мартин за нас обоих выпьет… короче, я скину тебе, как мы приедем, и ты поведёшь нас в лучший из пабов. Замётано? — Хорошо, Дэвид. Рад буду повидаться. — Мы тоже, — радостно чирикнул Гаан и отключился. И только в этот момент Алан сообразил, что в разговоре незримо участвовал и третий, потому что «мы» не оставляло никакого сомнения. — Привет, Ал! Вот это ты кабан! Улыбка на лице Алана замерла, превратившись в нечто очень похожее на оскал, и Уайлдер, дежурно приобняв повисшего на нём Дэйва, похлопывающего друга по спине с такой силой, будто хотел выбить из него пыль, отлепил его от себя. Пожал руку Мартину — тот, кажется, удивился такой сдержанности и сам приобнял Алана, очень аккуратно и очень вежливо. — Привет, Дэвид, ты выглядишь гораздо лучше, чем в 95-м. Гаан широко распахнул глаза, его нижняя губа обидчиво дёрнулась, совсем по-детски, и Алан почувствовал себя последней скотиной. — … избавился от этой ужасной козлиной бородки, — добавил Уайлдер, спасая положение. Дэйв заулыбался, кивнул и плюхнулся за столик. — Зато у меня клёвые усики! — Знаешь, как у нас говорили, в Базилдоне? — обнявшись с Мартином и Гааном, Флетч сел рядом с Аланом и ухмыльнулся. — Усики — пропуск в трусики. — Это только ты так говорил, Энди, — хмыкнул Гор и заказал себе пива. — Не знаю, не знаю, в моей школе говорили что-то типа «борода — значит, да», — Дэйв отдал своё предпочтение диетической коле. — А у тебя что говорили, Ал? В интеллигентном Лондоне? — Мы просто цитировали Шекспира, — невозмутимо отозвался Уайлдер под общий смех. Посидели, на удивление, хорошо. В основном это была заслуга Энди и Гаана. Флетчер тесно общался с Мартином, Дэйв переписывался с Аланом, так что поговорить было о чём. Но какое-то неприятное послевкусие от вечера всё-таки осталось. Они вернулись домой к Уайлдеру, Энди отправился сообразить пару-тройку сэндвичей с сыром, потому что не наелся толком в пабе — слишком много болтал, а когда, жуя на ходу, отправился искать любовника, то нашёл его перед ростовым зеркалом в спальне. Алан стоял в одних брюках и критически себя рассматривал. — Ты чего? — удивлённо поинтересовался Энди. Тот вздрогнул, будто его поймали за чем-то неприличным, и поспешно набросил на себя рубашку. — Да ничего, всё нормально. — Я же вижу, что что-то не так, — нахмурился Флетчер. Обычно подобных проблем у них с Аланом не возникало. Уайлдер любил комфорт, а будучи при этом ещё и очень острым на язык, никогда не стеснялся сказать, если его что-то не устраивает. Теперь он старательно делал вид, что всё в порядке. Флетч вопросительно поднял брови, отчего его очки скользнули вниз с переносицы. — Я толстый, Энди? — поколебавшись, наконец, спросил Алан. Флетчер от неожиданности только моргнул, проглотил сэндвич, который жевал, и почесал в затылке освободившейся рукой. — Да нет, с чего ты взял… — Я толстый, — уже уверенно произнёс Алан, и вдруг его лицо приняло такое несчастное выражение, что Энди тут же горячо возразил: — Да нет, ты совсем не толстый! — Не ври мне! -«Твою мать», — подумал Флетчер. Подойдя к Алану, он попытался обнять его, но Уайлдер неожиданно с силой высвободился. — Не надо, — он быстро застегнул пуговицы рубашки, не обращая внимания даже на то, что сделал это неправильно и теперь рубашка сидит на нём криво, и широкими шагами направился вон из комнаты. Флетчер пошёл следом. — Что ты ищешь? — поинтересовался он, привалившись плечом к дверному косяку. — Кое-что, — был крайне лаконичен ответ закопавшегося в многочисленные коробки в кладовке Алана. Наконец, он нашёл, что искал. «Депеш Мод, одежда, 1995» — было подписано аккуратным почерком Уайлдера. Алан решительно раскрыл коробку и Энди испытал сильный прилив ностальгии, когда на свет появилась кожаная куртка с заклёпками. В памяти всплыла такая яркая картина — они все вместе покидают сцену после особо удачного концерта, Дэйв, совершенно вымотанный, только улыбается и молчит, зато Мартин заразительно смеётся… от Алана пахнет тёплой кожей, его туалетной водой и немного потом, ладонь Энди ныряет под куртку, скользит по горячей и влажной спине, опускается ниже… Взгляд Флетчера стал рассеянным и мечтательным, он вспоминал прошлое. Алан был более прагматичен. Проигнорировав куртку, он вытянул из коробки первые попавшиеся брюки, осмотрел их очень критическим взглядом и принялся переодеваться. — Ал… зачем? — вынырнул из своих мыслей Энди. — Хочу кое-что проверить, — пыхтя, отозвался Уайлдер. Брюки не поддавались и налезать не желали. — Ал, это глупо. Я тоже не могу влезть в старую одежду, но, блин, и лет нам сколько! Уайлдер, который яростно пытался натянуть на себя сопротивляющийся предмет одежды, наступил на брючину, споткнулся и свалился на пол. Энди испуганно подался вперёд, но мужчина только коротко махнул рукой, мол, всё в порядке, и вдруг саданул кулаком в пол. — Твою мать! Выглядел он довольно нелепо — в наполовину натянутых брюках, сидящим на полу, в криво застёгнутой рубашке и с ужасно несчастным выражением лица. — Понятно, почему Дэвид это сказал. — А что сказал Дэйв? — Флетч присел рядом, ласково приобнимая мужчину за плечи, и пообещал себе набить Гаану морду. — Он сказал, что я кабан! Энди вдруг с ужасом понял, что сейчас разоржётся. Старательно сдерживаемый хохот душил его, забивал горло и, что ещё хуже, дрожью отзывался по телу. — Да это… просто… Дэйв… — кое-как выдавил Флетчер. — Верно. Просто Дэйв, — Алан стянул с себя так и не поддавшиеся брюки и поспешил одеться в свою прежнюю одежду. — И, как бы там ни было, уж он-то — в великолепной форме! — Ага, ну да, — пытаясь пережить уже отходящий приступ смеха, поддакнул Энди. — Значит, ты тоже так считаешь. В этот момент Флетчеру показалось, что он допустил где-то ошибку, но вот где… смешно быть перестало. Он выпрямился и протянул руку Алану, помогая подняться. Уайлдер молча начал собирать вещи обратно в коробку и упаковывать их. Атмосфера вдруг стала давящей. — Ну, да… Дэйв ведь фронтмен, — после некоторой паузы осторожно начал Флетчер. — К тому же, он всё время по сцене бегает, как в зад укушенный… да и для здоровья ему надо… — Несомненно. — После всего… ну, после всех его несчастий, я имею в виду, он очень сильно изменил стиль жизни. Рацион там, питание… сам видел, только на диетической коле… — Разумеется. Энди коротко выдохнул, уговаривая себя не злиться, и крепко обнял любовника, прижимая его к себе с такой силой, чтобы тот уж точно не вырывался. — Алан. Я люблю тебя. Я считаю тебя охрененно привлекательным, — серьёзно произнёс он на ухо Уайлдера. Тот казался очень напряжённым в его объятиях. — Да, ты поправился, но, чёрт, мы все поправились… — Кроме Дэйва. — Ну и что? Что за икона красоты, блин, Дэйв! Он сам знаешь почему тощий. Вспомни его в девяностом пятом, это же долбанный живой труп был. Но худой. И что, так лучше, по-твоему? — Не лучше, — тихо согласился Алан. — Ну так и перестань загоняться по пустякам. — Тебе он не сказал, что ты кабан. — Мне он сказал, что я похож на Стивена Кинга, короля ужасов. Это Дэйв. У него мозги не всегда за языком поспевают… к тому же, когда он в компании друзей. — Лучше быть Кингом, чем кабаном, — упрямо произнёс Уайлдер, но отстранившийся Энди увидел тень улыбки в уголке его губ. И поспешил её сцеловать, скользнув ладонями по спине любовника вниз. Алан явно колебался, потому Энди решил не давать ему времени размышлять. Следующий поцелуй вышел уже гораздо более требовательным, сумел разомкнуть сжатые губы Уайлдера — и Флетч скользнул языком в его рот, лаская медленно, так, как Алану нравилось. — Переместимся в спальню? — хрипловато предложил Энди, когда, наконец, отстранился. Алан только кивнул. Уайлдер любил секс. У него не было того отрешённо-эстетического подхода к действу, как у Мартина, ему нравилось получать удовольствие и доставлять его. — Выключи свет, — шепнул Алан, когда начал расстёгивать свою рубашку. Флетчер подчинился, не особо, правда, поняв, зачем это нужно, но уже в следующее мгновение из головы у него вылетела и просьба, и вообще, всё, что находилось вне постели. В поцелуях Алана чудесным было совершенно всё, но Энди отдельно выделял именно то, насколько гармонично один перетекает в другой. Не было никаких подростковых «отстраниться, чтобы глотнуть воздуха» — они пили друг друга, долго играя языками, и Флетч отстраненно подумал, что с Аланом проблемы с эрекцией — это что-то из разряда фантастики. Уже вроде и не по двадцать лет, а стоит так крепко, что одним разом можно не ограничиваться. Он перевернулся на спину, привлекая к себе любовника — и свободной рукой потянулся за смазкой, которую они бессовестно так и оставили на тумбочке, даже не сунув в ящик, но Алан, обхватив его лицо ладонями, коротко поцеловал в губы. — Нет, не так. — В смысле? — выдохнул Энди недоумённо, когда Уайлдер не стал садиться верхом, как любил это делать обычно. — В смысле, я хочу сзади. Встань, — Алан ткнул его в бок, заставляя уступить место, и встал на четвереньки. Энди задохнулся от восторга и дрожащими руками принялся распределять смазку по члену. Ему очень нравилось так, почти по-животному, когда можно было кусать Уайлдера в загривок, отстраняться и наблюдать, как входит член, и отвешивать сочные шлепки не менее сочному заду Алана. Правда, с наблюдением сейчас могли возникнуть проблемы — свет, по просьбе Уайлдера, не горел, и в спальне царил приятный полумрак, только из окна рассеянное пятно от фонаря неподалёку падало наискось на ковёр. Впрочем, это всё мелочи. Энди вошёл — слишком поспешно, слишком торопливо, будто они совсем юные, и Уайлдер коротко и рвано вздохнул, ткнувшись лбом в подушку, и начал ласкать себя. Кровать мерно поскрипывала, этот тихий звук напоминал о прошлом, немного голодном, немного пьяном, на жёстких диванах и дышащих на ладан раскладушках, одну из которых они с Энди как-то попросту сломали, и… Рука Алана задвигалась быстрей, он задышал тяжело, хватая губами воздух, а Флетч двигался быстро, периодически отвешивая ягодицам любовника одобрительные шлепки. Уж очень хороши. Стоны смолкли — на них уже не хватало воздуха, и когда Алан с тихим хрипом обессилено опустился на постель, Энди, вытащив член, начал быстро надрачивать, чтобы в итоге кончить на ягодицы любовника. На это не ушло много времени — и, подстёгивая себя, пальцами левой руки Флетч скользнул к анусу Уайлдера, ввёл их совсем немного, с гордостью и восторгом отмечая, как сильно тот растянут. Потом он ткнулся благодарным поцелуем в шею Уайлдера, обнимая его со спины, и прикрыл глаза. Спать после секса хотелось нещадно. Алан лежал, слушал, как собственное дыхание успокаивается, и думал, думал, думал… — Я, блядь, тебя ненавижу, Дэйв! — Привет, Флетч, — машинально ответил Гаан и замолчал. На том конце провода — хотя, конечно, это только выражение, все пользовались теперь мобильными телефонами — агрессивно сопел Энди. Дэйв прикинул, чем мог вызвать такой взрыв эмоций у довольно флегматичного друга, не нашёл, в чём он виноват, и решил уточнить. — А что я сделал? — Ты, мать твою, внушил Алану, что он — толстый! — Ну он действительно обрюзг… Тут Эндрю разразился таким потоком ругательств, что Гаан ошеломлённо замолчал. Жизнь Эндрю Джона Флетчера превратилась в какой-то кошмар с того самого дня, когда Алан внушил себе, что он толстый. Нет, Энди давно уже вышел из того возраста, когда предмет обожания видишь исключительно через розовые очки, потому готов был признать, что у Алана есть недостатки. Например, Уайлдер был упрямым, он терпеть не мог подстраиваться под других людей — особенно, если дело касалось творчества, он ехидничал и порой довольно обидно критиковал, но никогда Энди не относил к недостаткам Алана его полноту. Он до хрипа убеждал Уайлдера, что тот не толстый, что тот даже не пухлый, что у него — абсолютно нормальное телосложение для мужчины его возраста, который любит пиво и нормально поесть. Алан молчал, скрестив руки на груди и глядя в сторону, и этим молчанием не соглашался с позицией Энди. — Да пойми ты, никто не сможет вернуться в ту форму, в которой был в двадцать пять! Это не-ре-аль-но! — А Дэйв смог. Ты считаешь, что я хуже Дэйва? Это самое «а Дэйв смог» сводило с ума. Алан делал совершенно не те выводы — к слову, Флетч был уверен, что мозги Уайлдера сместили свой центр тяжести в сторону неправильных выводов исключительно из-за изменения рациона — и уходил в глухую, молчаливую оборону. То, что любовник решил отказаться от пива, поразило Флетчера до глубины души. Он знал, что Алан его обожает, и понимал, насколько тяжело бросить многолетнюю привычку. Следовал ли Уайлдер какой-то строгой диете или нет, Энди так допытаться и не смог, но Алан перешёл в основном на нежирную пищу, приготовленную на пару — Флетчер видел, с каким отвращением он это ест и поражался силе воли — и овощи. Предав любимые глазированные пончики, он даже кофе теперь пил без сахара, нудно интересуясь у официантов — обезжиренное ли молоко здесь или нет. Хуже всего стало то, что Алан попытался бросить курить. Нет, по логике — это было наоборот хорошо, потому что курение, всё-таки, привычка вредная. Но заядлый курильщик с огромным стажем просто так отказаться от никотина не может. Потому вечно голодный, злой Уайлдер, четыре раза в неделю посещающий спорт-зал, откуда возвращался абсолютно вымотанным и ненавидящим весь мир, Алан, пытающийся бросить курить, перешёл в категорию социально-опасных людей. — И если бы только это! — рявкнул в трубку Флетч. Вместе с идеей о том, что «я — толстый», у Алана появилась привычка прикрывать свою наготу. Он требовал выключать свет, занимаясь сексом, да и сами занятия сексом происходили теперь нечасто. — Тебе не тяжело? — как-то спросил прямо в процессе Уайлдер. — Чего? — не сразу сообразил Энди, выныривая из удовольствия. Сидящий на нём верхом любовник явно нервничал. — В смысле, тебе не тяжело меня держать так? Я же тол… — Блядь, твою мать! — взвыл Флетчер. Какой уж тут настрой. — И это всё — твоя вина, ты, смазливый сукин сын! — завершил свой монолог Флетчер рёвом раненного медведя и замолчал. Дэйв какое-то время тоже молчал, а потом тяжело вздохнул. — Ладно. Я понял. — Привет, Дэвид. Я удивлён, что ты снова в Лондоне, — поднявшись со своего места, Алан легко приобнял Гаана. — Хрена ты худанул, Уайлдер… — совершенно искренне произнёс мужчина. — Ты это… болеешь, что ли? — Почему болею? Просто решил сбросить лишний вес, — пожал плечами Уайлдер и вернулся за стол. — Чтобы не быть… как ты там тогда сказал… кабаном. — Я так сказал? — удивился Гаан, опустился напротив и заказал себе колы. Они какое-то время говорили о семьях, о музыке, Дэйв покипятился на тему политической ситуации в США, а потом разговор как-то плавно перекинулся на здоровое питание. — … зато ты — в прекрасной форме, Дэйв. — Ага, — Гаан хмыкнул и произнёс. — У меня просто есть секретное средство. Оно работает идеально, хоть и общеизвестно. — Да ну. — Да. Мало кто понимает, что это серьёзно. Сказать, что это? — Давай. Дэйв огляделся по сторонам, потом склонился к подавшемуся ближе Алану, и доверительным тоном произнёс: — Меньше кекса — больше секса. — Ты шутишь. — Хрена с два, — серьёзно произнёс мужчина. — При оргазме мышцы получают такую нагрузку — просто держись. И калорий до хрена сжигается. Я много трахаюсь, Ал. Потому такой худой. — Да, но… — Вам повторить диетическую колу? — спросила подошедшая официантка. — Нет. Давайте мне обычную. И большой кусок шоколадного пирога, — попросил Дэйв и удовлетворённо откинулся на спинку сиденья. Алан молчал, явно задумавшись о чём-то своём. Они даже прогулялись вместе и Уайлдер поймал Дэйву такси. — Ал, и ещё кое-что. Мужчина выглянул из окна машины и поманил к себе. Алан склонился к нему, чтобы лучше слышать, и Дэйв очень серьёзно произнёс: — Заканчивай с этой хернёй, понял? Во-первых, ты уже пришёл в форму и прекрасно выглядишь. А во-вторых, Энди — не дворняга. — Это ещё при чём? — При том, что кости он не любит, — хмыкнул Гаан и закрыл окно. — Сжигать калории так мне нравится гораздо больше, — отдышавшись, произнёс Алан. Флетчер, довольно мурлыча, сжал любовника в объятиях и погрузился в сладкую полудрёму, из которой его вырвали минут через пятнадцать самым приятным образом. Пальцы Уайлдера ласкали нежно и очень настойчиво, и член Энди с готовностью откликнулся на эту ласку. — Что, ещё раз? — с радостным удивлением спросил Флетч, открывая глаза. Лицо Алана напротив было задумчивым, а по губам скользила нерешительная улыбка. — Я хочу пончиков и капучино… поэтому. — «Спасибо тебе, Дэйв», — подумал Энди и поцеловал Алана.