Выйди из меня

Василиса торопливо шла по коридору. Солнце уже зашло и только серебристая луна печально заглядывала в окна и хоть как-то освещала путь. Задерживаться с друзьями было плохой идеей, и девочка это прекрасно понимала, но ничего поделать уже не могла. Мрак притаившийся в каждом угле, в каждое щели между камнями неумолимо давил на неё. В темных пугающих пятнах, напоминающий самые настоящие черные дыры ей мерещились чьи-то злобные глаза. Девочка была готова поклясться, что ощущает колкий взгляд на своем затылке. Мурашки стремительно пробежали по почему-то вмиг замерзшему телу. Рыжая обняла себя руками в попытке хоть как-то успокоить разбушевавшееся воображение. И в этот же момент где-то за спиной Василиса услышала шаги. Из-за страха она стала прислушиваться более тщательно и видимо поэтому уловила их только сейчас. Они были осторожными. Почти крадущимися, но все же различимыми. Девочка замерла стараясь даже не дышать и шаги повторились. Они словно стали громче. Вместе с этими шагами Василису словно что-то ударило по голове кувалдой, и она сорвалась. Ноги сами понесли её прочь. Не оставалось никаких сомнений что там позади кто-то опасный. Кто-то от кого почти стынет кровь и начинает судорожно сжиматься сердце. Из-за шума в голове девочка не услышала как шаги ускорились так же. Как они преобразились в размашистые почти прыжки. Зато она почувствовала как её схватили за плечо и больно приложили к стене. Лопатки и затылок встретились с камнем и рыжая даже зажмурилась от столь резких ощущений. А чьи-то пальцы продолжали впиваться в девичье хрупкое плечо не оставляя возможности вырваться. Василиса почувствовала слишком, пожалуй, явственно чьё-то тяжелое дыхание. Видимо бег аукнулся преследователю. И стало еще страшнее. Так что даже захотелось заглянуть ужасу в глаза. Васильковые очи тут же распахнулись и сердце ухнуло в пятки уже окончательно. Воздух рывком выбился из легких оставляя после себя колотое стекло. Даже отдышка прекратилась. — Куда бежим, фейра? Этот голос было слишком сложно не узнать. Он обладал более чем явными нотками, отличающими его от остальных. Взять к примеру призрение и почти постоянную ярость. Девочка не понимала почему вызывает у парня такие чувства, да и не хотела понимать в общем-то. Для неё это было не столь важно. До этого момента. — Ну что ты сделаешь? Позовёшь дружков? Так они наверняка уже спят в своих кроватках и видят десятый сон. Им не до тебя, малышка Огнева. — Отпусти, — девушка нетерпеливо дернула плечом, не желая показывать свой страх. А он рассмеялся. Прямо ей в лицо. Не переставая сверлить взглядом. Василису теперь пробрала настоящая дрожь и даже испуганный ох вырвался из глотки. Не отпустит. — Что тебе от меня нужно? — дрожащим голосом спросила рыжая. — Что мне нужно? — казалось глаза Ляхтича и впрямь удивленно распахнулись, словно он и не думал над этим вопросом, но потом в миг опомнился, — Всего лишь чтобы ты сдохла и прекратила мешаться под ногами, — почти прорычал он. Девочка сглотнула сильнее втискиваясь в стену. К сожалению, та была жесткой и тело рыжей в свои объятия не принимала. Отодвинуться больше Огнева не могла. — Маленькая надоедливая фейра, когда же ты свалишь в небытие? Парень наклонялся все и ближе и теперь их носы почти соприкасались. Он был похож на удава перед маленьким кроликом. Такой же опасный и завораживающий. Неожиданно взгляд седовласого скользнул по губам рыжей фейры. Видимо что-то в этом зрелище ему даже понравилось, потому что он улыбнулся. Ядовито и выворачивающее, но улыбнулся. — Должна же ты хоть на что-то сгодиться, верно? — вдруг задал вопрос он. Василиса снова дернулась, но Марк припечатал её и второй рукой, нависая глыбой, закрывая своим телом весь обзор. Аромат мужского парфюма вмиг ударил девочке в нос, и она к собственному удивлению сделала еще один вдох лишь бы наполнить ароматом легкие. Его волосы чуть щекотали её лоб, но даже это было почти незаметным. Василиса словно зачарованная смотрела в глаза парня и чувствовала как ужас смешивается с чем-то очень неправильным. С тем чего не должно быть в ней в принципе. Это было запрятано так глубоко от всех, что в существование этого было поверить крайне тяжело. Видя, что рыжая уже почти не способна сопротивляться Марк переместил руку с плеча прямиком на шею. Она оказалась на удивлении очень тонкой и хрупкой. Сожми чуть сильнее и сломаешь. Девочка в испуге схватилась за его запястье ногтями царапая, желая во чтобы то не стало оторвать руку от себя. И он сжал пальцы. Шейка не сломалась нет, но послышался хрип. Парень улыбнулся и ослабил хватку. Понимая всю обреченность ситуации, рыжая опустила руку, позволяя большому пальцу Марка вырисовывать на бледной коже шеи неясные окружности. Про стрелы на запястьях оба, как по взмаху волшебной палочки, забыли. Это было сейчас абсолютно не нужно. Только тела, наполненные не ясными чувствами до краёв. Пошевелись чуть не так и это начнет выливаться за борта неся за собой неминуемые разрушения. Ляхтич не мог больше ждать и в удивлении даже для себя накинулся на распахнутые розовые губы. Это не было похоже на обычный поцелуй. В нем не было ни трепетности, ни нежности. Только жесткий рот, врывающийся в открытые в испуге губы. Терзая. Кусая почти до крови. Иногда прихватывая зубами нижнюю губу. И тут он слышал это. Этот чертов неправильный, уничтожающий стон прямо ему в рот. От неожиданности парень даже отпрянул. Васильковые глаза напротив были распахнуты и полны кричащего ужаса. Но что это там за зрачками? Что клубиться в самой глубине на самом деле черной и порочной души? Недобро ухмыльнувшись, Ляхтич резко приподнял подбородок девочки и впился губами в белую кожу шеи. Прихватывая зубами и вырисовывая узоры. Василиса забилась в его руках, до жути напоминая пойманную в клетку птичку. Замерла словно прислушиваясь к самой себе. Смирение исходило от неё внушительными волнами. Оно было почти осязаемым. И снова этот стон. Разбивающий темноту и заставляющий внутри все сжиматься. Марк толкнулся к девушке бедрами, давая почувствовать выступающий бугор на брюках. Рыжая испуганно вскрикнула, но он успел зажать ей рот ладонью. Она с неосторожности даже цапнула его хоть и не сильно. Парень предупреждающе рыкнул ей прямо в лицо. Толкнулся еще раз. И отстранился. Вот так просто разжал руки и отошел шага на два назад. — Лучше бы тебе выйти из игры, фейра. Смерть всегда ходит где-то рядом. Липкий темный ужас вдруг сжал Василисе горло. Она тут в коридоре наедине с ним и её уже не держат, а она почему-то словно приросла к полу. Что он сейчас озвучил? Откровенную угрозу? И этот его взгляд, режущий прямо по живому. Но что это было за ненормальное удовольствие расплескавшиеся по телу? Почувствовав немыслимый толчок прямиком в спину, где-то между лопаток, придававший ей ускорение Огнева сорвалась с места. Следом за ней никто не бежал. А на глазах проступили слезы проливаясь прямиком на пунцовые щеки. Марк продолжал задумчиво смотреть ей в спину, ощущая болезненную тяжесть в паху.

***

Забежав в собственную комнату, Василиса тут же ринулась в ванную. Схватив мочалку и как следует её намылив, она принялась остервенело тереть припухшие, такие чертовски зацелованные губы. До боли, до удручающий покраснений. Но его вкус все равно оставался там на языке и кажется даже еще глубже. Она натёрла шею так что следы от засосов стали одного цвета со всей кожей. Слезы продолжали катится по щекам, не переставая. А во рту все еще был его вкус. Он напоминал ужасно крепкий кофе и кажется там были нотки алкоголя. Она поняла бы если бы он был чертовски пьян. И воспоминания нахлынули диким штормом, унося за собой в пучину страха и отчаяния. Она все еще ощущала его язык в собственном рту. Чувствовала, как он толкается, борется с её и вылизывает небо, продолжая сжимать пальцы на шее. Её дыхание снова сбилось, а где-то внизу живота разлилось незнакомое горячее чувство. И ненависть к себе утянула её на дно глубочайшего колодца. Желая избавить свой рот от него, девочка прополоскала рот водой, потом помыла язык с мылом, но это не помогало. Она продолжала ощущать его в себе. Он уже был не только на языке, нет. Он был в легких, в желудке, в крови. Везде. И так глубоко что не вытащишь. Ну, пожалуйста, выйди из меня. Истерика накрыла с головой и тошнота подползла прямиком к горлу. Сунув два пальца в рот, девчонка попыталась вытошнить его вместе с ужином. Вывернуть себя и выполоскать внутренности. Схватить его за шкирку и выбросить на этот безжизненный, холодный кафель под ногами. Это не помогло. Ничего не помогло. Мать вашу. Казалось, что это обреченность. Её персональная казнь. Василиса осела на пол прислоняясь лопатками к холодному кафелю. Обняла колени. Она больше не плакала. Слез не осталось. Но она больше не могла смотреть в зеркало. Ей было противно видеть даже собственное отражение. Тело казалось нестерпимо грязным и чужим. Так хотелось вырваться из этих оков и взлезть куда-то высоко, высоко. Но она только поднялась с пола скинула свою одежду и залезла под ледяной душ, принимаясь тереть тело мочалкой нажимая, как можно сильнее. Крик вырывался изо рта и оглушил всю ванную. Упав на колени и ощущая как ледяные струи бьют в спину, она принялась молиться. Она молила об отпущении всех возможных грехов. И те что были и те что только будут или не свершаться никогда. Это не помогло. Девочка просто выскользнула из ванной, слегка обтерлась полотенцем и голышом прошла обратно в собственною тихую, темную комнату. Забралась под одеяло и зажмурилась, надеясь только на то что завтра это пройдет. Да, точно. Завтра она откроет глаза и это все обязательно закончится.