Надежда Пигмалиона

Еще безмолвствую и крепну я в тиши. Созданий будущих заоблачные грани еще скрываются во мгле моей души, как выси горные в предутреннем тумане. Приветствую тебя, мой неизбежный день. Все шире, шире даль, светлей, разнообразней, и на звенящую на первую ступень всхожу, исполненный блаженства и боязни.

Прошло несколько недель с тех пор, как змей — он же самопровозглашенный Лорд Волдеморт — нашел путь к моему дому. Он так и не ушел больше в лес, а поселился в моей комнате. Он любил расположиться в старом кресле в углу и вещать свои непреложные истины. За это время он во всех подробностях поведал мне об истории и устройстве магического мира, о его обитателях, законах, порядках. Сначала я слушала, не перебивая, а потом начала задавать вопросы, на которые он охотно отвечал. Он почти всегда был рядом и скрашивал мое одиночество, по утрам мы аккуратно покидали дом, я через дверь, а он через окно, и пока я отгоняла овец и поливала огород, он устраивался в тени оливкового дерева и дремал. Он с презрением отзывался о том, что я делаю, и говорил, что уборка — это занятие для домовых эльфов, а волшебница должна учиться магии, а не растрачивать свое время попусту. Домовых эльфов он описал, как незаметную магическую прислугу, которая спит и видит, как услужить волшебникам. Это показалась мне особенно забавным. Он также продолжал агитировать меня бросить дом и отправиться в Англию. — Но я не смогу пересечь границу, я понятия не имею, как добраться отсюда до Британии в одиночку. Мой дом здесь, а в стране сейчас беспорядки, назревает гражданская война, меня убьют, — в сотый раз повторяла я ему свои доводы. — Ты поедешь не в одиночку, а со мной, в Британии ты заживешь совсем другой, лучшей жизнью, тебе нечего бояться, когда я рядом, — твердил змей. Надо признать, упрямства ему было не занимать. — К тому же у меня нет денег, — выложила я последний убийственный аргумент. — Деньги можно заработать… или украсть, — тихо сказал змей. — Ну уж нет, я не собираюсь ничего красть. Оглянись, вокруг одни бедняки, у них нет ничего, кроме скота и урожая. — У мерзкого магла могут быть деньги, — не унимался змей. «Мерзким маглом» он называл Арменда, я, конечно, не возражала. Змей видел, как несколько раз я получала приличные взбучки от поддатого Арменда, он кричал, что отправит меня в приют или убьет. На самом деле, когда встал вопрос об опекунстве, он согласился, но не из жалости, конечно, а из-за дома, какой-никакой, но все-таки угол. Денег он мне давал, только если посылал в магазин за закуской или добавкой, но всегда в обрез. Питалась я чем придется, благо, летом с голоду помереть сложно. Деньги у Арменда были, в этом змей был прав, уж не знаю откуда, но были. Он по-прежнему пропадал куда-то изредка, мог не появляться пару дней, а потом возвращался и продолжал пить, бездельничать и задирать меня. Иногда он приходил не один, с ним приезжали по три-четыре мужика такой же мерзкой наружности и жили у нас по нескольку дней. В такое время он запрещал мне появляться на кухне и грозил, что если я буду шататься под окнами или дверью, он меня поколотит. Я догадывалась, конечно, чем промышляет Арменд, но лезть в эти дела не собиралась. Так бы все и тянулось, но лавина уже начала свой путь. И теперь я понимаю, что не могла ничего сделать тогда. Маленькая девочка не может остановить горный оползень. Одним утром, когда я отгоняла своих баранов, меня окликнули. Это был мой сосед-пасечник, его звали Бесмир, он был пожилым уже человеком, но в деревне все знали его, как чудака, авантюриста и проныру. Я подбежала к нему, предвкушая еще одну поездку. — Ну как ты, Арта? Совсем тебя этот бандит заел, вон какая худющая, кожа да кости. Ты только скажи, найдем на него управу, — смеясь, сказал он. Бесмир был жилистым и смуглым, со впалыми щеками и удивительно живыми темными глазами, он всегда улыбался, поэтому непонятно было, когда он шутит, а когда говорит всерьез, смотрел он пристально и лукаво. — Ничего, дядя, живем потихоньку, вы на пасеку собираетесь? — не выдержала я. Он хитро взглянул на меня и с неизменной улыбкой сказал: — Пойдем, пойдем в дом, угощу тебя, расскажешь про жизнь молодую. Я, радостная, побежала рядом с ним. Мы зашли на кухню, он накормил меня супом с оладьями, и под его цепким смеющимся взглядом я съела все до крошечки. — Ну-с, красавица, расскажу тебе о своих делах. На прошлой неделе продал я пасеку, а теперь вот и дом продаю, — улыбаясь, сказал он. Эта новость меня расстроила, я могла выдавить из себя только: — Почему, дядя Бесмир? Зачем? Он, видя мой шок, рассмеялся и сказал:  — Нечего больше мне делать в Албании, все я тут уже посмотрел, а по миру так и не поездил. Кончилась, Арта, спокойная жизнь, власть меняется, теперь другие порядки будут, другая страна. Ты слышала, что многие албанцы сейчас бегут из страны, переплывают на лодках Адриатическое море, чтобы попросить убежища в другой стране? Про это я, конечно, не слышала. — Но зачем? Куда они бегут? Неужели там лучше? — изумлению моему не было предела. Бесмир засмеялся. — Бегут ради новой жизни, бегут от нищеты и бандитов. Я тоже решил попытать счастье, тряхнуть стариной, вот уж лодку себе присмотрел, — с гордостью сказал Бесмир. Он что-то говорил еще, но я уже не слушала, я думала о себе и о Лорде. Я могу остаться здесь и провести всю жизнь среди этих гор, на родной земле, и никакой Лорд не заставит меня расстаться с ними, а могу броситься в омут с головой, вот как Бесмир, и отправиться искать себе другого счастья. — А… можно… и мне с вами? — запинаясь, спросила я и сама испугалась того, что сказала. — Чтооо? Ух, егоза, тебе только скажи куда отправиться, тут же побежишь, прям как я, — смеясь, сказал Бесмир. Лорд бы с ним не согласился, ну а я промолчала, глядя в его смеющиеся темные глаза. — Ну, если не боишься, то пойдем-пойдем, только ты подумай, всерьез реши, мы уж сюда не вернемся больше. А если надумаешь — приходи, я уеду дней через пять, как все улажу тут. Я поблагодарила Бесмира за угощение и побрела домой. Мысли роились в моей голове, сталкиваясь и жужжа, как растревоженный пчелиный рой, я почему-то сильно разволновалась. Ведь предложения Лорда я не воспринимала всерьез, а тут вдруг ляпнула такое. С Бесмиром-то совсем другое дело, конечно, с ним не пропадешь, но все же, уехать, взаправду, уехать отсюда насовсем, бросить все и уплыть в другую страну. Эта мысль вдруг показалась мне ужасно волнительной и заманчивой, сердце пустилось вскачь. Когда я вошла в свою комнату, Лорд уже лежал на кресле, свив пестрые кольца и положив голову сверху, он какое-то время молча наблюдал за мной. А я не могла успокоиться, ходила из угла в угол, пытаясь представить себе, как это будет: плавание по морю на лодке, другая страна, а я ведь и в городе-то была всего несколько раз. В голове у меня звучали его слова: «…мы уж сюда не вернемся больше». — Не мельтешшши, сссядь и расссказывай, что случилосссь, — видимо, у Лорда все-таки лопнуло терпение. Я глубоко вздохнула, решая, стоит ли говорить ему об этом, он ведь мне всю плешь проест. — Мой сосед Бесмир продает дом и уплывает на лодке в Италию, вместе с другими беженцами, — выпалила я. Змей поднял голову, явно заинтересовавшись моими словами. — Вот видишь, — зашипел он, — даже маглы не боятся и уезжают отсюда… — Я сказала ему, что тоже хочу уехать, — перебила я Лорда. Вот теперь он разволновался, кольца начали распускаться, он стал переползать с кресла ко мне на диван, растягиваясь во всю длину моей комнаты. — Это замечательно, — в его голосе засквозило возбуждение, — мы должны все обдумать. Когда магл собрался уезжать? — Он сказал, что пробудет здесь еще дней пять, пока уладит все с домом. В это время входная дверь громыхнула, послышались мужские голоса: это Арменд вернулся со своей шайкой. Змей задумчиво посмотрел на дверь.